Автобиографическая память: Автобиографическая память — все самое интересное на ПостНауке

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Конвей, М. А. (2001). Сенсорно-перцептивная эпизодическая память и ее контекст: автобиографическая память. Philos Trans.R. Soc. Лондон. B Biol. Sci. 356, 1375–1384. DOI: 10.1098 / rstb.2001.0940

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Конвей, М. А., Лавдей, К., и Коул, С. Н. (2016). Система воспоминания-воображения. Mem. Stud. 9, 256–265. DOI: 10.1177 / 1750698016645231

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Конвей, М. А., и Плейделл-Пирс, К. В. (2000). Построение автобиографических воспоминаний в системе собственной памяти. Psychol. Ред. 107, 261–288. DOI: 10.1037 // 0033-295x.107.2.261

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Д’Аргембо, А., Кассоль, Х., Филлипс, К., Балто, Э., Сэлмон, Э., и Ван дер Линден, М. (2013). Мозги создают истории о себе: нейронная основа автобиографических рассуждений. Soc. Cogn. Оказывать воздействие. Neurosci. 9, 646–652. DOI: 10.1093 / сканирование / nst028

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Дункан, К.Д., и Шлихтинг М. Л. (2018). Представления гиппокампа как функция времени, субрегиона и состояния мозга. Neurobiol. Учить. Mem. 153, 40–56. DOI: 10.1016 / j.nlm.2018.03.006

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Юстон, Д. Р., Грубер, А. Дж., И Макнотон, Б. Л. (2012). Роль медиальной префронтальной коры в памяти и принятии решений. Нейрон 76, 1057–1070. DOI: 10.1016 / j.neuron.2012.12.002

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Эвенсмун, Х.Р., Лен, Х., Сюй, Дж., Виттер, М. П., Надель, Л., и Хоберг, А. К. (2013). Передний гиппокамп поддерживает грубую глобальную репрезентацию окружающей среды, а задний гиппокамп поддерживает мелкозернистую локальную репрезентацию окружающей среды. J. Cogn. Neurosci. 11, 1908–1925. DOI: 10.1162 / jocn_a_00436

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Форд, Дж. Х., Аддис, Д. Р., Джованелло, К. С. (2011). Дифференциальная нейронная активность во время поиска конкретных и общих автобиографических воспоминаний, вызванных музыкальными репликами. Neuropsychologia 49, 2514–2526. DOI: 10.1016 / j.neuropsychologia.2011.04.032

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Ито Р. и Ли А. С. Х. (2016). Роль гиппокампа в принятии решений о конфликте приближения и избегания: данные исследований на грызунах и людях. Behav. Brain Res. 313, 345–357. DOI: 10.1016 / j.bbr.2016.07.039

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Кондо, Х., Лавенекс, П.и Амарал Д. Г. (2008). Внутренние связи гиппокампа макак: I. зубчатая извилина. J. Comp. Neurol. 511, 497–520. DOI: 10.1002 / cne.21825

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Левин, Б., Тернер, Г. Р., Тиссеран, Д., Хевенор, С. Дж., Грэм, С. Дж., И Макинтош, А. Р. (2004). Функциональная нейроанатомия эпизодического и семантического автобиографического запоминания: проспективное функциональное исследование МРТ. J. Cogn. Neurosci. 16, 1633–1646. DOI: 10.1162 / 08989268587

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Мак, М. Л., Лав, Б. К., Престон, А. Р. (2018). Построение концепций по одному эпизоду за раз: гиппокамп и формирование концепций. Neurosci. Lett. 680, 31–38. DOI: 10.1016 / j.neulet.2017.07.061

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Мадоре, К. П., Цзин, Х. Г., и Шактер, Д. Л. (2016). Дивергентное творческое мышление у молодых и пожилых людей: расширение эффектов индукции эпизодической специфичности. Mem. Cognit. 44, 974–988. DOI: 10.3758 / s13421-016-0605-z

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Маннс, Дж. Р., Хопкинс, Р. О., Рид, Дж. М., Китченер, Э. Г. и Сквайр, Л. Р. (2003a). Память распознавания и гиппокамп человека. Нейрон 37, 171–180. DOI: 10.1016 / S0896-6273 (02) 01147-9

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

марта, Р. А., Спренг, Р. Н. (2018). Эпизодическая память решает как социальные, так и несоциальные проблемы, а также выполняет множество различных функций. Behav. Brain Sci. 41: e20. DOI: 10.1017 / s0140525x17001418

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Марсьяль, К., Ставарчик, Д., и Д’Аргембо, А. (2018). Нейронные корреляты контекстно-независимого и контекстно-зависимого самопознания. Мозг и познание. 125, 23–31. DOI: 10.1016 / j.bandc.2018.05.004

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Маккормик, К., Сен-Лоран, М., Тай, А., Валианте, Т.А., и МакЭндрюс, М. П. (2015). Функциональная и эффективная связь гиппокампа и коры головного мозга во время построения и разработки автобиографического восстановления памяти. Cereb. Cortex 25, 1297–1305. DOI: 10.1093 / cercor / bht324

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Монж, З.А., Винг, Э.А., Стокс, Дж., И Кабеза, Р. (2018). Поиск и восстановление автобиографических и лабораторных воспоминаний: общие и отдельные нейронные компоненты. Neuropsychologia 110, 44–54.DOI: 10.1016 / j.neuropsychologia.2017.07.030

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Москович, М., Кабеза, Р., Винокур, Г., и Надель, Л. (2016). Эпизодическая память и не только: трансформация гиппокампа и неокортекса. Annu. Rev. Psychol. 67, 105–134. DOI: 10.1146 / annurev-psycho-113011-143733

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Москович, М., Надель, Л., Винокур, Г., Гильбоа, А., и Розенбаум, Р.С. (2006). Когнитивная нейробиология удаленной эпизодической, семантической и пространственной памяти. Curr. Opin. Neurobiol. 16, 179–190. DOI: 10.1016 / j.conb.2006.03.013

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Поппенк, Дж., Эвенсмоен, Х. Р., Москович, М., и Надель, Л. (2013). Длинноосная специализация гиппокампа человека. Trends Cogn. Sci. 17, 230–240. DOI: 10.1016 / j.tics.2013.03.005

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Поппенк, Дж., Келер, С., Москович, М. (2010). Возвращаясь к эффекту новизны: когда знакомство, а не новизна, улучшает память. J. Exp. Psychol. Учить. Mem. Cogn. 36, 1321–1330. DOI: 10.1037 / a0019900

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Rajasethupathy, P., Sankaran, S., Marshel, J.H., Kim, C.K., Ferenczi, E., Lee, S.Y., et al. (2015). Проекции неокортекса опосредуют нисходящий контроль восстановления памяти. Природа 526, 653–659.DOI: 10.1038 / природа15389

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Reagh, Z. M., and Ranganath, C. (2018). Что функциональная организация кортико-гиппокампальных сетей говорит нам о функциональной организации памяти? Neurosci. Lett. 680, 69–76. DOI: 10.1016 / j.neulet.2018.04.050

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Райзер Б. Дж., Блэк Дж. Б. и Абельсон Р. П. (1985). Структуры знаний в организации и извлечении автобиографических воспоминаний. Cogn. Psychol. 17, 89–137. DOI: 10.1016 / 0010-0285 (85)

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Ричи М., Либби Л. А., Ранганат К. (2015). Кортико-гиппокампальные системы, участвующие в памяти и познании: структура PMAT. Прог. Brain Res. 219, 45–64. DOI: 10.1016 / bs.pbr.2015.04.001

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Рубин, Д. К. (2005). Базисно-системный подход к автобиографической памяти. Curr.Реж. Psychol. Sci. 14, 79–83. DOI: 10.1111 / j.0963-7214.2005.00339.x

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Шактер Д. и Аддис Д. Р. (2007). Когнитивная нейробиология конструктивной памяти: вспоминание прошлого и воображение будущего. Philos. Пер. R. Soc. Лондон. B Biol. Sci. 362, 773–786. DOI: 10.1098 / rstb.2007.2087

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Шактер, Д. Л., Бенуа, Р. Г., и Шпунар, К.К. (2017). Эпизодическое мышление будущего: механизмы и функции. Curr. Opin. Behav. Sci. 17, 41–50. DOI: 10.1016 / j.cobeha.2017.06.002

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Schank, R.C., и Abelson, R.P. (1977). Сценарии, планы, цели и понимание. Нью-Йорк, Нью-Йорк: Психология Пресс.

Google Scholar

Секерес, М. Дж., Винокур, Г., и Москович, М. (2018). Гиппокамп и связанные с ним неокортикальные структуры в трансформации памяти. Neurosci. Lett. 680, 39–53. DOI: 10.1016 / j.neulet.2018.05.006

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Шелдон, С., Чу, С. (2017). Что по сравнению с где: исследование того, как автобиографическое извлечение из памяти отличается при доступе к тематической и пространственной информации. Q. J. Exp. Psychol. 70, 1909–1921. DOI: 10.1080 / 17470218.2016.1215478

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Шелдон, С.и Левин Б. (2015). Средние височные доли различают отношения внутри предмета и предметно-контекстные отношения во время автобиографического извлечения из памяти. Гиппокамп 1590, 1577–1590. DOI: 10.1002 / hipo.22477

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Шелдон С., МакЭндрюс М. П. и Москович М. (2011). Эпизодические процессы памяти, опосредованные медиальными височными долями, способствуют неограниченному решению проблем. Neuropsychologia 49, 2439–2447.DOI: 10.1016 / j.neuropsychologia.2011.04.021

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Саймон, Х.А., Данциг, Г.Б., Хогарт, Р., Плотт, К.Р., Райффа, Х., Шеллинг, Т.С., и др. (1987). Принятие решений и решение проблем. Интерфейсы 17, 11–31. DOI: 10.1287 / inte.17.5.11

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Спренг, Р. Н., Мар, Р. А., и Ким, А. С. Н. (2009). Общая нейронная основа автобиографической памяти, поиска, навигации, теории разума и режима по умолчанию: количественный метаанализ. J. Cogn. Neurosci. 21, 489–510. DOI: 10.1162 / jocn.2008.21029

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Стрэндж Б. А., Виттер М. П., Лейн Э. С. и Мозер Э. И. (2014). Функциональная организация продольной оси гиппокампа. Nat. Rev. Neurosci. 15, 655–669. DOI: 10.1038 / nrn3785

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Шпунар, К. К., и Макдермотт, К. Б. (2009). «Эпизодическая мысль о будущем: вспомнить прошлое, чтобы представить себе будущее», в справочнике по воображению и ментальному моделированию , ред. К.Д. Маркман, В. М. П. Кляйн, Дж. А. Зур (Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Psychology Press), 119–129.

Google Scholar

Тулвинг, Э. (1972). Эпизодическая и смысловая память. Орган. Память 1, 381–403.

Google Scholar

Вандерморрис, С., Шелдон, С., Винокур, Г., и Москович, М. (2013). Различный вклад функций исполнительной и эпизодической памяти в решение проблем у молодых и пожилых людей. J. Int. Neuropsychol. Soc. 19, 1087–1096.DOI: 10,1017 / s1355617713000982

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Винокур, Г., Москович, М., и Бонтемпи, Б. (2010). Формирование памяти и долгосрочное сохранение у людей и животных: конвергенция к трансформации взаимодействий гиппокампа-неокортекса. Neuropsychologia 48, 2339–2356. DOI: 10.1016 / j.neuropsychologia.2010.04.016

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Зейдман, П., Маллалли, С. Л., Магуайр, Э. А. (2015). Создание, восприятие и поддержание сцен: активность гиппокампа и взаимодействие. Cereb. Cortex 25, 3836–3855. DOI: 10.1093 / cercor / bhu266

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Автобиографическая память — обзор

Эпизодические и семантические автобиографические воспоминания

Автобиографические воспоминания и самопознание — это два типа запоминаемой информации о себе.Большинство теорий автобиографической памяти ссылаются на оба этих типа релевантной памяти; то есть не только память на отдельные отдельные эпизоды, но и более крупные единицы самопознания. Здесь рассматриваются две популярные теории структурной организации широкого самопознания и дискретных автобиографических воспоминаний.

Первый теоретический подход, предложенный Энделем Тулвингом, проводит четкое различие между семантическими и эпизодическими воспоминаниями. Общее самопознание (напр.g., будучи интровертом) абстрагируется от множества конкретных воспоминаний, чтобы сформировать семантическую память о себе. Это семантическое самопознание представлено почти так же, как семантическое знание гражданской войны, которое, конечно, мы никогда не испытывали лично. Воспоминание о семантическом самопознании сопровождается переживанием мысленного осознания, чувством знания информации. С другой стороны, специфическая автобиографическая память представлена ​​с высокой степенью детализации как эпизодическая память.Воспоминание эпизодических воспоминаний сопровождается переживанием автономного осознавания, чувством вспоминания в смысле мысленного воспроизведения переживания.

Однако семантическое самопознание может храниться в независимой семантической системе или может быть «вычислено» из эпизодических воспоминаний во время процесса отзыва. Хотя эта тема была неоднозначной в определенных научных кругах, исследования накопились в поддержку первого варианта, показав, что семантическое и эпизодическое самопознание являются независимыми системами.Доказательства существования двух независимых систем памяти были получены в двух направлениях исследований: первичных исследованиях и тематических исследованиях амнезии. Кляйн и Лофтус продемонстрировали, что семантическая система может быть подготовлена, не затрагивая эпизодическую систему, и наоборот. Кроме того, их исследование с конкретным пациентом с временной амнезией продемонстрировало, что полная потеря эпизодической функции памяти не ухудшает память для семантического самопознания.

Фактически, эта теория различных семантических и эпизодических систем согласуется с выводами из многочисленных тематических исследований, в которых пациенты с тяжелой амнезией вообще не могут вспомнить подробные события, но при этом сохраняют общее самопознание.Тематические исследования с участием людей, испытывающих повреждение гиппокампа, а также исследования с повреждениями гиппокампа у крыс показали, что гиппокамп играет важную роль в памяти. Хотя воспоминания на самом деле не хранятся в гиппокампе, они представляют собой своего рода дорожную карту других регионов неокортекса, которые необходимо активировать, чтобы повторно пережить событие. Следовательно, гиппокамп активирует другие области, чтобы обеспечить поиск. Некоторые исследователи предположили, что семантическая память может оставаться неизменной после поражений гиппокампа, потому что большая часть информации, «нанесенной на карту» в гиппокампе, была переучена и поэтому представлена ​​в других областях мозга, окружающих гиппокамп.Короче говоря, семантическое самопознание можно абстрагировать от эпизодических воспоминаний в гиппокампе.

Считается, что, несмотря на различия, эти системы взаимодействуют при нормальном функционировании памяти. Когда запоминаются уникальные события, они сохраняются в системе эпизодической памяти, но поскольку эти уникальные воспоминания о событиях объединяются схожими воспоминаниями, они могут быть абстрагированы в семантическое самопознание. Поэтому, пытаясь вспомнить пример поведения, совместимого с самооценкой, участники часто вспоминают широкую семантическую память (например,г., «В старших классах я всегда был интровертом»). И наоборот, вспоминая пример поведения, несовместимого с самооценкой, участники часто вспоминают подробные эпизодические воспоминания (например, «Я помню, как пошел на вечеринку в Хэллоуин и был более экстравертированным, чем обычно»). Теоретически эти отдельные, но взаимодействующие системы памяти эволюционировали, чтобы обеспечить быстрое и эффективное вспоминание черт, а также возможность изменять это знание черт по мере того, как новые события демонстрируют согласованную тему.

Вторая популярная теория автобиографической памяти, называемая системой самопамяти, состоит из рабочего «я» и базы знаний автобиографической памяти .Рабочий элемент — это временная активация текущих целей, которые ограничивают поиск элементов, которые должны быть связаны в памяти. Например, человек, пытающийся вспомнить свой последний экзамен по химии, чтобы помочь ему подготовиться к предстоящему экзамену, может включать поведенческие элементы в свою подготовку к экзамену. Но человек, пытающийся вспомнить то же самое воспоминание, чтобы помочь ему вспомнить, где он оставил свою ручку, может, вероятно, включать пространственные элементы о местоположении комнаты.Система самопамяти действует, чтобы создавать воспоминания, соответствующие текущим целям и текущему ощущению себя, и подавлять воспоминания, которые являются несовместимыми.

Эти автобиографические воспоминания построены на основе эпизодических ( знаний, связанных с конкретным событием, ) и семантических ( долгосрочное «я» ) компонентов. Знания, относящиеся к конкретным событиям, содержат записи микродеталей повседневного опыта, которые быстро теряются и становятся неорганизованными без привязки к долгосрочному «я».Долгосрочное «я» состоит из концептуального «я», , абстрактных представлений о себе и его черт, а также автобиографической базы знаний, состоящей из периодов жизни и общих событий. Однако, в отличие от разграничения Кляйна и Лофтуса, система самопамяти постулирует иерархическое расположение этих эпизодических и семантических компонентов с периодами жизни (например, « школьные годы ») на самом общем уровне, общие события (такие как « сдача экзаменов »). ‘) на среднем уровне и особые воспоминания (например, «выпускной экзамен по химии 101») на самом конкретном уровне.Соответственно, иерархическая структура должна перемещаться каждый раз, когда вызывается конкретное автобиографическое воспоминание.

Основываясь на теории системы самопамяти, исследователи выделили конкретные автобиографические воспоминания, определяемые как событие, произошедшее в течение одного дня, от общих автобиографических воспоминаний, которые включают события, длящиеся дольше одного дня, и категории повторяющихся типов событий. Конкретные автобиографические воспоминания являются результатом успешного генеративного извлечения, в то время как общие автобиографические воспоминания являются результатом неудачного иерархического перехода от общих следов памяти к конкретным воспоминаниям.Например, когда вас просят вспомнить конкретный жизненный опыт, связанный со словами «мороженое», человек может ответить «Раньше я много ел мороженое после футбольной тренировки», а не более конкретным «Я ел рожок мороженого во время тренировки». фейерверк показывают последнюю четверть июля ».

Тенденция к неудачам в попытках вспомнить определенные воспоминания известна как сверхобщей памяти , и она обнаруживается в клинических группах населения (включая людей с большим депрессивным расстройством, посттравматическим стрессовым расстройством и болезнью Паркинсона). болезнь).Тем не менее, некоторые исследования применили то же определение специфической и общей автобиографической памяти к неклинической популяции. Среди других факторов было показано, что нехватка исполнительных ресурсов препятствует иерархическому прогрессу от общих периодов жизни к конкретным автобиографическим воспоминаниям. Теоретически люди, испытывающие чрезмерно общую память, когнитивно неспособны выйти за пределы начальных этапов построения автобиографической памяти и, следовательно, не могут перейти от рабочего «я» и абстрактного самопознания о периодах жизни к конкретным деталям, которые будут обязаны формировать память.

Таким образом, одна теория считает, что общее самопознание должно храниться независимо от конкретных автобиографических воспоминаний, в то время как другая считает, что общее самопознание является первым шагом к окончательному воспроизведению конкретного автобиографического воспоминания. Несмотря на различия в терминологии и методах исследования, необходимость отличать конкретные автобиографические воспоминания от некоторых более общих представлений является общей чертой многих теорий. Исследуются условия и способы взаимодействия этих двух систем.Однако сначала очерчиваются основные черты запоминания конкретных автобиографических переживаний.

Повышенная мозговая активность, связанная с доступом к памяти в высшей автобиографической памяти

Значимость

Недавние исследования выявили людей с очень высокой автобиографической памятью (HSAM). Здесь мы исследовали с помощью фМРТ активацию нейронов, вызванную извлечением автобиографических воспоминаний (AM) и семантических воспоминаний (SM) у субъектов с HSAM и контрольных субъектов.Пока их мозг сканировался, испытуемым приходилось извлекать как AM, так и SM (например, примеры животных). Субъекты с HSAM продемонстрировали превосходную способность извлекать детали AM, поддерживаемые усиленной активацией нескольких областей мозга, включая медиальную префронтальную кору и височно-теменное соединение, а также повышенной связностью префронтальной коры с гиппокампом, областью, хорошо известной в мире. участвовать в представлении памяти. Эти данные позволяют предположить, что активация этих систем может играть решающую роль в включении HSAM.

Abstract

Системы мозга, лежащие в основе функции памяти человека, были классически исследованы при изучении пациентов с избирательными нарушениями памяти. Обнаружение редких людей, обладающих превосходной автобиографической памятью (HSAM), вместо этого дает возможность исследовать системы мозга, лежащие в основе улучшенной памяти. Здесь мы провели исследование с помощью фМРТ группы субъектов, у которых был идентифицирован HSAM. Во время сканирования с помощью фМРТ восьми субъектов с HSAM и 21 контрольного субъекта попросили восстановить автобиографические воспоминания (AM), а также не-AM (например.г., примеры животных). Субъектам было поручено сигнализировать о «доступе» к AM нажатием клавиши и сразу же после этого продолжать «заново переживать» его. По сравнению с контрольной группой, люди с HSAM обеспечивали более богатую память AM и быстрее получали доступ к AM. Доступ к AM был связан с улучшенной функциональной связью префронтальной / гиппокампа. Доступ AM также индуцировал повышенную активность в левом височно-теменном соединении и улучшенное функциональное взаимодействие с сенсорной корой у субъектов с HSAM по сравнению с контролем.Напротив, субъекты с HSAM не отличались от контрольной по функциональной активности во время фазы повторного переживания. Эти результаты, основанные на оценке фМРТ, предоставляют доказательства взаимодействия систем мозга, участвующих в восстановлении памяти, и предполагают, что повышенная активность этих систем выборочно участвует в обеспечении более эффективного доступа к прошлому опыту в HSAM.

Способность вспоминать личные переживания [то есть автобиографические воспоминания (AM)] необходима для выживания (1). Системы мозга, лежащие в основе функции AM человека, были классически исследованы при изучении пациентов с избирательными нарушениями памяти (2).Обнаружение чрезвычайно редких людей, которые спонтанно демонстрируют превосходную автобиографическую память (HSAM) (3, 4), вместо этого дает возможность исследовать мозговые процессы, лежащие в основе усиленных AM. Люди с HSAM демонстрируют необычайную способность живо и точно вспоминать многие отдаленные автобиографические события, независимо от их эмоциональной значимости, и без явного использования мнемонических стратегий. Напротив, их показатели в целом сопоставимы с показателями контрольных субъектов по показателям, оцениваемым с помощью лабораторных тестов памяти (3-5).Предварительная оценка HSAM с помощью МРТ показала, что несколько областей мозга различаются по размеру и форме [например, парагиппокампальная извилина, задний островок, внутрипариетальная борозда (IPS), скорлупа, хвостатое], а также по согласованности трактов волокон (например, крючковидный пучок) по сравнению с у испытуемых (4). В настоящем исследовании изучалась активность мозга, вызванная AM, с помощью фМРТ.

Предыдущие данные о детальном повторном опыте у субъектов с HSAM (3-5) предполагают, что субъекты с HSAM могут выражать повышенную нервную активность, лежащую в основе повторного переживания памяти.Предыдущие исследования с помощью фМРТ нормального (т. Е. Не превосходного) извлечения AM оценивали доступ к памяти и повторное воспроизведение памяти, предлагая участникам подтвердить активацию AM с помощью кнопки ответа (фаза доступа), а затем продолжить разработку извлеченного события (фаза повторного воспроизведения) как можно подробнее для оставшейся части испытания (6). Предыдущие исследования с использованием этого подхода сообщали об активности в префронтальной / медиальной височных областях, связанной с доступом, и активностью сенсорной коры, связанной с повторным проживанием (7).Таким образом, поиск предметов с HSAM может включать повышенную активность сенсорной коры, связанную с детальным повторным проживанием реактивированных переживаний. В качестве альтернативы, HSAM может повлечь за собой расширенные префронтальные / медиальные временные ресурсы, предназначенные для доступа AM. Эта интерпретация согласуется с недавними открытиями, показывающими избирательное снижение нейронной активности в медиальной префронтальной коре, а также уменьшение объема гиппокампа у лиц с нарушением восстановления AM (8). Эти данные могут указывать на то, что у людей с HSAM наблюдается гиперфункция префронтальных / гиппокампальных областей.В настоящем исследовании мы рассмотрели этот вопрос, выполнив фМРТ-исследование группы субъектов с HSAM.

Во время фМРТ испытуемых с HSAM и контрольной группой просили мысленно воспроизвести «легкие» AM, таким образом гарантируя хорошие результаты в контрольной группе. Субъектам были представлены подсказки памяти, указывающие на конкретные пространственно-временные координаты, которые подчеркивают разницу между очень старыми и более поздними AM (например, «в первый раз, когда вы управляли автомобилем» или «когда вы последний раз садились в поезд»).Участники подтвердили появление AM с помощью кнопки ответа (фаза доступа), а затем продолжили воспроизводить извлеченное событие с максимально возможной детализацией (6) (фаза повторного воспроизведения; Рис. 1 A ). Специфичность активаций AM контролировалась путем вычитания нейронной активности, вызванной доступом и генерацией примеров конкретных семантических категорий [например, «пример овощей»; то есть задача семантической памяти (СМ)]. По сравнению с контрольной группой, субъекты с HSAM имели более быстрый доступ и более подробное извлечение AM.Доступ к памяти был связан с повышенной функциональной связью префронтальной / гиппокампа и повышенной связностью между височно-теменным переходом (TPJ) и сенсорной корой. Было обнаружено, что префронтальная и гиппокампальная области особенно связаны с доступом к удаленным AM. Напротив, субъекты с HSAM не отличались от контрольной по активности мозга во время фазы переживания.

Задача и поведенческие результаты. ( A ) Последовательность событий в примерном испытании, включающая 30 секунд для доступа и разработки [первого (F) и последнего (L)] AM или SM и 22 секунды для получения оценок памяти.( B ) Время доступа к AM и SM в секундах. ( C ) Процент без проб памяти. ( D ) Удаленность зарегистрированных AM (в годах). ( E ) Среднее количество деталей согласно категориям Levine et al. (9) [событие, время, место, восприятие (Perc), мысль / эмоция (T / E)] и удаленность AM. На всех графиках нанесены индивидуальные баллы для субъектов с HSAM. Планки погрешностей представляют собой SEM.

Результаты

Поведенческие данные.

Поведенческие результаты показаны на рис.1. Во-первых, мы оценили, были ли субъекты с HSAM быстрее, чем контрольная группа, для доступа к своим AM. Мы выполнили групповой (HSAM по сравнению с контролем) по типу испытания (первая AM, последняя AM и SM) ANOVA на латентности ответа, определяя время, необходимое для доступа к конкретному AM или SM (рис. 1 B ). Этот анализ выявил основной эффект типа исследования [ F (2, 54) = 21,2, P <0,001; η ² = 0,440], что указывает на более быструю задержку ответа для доступа к SM (среднее значение = 3,368 с), чем первое (4.545 с) и последние (5,059 с) AM. Этот эффект был дополнительно квалифицирован с помощью взаимодействия значимая группа × тип исследования [ F (2, 54) = 5,8, P = 0,005; η ² = 0,177], что указывает на то, что у субъектов с HSAM был более быстрый доступ к AM, чем у контрольных субъектов (первое AM: 4,196 против 4,894 с, P = 0,029; последнее AM: 4,504 против 5,614 с, P = 0,013), но не для SM (3,681 против 3,056 с, P = 0,074). Основной эффект группы был незначительным [ F (1, 27) <1].Аналогичный 2 × 3 дисперсионный анализ данных «без памяти» (рис. 1 C ) выявил основной эффект пробного типа [ F (2, 54) = 3,7, P = 0,032; η ² = 0,120], что указывает на то, что испытуемым чаще не удавалось получить SM (9%), чем первое (3,7%) и последнее (3,9%) AM. Этот эффект не подвергался дальнейшей модуляции групповым фактором, на что указывает отсутствие как основного эффекта группы, так и группового × тип пробного взаимодействия (оба F <1). Не было обнаружено различий между группами в самооценках эмоционального уровня и повторного переживания AM, а также в простоте создания и количестве генерируемых примеров для SM во время сканирования, согласно оценке двусторонней независимой выборки t тестов ( t значений в диапазоне от -1.4 и 0,9, P > 0,181; SI Приложение , рис. S1).

После сканирования фМРТ участникам снова были представлены реплики памяти и их попросили устно описать свои воспоминания. Мы проанализировали временное распределение (рис. 1 D ) извлеченных AM, используя группу по удаленности AM (первая или последняя AM) ANOVA. Этот анализ выявил главный эффект удаленности [ F (1, 27) = 188,4, P <0,001; η ² = 0.875], что указывает на то, что первые AM были старше последних: 18,76 года и 2,16 года соответственно. Две группы не различались по удаленности AM, о чем свидетельствует отсутствие как основного эффекта взаимодействия группы, так и группы × возраст AM (обе F <1,3, P > 0,257). Наконец, мы сравнили, насколько подробными были AM, сообщенные двумя группами, используя группу по удаленности AM по типу деталей [событие, время, место, восприятие, мысль / эмоция (9)] ANOVA. Субъекты с HSAM получили большее количество деталей, чем контрольные (2.0 против 1,4), о чем свидетельствует основной эффект группы [ F (1, 27) = 10,1, P = 0,004; η ² = 0,272]. Это было особенно верно для удаленных событий, на что указывает трехстороннее взаимодействие [ F (4, 108) = 2,5, P = 0,047; η ² = 0,085], показывая более подробную информацию о событиях ( P = 0,005), времени ( P <0,001) и месте ( P = 0,048) относительно удаленных AM, но только больше детали во временной категории ( P <0.001) относительно недавних АМ (рис.1 E ). Субъекты с HSAM также предоставили более яркие описания своих AM при качественной оценке ( t значений в диапазоне от 5,0 до 18,2, P <0,001; SI Приложение , рис. S2).

В целом эти результаты показывают, что, по сравнению с контрольной группой, субъекты с HSAM имели более быстрый и четкий доступ к AM, особенно для самых удаленных AM, но имели нормальные SM.

Оценка навязчивых / компульсивных черт у людей с HSAM.

Результаты предыдущих исследований показывают, что у субъектов с HSAM, как правило, наблюдаются симптомы навязчивости / компульсивности (10). Чтобы оценить, испытывали ли люди с HSAM, участвующие в текущем исследовании, обсессивно-компульсивную симптоматику, им был проведен опросник оценки личности, который, среди прочего, включал подшкалу «обсессивно-компульсивная». Средний балл по подшкале обсессивно-компульсивных расстройств для людей с HSAM составил 67, что соответствует 92-му процентилю с точки зрения выраженности симптомов, связанных с обсессивно-компульсивным расстройством.Мы оценили, коррелирует ли более быстрый доступ к AM (усреднение по первому и последнему типам AM) и количество извлеченных деталей с навязчивыми / компульсивными чертами (усреднение по пяти категориям). Однако наш анализ не выявил какой-либо значимой корреляции ( r = 0,32, P = 0,444 и r = -0,69, P = 0,58, соответственно).

Данные фМРТ.

Основная цель настоящего исследования заключалась в изучении нейронной активации, связанной с извлечением AM у субъектов с HSAM по сравнению с контрольными субъектами.В группе HSAM при извлечении AM задействована большая сеть областей, простирающихся вдоль лобно-теменной коры (рис. 2 A и таблица 1). Эта активация включала дорсомедиальные области, такие как левая дорсомедиальная префронтальная кора (DMPFc; правая DMPFc была незначительной), а также левая и правая вентромедиальная префронтальная кора (VMPFc), а также латеральные области, такие как правая дорсолатеральная префронтальная кора, левая TPJ , а также левая и правая угловая извилина плюс правая островковая часть. Напротив, в контрольной группе мы наблюдали повышенную активность в нескольких областях, включая правую верхнюю лобную борозду и заднюю поясную извилину коры (PCC), а также активацию зрительных областей [i.е., левая средняя затылочная извилина (МОГ)].

( A ) Области, активированные AM в группе HSAM (красная карта) и в контрольной группе (синяя карта), наложены на расширенный шаблон. АНГ, угловая извилина; DLPFc, дорсолатеральная префронтальная кора; Ins, insula; MFG, средняя лобная извилина; SFS, верхняя лобная борозда. ( B ) Сагиттальные срезы на стандартном шаблоне Монреальского неврологического института, показывающие анатомическое расположение областей, выборочно вовлеченных в фазу доступа к AM в группе HSAM (т.е., левый VMPFc, левый DMPFc, левый TPJ). Для целей отображения все карты отображаются с порогом P -некорректировано = 0,001. ( C — E ) Столбчатые диаграммы, суммирующие активность (выраженную в условных единицах ± 90% доверительный интервал) левого VMPFc, DMPFc и TPJ, соответственно, которые показали повышенную активность во время доступа к (A) [vs. повторное воспроизведение (R)] AM (сравните столбцы 5 и 7 с столбцами 6 и 8), выборочно в группе HSAM (сравните столбцы 5–8 с столбцами 1–4). Индивидуальные оценки нанесены на график для субъектов с HSAM.Жирный шрифт, зависит от уровня кислорода в крови.

MNI ( x , y , z ), Z -значения и P -FWE-скорректированные значения для областей, показывающих основной эффект группы, HSAM по сравнению с контрольной группой или наоборот.

Затем мы оценили вклад этих групповых активаций в фазу доступа или повторного переживания (т.е. фаза × групповое взаимодействие). Было обнаружено, что три области, активируемые извлечением AM у субъектов с HSAM, избирательно способствуют доступу к памяти, а именно левый VMPFc (пики: x , y , z = -8, 58, 0; Z = 3.44; P = 0,011), левый DMPFc ( x , y , z = −14, 42, 40; Z = 3,14; P = 0,027) и левый TPJ ( x , y , z = −54, −44, 20; Z = 3,23; P = 0,021) (рис.2 B ). Активность в этих регионах выборочно увеличивалась для фазы доступа и повторного переживания (рис. 2 C — E ; сравните столбцы 5 и 7 с столбцами 6 и 8) только в группе HSAM (сравните столбцы 5-8 истолбцы 1–4). Вместо этого ни одна из выбранных областей интереса (ROI) не показала избирательного участия в фазе повторного переживания у субъектов с HSAM. Точно так же ни одна из областей, активированных извлечением AM в контрольной группе, не вносила избирательного вклада в фазу доступа или повторного проживания. Аналогичным образом, не было обнаружено никаких областей интереса, чтобы выявить какое-либо взаимодействие типа AM × группа. Однако левый VMPFc (с максимумом: x , y , z = −12, 52, 2; Z = 3,51; P = 0.009) показал более избирательный вклад во время доступа к удаленным AM (то есть трехсторонняя фаза × тип AM × групповое взаимодействие). Левый DMPFc показал аналогичную тенденцию, несмотря на то, что он не был статистически значимым, достигнув максимума при: x , y , z = -10, 44, 44; Z = 2,75; P = 0,069. Активность левого VMPFc избирательно увеличивалась во время доступа к первым AM у субъектов с HSAM (фиг. 2 C ).

Затем мы исследовали функциональное соединение областей, демонстрирующих избирательное участие в доступе AM у субъектов с HSAM (левый VMPFc, левый DMPFc и левый TPJ) с остальной частью мозга.Анализ межрегиональной связи выявил большие сети областей, функционально связанных с исходными регионами во время доступа AM у субъектов с HSAM (рис. 3 A и таблица 2). В частности, левый VMPFc связан с медиальной височной долей и, в частности, с левым гиппокампом и ростральной частью передней поясной коры (ACC). Также было обнаружено, что VMPFc связан с другой затравочной областью, а именно с левой TPJ, а также с левой и правой субцентральной извилиной.Было обнаружено, что активность левого DMPFc вместо этого синхронизировалась во время доступа AM у субъектов с HSAM с левым и правым IPS вдоль дорсальной лобно-теменной сети и с префронтальными областями, такими как правая вентролатеральная префронтальная кора (VLPFc), простирающаяся кпереди и медиально к левый и правый VMPFc. Левый DMPFc также был функционально связан с медиальной частью поясной коры, прецентральной извилиной и MOG. Наконец, левый TPJ продемонстрировал повышенное сцепление во время доступа AM у субъектов с HSAM с соседними областями левой теменной коры, такими как верхняя и нижняя теменная доля, а также другими задними областями в затылочной и височной долях, такими как левая и правая. верхняя затылочная извилина и левая и правая медиальная височная кора.Левый TPJ также показал повышенное двустороннее сцепление с ACC и дополнительной моторной областью. Несмотря на большую вариабельность отдельных значений (некоторые репрезентативные области показаны на графиках сигналов на рис. 3 B — D ), общий характер активности всех этих областей показал повышенное сцепление с соответствующей семенной областью во время доступа. к (по сравнению с повторным воспроизведением) AM (сравните столбцы 5 и 7 с столбцами 6 и 8), выборочно в группе HSAM (сравните столбцы 5–8 vs.столбцы 1–4).

( A ) Области, показывающие функциональную связь с левым VMPFc (желтая карта), левым DMPFc (голубая карта) и левым TPJ (зеленая карта) во время доступа к AM в группе HSAM, наложенной на расширенный шаблон. В целях отображения все карты отображаются с порогом P -некорректировано = 0,005. Бедро, гиппокамп; Ins, insula; MCC, медиальная поясная кора; MTc, медиальная височная кора; ПКГ, прецентральная извилина; Precuneus, предклинье; rACC, ростральная кора передней поясной извилины; SCG, субцентральная извилина; SMA, дополнительная моторная зона; SOG — верхняя затылочная извилина; SPL, верхняя теменная доля.Графики сигналов показывают образец функциональной связности для некоторых репрезентативных исходных областей, в частности, левого бедра ( B ) и левого и правого SOG ( C и D ). Все сигнальные графики выявили повышенную связь (выраженную в условных единицах ± 90% доверительный интервал) с соответствующей исходной областью во время доступа к (A) [vs. повторное воспроизведение (R)] AM (сравните столбцы 5 и 7 с столбцами 6 и 8), выборочно в группе HSAM (сравните столбцы 5–8 с столбцами 1–4). Индивидуальные оценки нанесены на график для субъектов с HSAM.Жирный шрифт, зависит от уровня кислорода в крови.

MNI ( x , y , z ), значения Z и значения P -FWE для областей, демонстрирующих повышенную функциональную связь с исходными областями (левый VMPFc, левый DMPFc , слева TPJ)

Наконец, мы исследовали, зависит ли активность мозга, связанная с доступом к удаленным или недавним воспоминаниям, с латентностью доступа или как функция навязчивых / компульсивных тенденций у субъектов с HSAM.Мы обнаружили, что у субъектов с HSAM ( P = 0,026), но не у контрольных субъектов, активность левого гиппокампа увеличивалась в зависимости от индивидуальных латентных периодов для доступа к удаленным воспоминаниям (рис. 4). Никаких других эффектов не наблюдалось ни в других областях интереса, ни в зависимости от индивидуальных оценок навязчивости.

Повышенная активность левого гиппокампа как функция увеличения латентности доступа к памяти у субъектов с HSAM. Жирный шрифт, зависит от уровня кислорода в крови.

Обсуждение

Испытуемые с HSAM быстрее и эффективнее извлекали AM.Напротив, они не отличались от контрольных субъектов в получении семантической информации. Полученные данные убедительно свидетельствуют о том, что более короткие задержки в предоставлении AM отражают лучший доступ к деталям прошлого опыта со стороны субъектов с HSAM. Кроме того, результаты показывают, что, по сравнению с контрольной группой, субъекты с HSAM запомнили больше автобиографических деталей своего прошлого опыта, что согласуется с обширными предыдущими исследованиями HSAM (11, 12), особенно для наиболее удаленных AM.Полученные данные также подтвердили результаты предыдущих исследований, показавшие, что у субъектов с HSAM, как правило, проявляются симптомы навязчивых / компульсивных расстройств. Однако в нашей выборке HSAM мы не нашли доказательств того, что индивидуальный уровень одержимости связан с доступом к памяти, будь то латентность ответа или основная активность мозга. Хотя мы оценили надежную статистическую мощность для текущего эксперимента (, методы, ), мы не можем исключить, что меньшие размеры эффекта могут быть обнаружены с большими размерами выборки.Таким образом, будущие эксперименты определят, отражают ли нулевые эффекты, указанные в этом исследовании, отсутствие различий или ограниченную статистическую мощность.

Основная цель настоящего исследования состояла в том, чтобы определить, связан ли HSAM с повышенной активацией систем мозга по оценке с помощью фМРТ. Результаты предоставляют подтверждающие доказательства. Корковая активность увеличивалась в нескольких областях, выборочно в связи с автобиографическим запоминанием, и это увеличение было больше у субъектов с HSAM, чем у контрольных.Во время извлечения AM (независимо от фазы доступа или повторного воспроизведения) по сравнению с контрольной группой у субъектов с HSAM было активировано в два раза больше областей мозга. Однако, хотя можно было ожидать, что повышенная мозговая активность в HSAM специально посвящена повторному воспроизведению памяти, учитывая богатство деталей, предоставленных испытуемыми с HSAM (3-5), мы не наблюдали никаких нейронных различий между субъектами с HSAM и контролировать предметы во время фазы переживания. Напротив, результаты предполагают, что увеличение нейронной активности было конкретно связано с доступом к AM, рекрутировав леволатерализованную лобно-теменную сеть (VMPFc, DMPFc и TPJ) у субъектов с HSAM только во время доступа к памяти.Кроме того, эти области, связанные с HSAM, показали улучшенную функциональную связь с областями мозга, которые имеют решающее значение для выборочного извлечения памяти во время доступа к памяти по сравнению с повторным проживанием. Эти результаты предполагают, что HSAM может включать усиленную активацию определенных областей мозга, участвующих в доступе к репрезентациям автобиографических переживаний. Можно возразить, что более быстрый доступ к памяти субъектов с HSAM, чем контрольные субъекты, может затруднить анализ фМРТ, требуя сравнения между различными количествами сигналов, зависящих от уровня кислорода в крови (т.е., меньше сигнала для фазы доступа HSAM, чем у контрольных субъектов). Хотя обнаружение большей мозговой активности у субъектов с HSAM во время доступа к памяти идет вразрез с этой потенциальной ошибкой, будущие исследования должны решить это возможное ограничение.

Улучшенный доступ AM у людей с HSAM связан с повышенной мозговой активностью в основных областях лобно-теменной коры, а именно в медиальной префронтальной коре и TPJ. Эти области были связаны с поиском автобиографических материалов (7, 13).Считается, что поиск AM поддерживается обширной сетью областей мозга, наиболее ярко выраженной в левом полушарии (метаанализ приведен в ссылке 14), которые обычно интерпретируются как отражающие разнообразие когнитивных процессов, задействованных во время поиска AM. (15, 16): исполнительный контроль и мониторинг восстановления (дорсолатеральная префронтальная кора / DMFCc), эпизодическое запоминание (гиппокамп), процессы, связанные с эмоциями (VLPFc и миндалевидное тело), ​​самообработка (DMPFc / VMPFc, PCC) и визуально-пространственная обработка ( ретроспленальная кора, предклинье и теменные области).В то время как рекрутирование медиальной префронтальной коры и TPJ отражает нормальное функционирование извлечения AM, текущие данные свидетельствуют о повышенной активации этих областей, связанной с улучшенным функционированием извлечения AM у людей с HSAM.

Повышенная активация медиальных префронтальных областей может быть связана с усиленными процессами самореференции у людей с HSAM. В недавней литературе сообщается о последовательной активации как вентральной, так и дорсальной префронтальной коры во время вовлечения самореферентных процессов в извлечение AM (17).Moscovitch и Winocur (18) предположили, что VMPFc выборочно участвует в мониторинге «правдивости» AM во время поиска, обеспечивая ощущение, что вы вспомнили правильный AM. Усиленное производство конфабуляции и ложных воспоминаний, обнаруженное у пациентов с нарушением VMPFc, подтверждает это предположение (19). Напротив, повышенная активность DMPFc может отражать воспоминания о пережитых событиях (20). Усиленная активация медиальной префронтальной коры, обнаруженная у субъектов с HSAM во время извлечения AM, согласуется с доказательствами повышенной склонности людей с HSAM выражать процессы самоотнесения, а также мысленные размышления о своем предыдущем опыте (10–12) .

Настоящий дизайн позволил дифференцировать активность мозга, связанную с поиском удаленных и более поздних AM. Мы обнаружили избирательную повышенную активность в VMPFc во время доступа к удаленным AM у субъектов с HSAM. Bonnici и Maguire (21) сообщили о доказательствах того, что VMPFc у нормальных субъектов участвует в представлении в памяти событий на расстоянии до 2 лет, но не для более отдаленных событий. Здесь мы нашли вместо этого расширенное временное окно до 20 y (рис.1 D ), в котором VMPFc способствует доступу к AM (и, в частности, к наиболее удаленным деталям AM в соответствии с поведенческими данными; рис.1 E ) у пациентов с HSAM. Текущие результаты также указывают на то, что VMPFc функционально связан с правым гиппокампом во время доступа к AM у людей с HSAM. Обширные данные, полученные как на людях, так и на животных, показали, что функциональная связь между этими двумя областями важна для восстановления эпизодической / долговременной памяти (22, недавно рассмотрено в ссылках 23, 24). Соответственно, настоящие результаты предполагают, что усиленное префронтальное / гиппокампальное сцепление поддерживает улучшенную производительность памяти у людей с HSAM.Эти данные согласуются с результатами одного тематического исследования HSAM, указывающего на большую, чем обычно, связь левого гиппокампа с префронтальной, но также премоторной и ретросплениальной поясной корой (25).

Важно отметить, что противоположная картина результатов (то есть снижение нейронной активности VMPFc и гиппокампа) была обнаружена у субъектов с тяжелым дефицитом AM (SDAM). Palombo et al. (8) сообщили, что три субъекта с SDAM, которые в остальном сохранили когнитивные функции, выражали снижение нервной активности в левом VMPFc и уменьшение объема гиппокампа.Доказательства того, что VMPFc и гиппокамп играют ключевую роль как у субъектов с нарушенным AM (8), так и у здоровых субъектов (7, 13–15), а также у субъектов с HSAM, позволяют предположить, что текущий уровень префронтальной / гиппокампальной активности может играть решающую роль в определении гипофункционирования (т. е. SDAM) по сравнению с гиперфункцией (т. е. HSAM) при извлечении AM. Хотя повышенная активность гиппокампа у субъектов с HSAM может потенциально отражать связанную с задачей кодирующую активность (26), тот факт, что активность гиппокампа увеличивалась в зависимости от более длительных латентных периодов (что указывает на повышенную сложность) доступа к наиболее удаленным (впервые) событиям по-видимому, указывает на избирательную роль гиппокампа в извлечении AM.Это последнее открытие согласуется с гипотезой о том, что AM могут постоянно зависеть от активности гиппокампа (27). Таким образом, вместе с VMPFc гиппокамп, по-видимому, позволяет субъектам с HSAM иметь более быстрый и подробный доступ к удаленной памяти (21).

В дополнение к улучшенной функциональной связности префронтальной / гиппокампа доступ к памяти у субъектов с HSAM дополнительно поддерживался повышенной активностью вентральной теменной коры (левой TPJ) во время извлечения AM. Растущее количество доказательств указывает на то, что поражения TPJ влекут за собой дисфункции, связанные с самим собой vs.другие отличия (28). Таким образом, повышенная активация TPJ в HSAM может быть связана с повышенной способностью субъектов с HSAM выбирать правильные AM, лучше различая факты, переживаемые мной и другими. Однако полученные данные предполагают и более экономную интерпретацию (29, 30). Активность TPJ во время доступа AM у субъектов с HSAM может отражать внутренний захват внимания, управляемый информацией, реактивируемой из долговременной памяти механизмами поиска (то есть префронтальной / гиппокампальной корой).Функциональная связь между левым TPJ и зрительной и слуховой сенсорной корой согласуется с этим «внимательным» представлением. Недавние открытия выявили причинную роль, которую играет TPJ в модуляции сенсорных представлений (31, 32), а также в ментальных образах (33). Соответственно, после внутренней фокусировки на реактивированных воспоминаниях TPJ может способствовать активации и поддержанию сенсорных представлений в зрительной и слуховой коре, вызывая визуальные / слуховые образы (34, 35). Эти механизмы, центрированные на TPJ, могут способствовать улучшению показателей памяти у людей с HSAM, позволяя этим испытуемым проверять уже во время доступа AM достоверность запомненных AM с помощью визуальных / слуховых образов.Эта возможность согласуется с преобладающим мнением о том, что эпизодические воспоминания основаны (по крайней мере частично) на реактивации сенсорной репрезентации, развивающейся при кодировании (36, 37). Однако предыдущие результаты предполагают, что связанная с образами активность в сенсорной коре возникает после полного доступа к следу памяти у нормальных субъектов, постепенно увеличиваясь во время явного повторного переживания деталей памяти (7, 38). Напротив, настоящие результаты показывают, что у людей с HSAM рекрутирование нейронных ресурсов, возможно, предназначенных для визуальных или слуховых образов [i.е. зрительная и слуховая сенсорная кора (34, 35)] ожидается в фазе доступа, тем самым способствуя их улучшенной памяти.

Эти данные выявили активацию мозга, которая различается у субъектов с HSAM и контрольных субъектов, и они предполагают, что дифференциальная активация может играть роль в обеспечении более эффективного доступа с последующим улучшенным поиском к автобиографической информации. Эти результаты обеспечивают цели для стимуляции мозга и / или терапевтических вмешательств для улучшения восстановления памяти в условиях, связанных с измененным функционированием памяти.

Методы

Участники.

Восемь человек с HSAM (пять мужчин, средний возраст = 32,5 года, возрастной диапазон: 24–37 лет), набранных в соответствии с предыдущей литературой (4) ( SI Приложение ), и 21 контрольный субъект (10 мужчин, средний возраст = 32,5 года, возрастной диапазон: 24–39 лет) участвовали в исследовании. Все участники дали письменное согласие на участие в исследовании, которое было одобрено независимым этическим комитетом Фонда Санта-Лючия (CE / PROG.540). Перед проведением эксперимента мы выполнили анализ мощности, который оценил достоверную статистическую мощность в 84% для нашего размера выборки (восемь субъектов с HSAM плюс минимум 20 контролей) на основе размера эффекта 0.5, в соответствии с данными, описанными в предыдущей литературе по HSAM (10), и уровнем значимости 0,05.

Задача и стимулы.

Во время сканирования участников попросили извлечь AM и не-AM (SM) (рис. 1 A, и SI, приложение ). Эксперимент включал три функциональных прогона, каждый из которых включал 18 сигналов памяти: 12 испытаний AM (шесть первых и шесть последних событий) и шесть испытаний SM, а также переменный интервал между испытаниями (2–3 с, равномерно распределен). После сканирования участников попросили предоставить подробную информацию о воспоминаниях, извлеченных во время эксперимента ( SI Приложение ).

Анализ данных МРТ и фМРТ.

Siemens Allegra (Siemens Medical Systems), работающий на 3 Тл и оборудованный для эхопланарной визуализации, использовался для получения изображений фМРТ ( SI Приложение ). Мы использовали SPM12 (Wellcome Department of Cognitive Neurology), реализованный в MATLAB 7.4 (The MathWorks, Inc.) для предварительной обработки данных ( SI Приложение ) и статистического анализа. Каждому участнику было выполнено три сеанса фМРТ, каждое из которых состоит из 477 томов. Статистический вывод был основан на двухэтапном подходе со случайными эффектами ( SI Приложение ).Вкратце, модели первого уровня включали раздельные регрессоры доступа и повторного воспроизведения (6) для каждого из трех типов испытаний: первое AM, последнее AM и SM. Для каждого субъекта мы оценили контрастные изображения, которые устраняли активность, связанную с доступом и повторным воспроизведением SM (контрольное условие) к основным условиям AM. Для группового анализа второго уровня индивидуальные контрастные изображения оценок параметров были введены в дисперсионный анализ смешанного дизайна с группой (HSAM по сравнению с контролем) в качестве переменной и фазы между субъектами (доступ vs.повторное переживание) и тип AM (первый против последнего) в качестве переменных внутри субъектов. Прежде всего, мы выделили области, связанные с AM в HSAM по сравнению с контрольной группой (и наоборот), независимо от фазы и типа AM. В качестве дополнительного ограничения мы рассмотрели только воксели, показывающие общую активацию во всех условиях и группах (T-контраст, P -некорректировано = 0,001), гарантируя, что мы выбрали только области, активированные при извлечении AM (например, ссылка 39). Статистический порог был установлен на P — семейная ошибка (FWE) — исправленная <0.05 на уровне вокселей, рассматривая весь мозг как интересующий объем. Это сравнение позволило нам выделить различные схемы, задействованные при извлечении AM в HSAM и контрольной группах (рис. 2 A и таблица 1). Полученные в результате активации использовались для определения областей интереса, которые затем использовались для проверки эффектов, зависящих от состояния, во взаимодействии с групповой переменной (т. Е. Двусторонняя фаза × группа и тип AM × групповые взаимодействия и трехсторонняя фаза × тип AM × групповое взаимодействие).Для этого мы рассматривали сферы (радиус 8 мм, что соответствует FWHM сглаживающего фильтра), центрированные на областях, активированных извлечением AM в двух группах (таблица 1), как интересующий объем (поправка на малый объем) (40).

Функциональный анализ связности.

Процедура, описанная выше, позволила нам идентифицировать три области, избирательно участвующие в доступе к AM у субъектов с HSAM (то есть значимое взаимодействие группа × фаза), а именно левый VMPFc, левый DMPFc и левый TPJ (рис.2 В ). Учитывая, что эти семенные области связаны с HSAM, мы не ожидали увеличения функциональной связности в контрольной группе. Основная цель этого анализа состояла в том, чтобы понять, поддерживают ли дополнительные нейронные ресурсы доступ к памяти у людей с HSAM ( SI Приложение ).

Корреляция ROI с латентностью доступа к памяти и показателями обсессивности у субъектов с HSAM.

Наконец, мы провели исследовательский анализ с использованием множественных регрессионных моделей, чтобы выяснить, зависит ли активность мозга, связанная с доступом к удаленным или недавним воспоминаниям, в зависимости от индивидуальной задержки доступа к воспоминаниям или в зависимости от навязчивых / компульсивных черт у субъектов с HSAM ( SI Приложение ).

Благодарности

Мы благодарим Бруну Рубино за помощь в проведении телефонных интервью и доктора Флавию Кьяротти за помощь в анализе мощности. При поддержке Министерства образования, университетов и исследований Италии, MIUR Grants PNRA16_00047 (V.S. и S.M.) и PRIN_2015SKN9YT_002 (P. Campolongo).

Сноски

• Вклад авторов: В.С., С.М., Дж.Л.М. и П. Камполонго, разработанное исследование; V.S., C.C., P. Colucci, A.S. проведенное исследование; В.С. проанализировал данные; и В.С., С.М., Дж.Л.М. и П. Камполонго написали статью.

• Рецензенты: Б.Л., Исследовательский институт Ротмана в Байкресте и Университет Торонто; и J.T.W., Калифорнийский университет, Сан-Диего.

• Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.

• Эта статья содержит вспомогательную информацию на сайте www.pnas.org/lookup/suppl/doi:10.1073/pnas.1802730115/-/DCSupplemental.

Ложные воспоминания в высшей автобиографической памяти индивидуумы

Значимость

В уникальном исследовании искажения памяти с участием людей с экстраординарными способностями памяти, люди с очень превосходной автобиографической памятью (HSAM) были так же восприимчивы, как и контрольные, к ложным воспоминаниям.Полученные данные предполагают, что люди HSAM восстанавливают свои воспоминания с помощью ассоциативной группировки, что демонстрируется заданием на составление списка слов, и путем включения информации после события, как показано в задачах дезинформации. Полученные данные также предполагают, что механизмы реконструктивной памяти, которые вызывают искажения памяти, являются основными и широко распространены у людей, и маловероятно, что у кого-то есть иммунитет. Предположение о том, что никто не застрахован от ложных воспоминаний, имеет важные последствия в области правовой и клинической психологии, где загрязнение памяти имело особенно важные последствия в прошлом.

Abstract

Недавнее выявление высшей автобиографической памяти (HSAM) повысило вероятность того, что могут быть люди, невосприимчивые к искажениям памяти. Мы измерили восприимчивость участников HSAM и контрольной группы того же возраста и пола к ложным воспоминаниям, используя несколько исследовательских парадигм. И участники HSAM, и контрольные были восприимчивы к ложному распознаванию непредставленных критических слов-приманок в задании ассоциативного списка слов. В задаче дезинформации участники HSAM показали более высокую общую ложную память по сравнению с контрольной группой для деталей в фотографическом слайд-шоу.Участники HSAM с такой же вероятностью, как и контрольные, ошибочно сообщили, что видели несуществующие кадры авиакатастрофы. Обнаружение ложных воспоминаний в группе с превосходной памятью предполагает, что податливые реконструктивные механизмы могут иметь фундаментальное значение для эпизодического запоминания. Как это ни парадоксально, люди с HSAM могут извлекать обильные и точные автобиографические воспоминания, используя ошибочные реконструктивные процессы.

Исследования искажения памяти показывают, что эпизодическая память часто связана с некорректным реконструктивным процессом (1–3).Это продемонстрировали несколько парадигм ложной памяти, разработанные в последние десятилетия. Например, в парадигме Диза-Родигера и Макдермотта (DRM) (4, 5) люди ошибочно запоминают слова, которые на самом деле не представлены в связанном списке слов. Согласно парадигме дезинформации, содержимое памяти человека может быть изменено после того, как он подвергнется воздействию вводящей в заблуждение информации после события (2, 6, 7). В рамках несуществующей парадигмы новостных лент (также известной как парадигма «разрушающей памяти») люди иногда вспоминают, что видели кадры новостных событий, для которых фактически не существует видеозаписи (8, 9).Люди могут даже вспомнить события после упражнения на воображение, которое увеличивает их уверенность в событиях, которые они только вообразили, но не пережили на самом деле (10). Даже память о наших прошлых эмоциях кажется реконструированной и подверженной ошибкам (11). До сих пор искажения памяти изучались у субъектов с типичными способностями к памяти [дети (12), взрослые (7), пожилые люди (13)], но не у людей с необычно сильной памятью. Явления искажения памяти были объяснены теоретическими моделями, которые утверждают, что память восстанавливается по трассам при извлечении (1, 3, 14), не воспроизводится из постоянной записи (15) и подвержена ошибкам, вызванным путаницей источника (16). ) и ассоциации (17, 18).Эти исследования и теоретические модели рисуют картину человеческой памяти как податливой и склонной к ошибкам.

Однако небольшое количество людей, которые были недавно идентифицированы, по-видимому, обладают уникальной способностью точно запоминать даже тривиальные детали из своего далекого прошлого (19⇓ – 21). Высокоэффективная автобиографическая память (HSAM; также известная как гипертимезия) люди могут запоминать день недели, на которую выпало свидание, и подробности того, что произошло в этот день, из каждого дня своей жизни с середины детства.Что касается деталей, которые можно проверить, специалисты HSAM правы в 97% случаев (20). Например, когда одного человека спросили, что случилось 19 октября 1987 года, она сразу же ответила: «Это был понедельник. Это был день крупного обвала фондового рынка, и в этот день умерла виолончелистка Жаклин дю Пре ». Люди HSAM могут помнить то, что произошло в день десятилетней давности, лучше, чем большинство людей может помнить день месяца назад. В некотором смысле эти способности, кажется, расходятся с тем, что мы знаем о реконструктивных, ненадежных и податливых процессах, лежащих в основе памяти у людей с типичной памятью.

Способности HSAM отличаются от ранее описанных людей с превосходной памятью (22–25), которые обычно полагаются на отработанную мнемонику для запоминания необычно длинных списков специфичных для предметной области данных, но при этом остаются средними по своей способности извлекать автобиографическую информацию. Напротив, люди с HSAM, кажется, не лучше учатся, демонстрируя средние баллы за типичные лабораторные задания на память, не связанные с автобиографической памятью. Более того, люди HSAM вспоминают свое прошлое во всех подробностях и способом, который кажется автоматическим и лишенным помощи явных мнемонических приемов или механической практики.Вызывает недоумение то, что не все люди HSAM сообщают о том, что ведут дневники, регулярно обновляют информацию (например, «что я делал в этот день в прошлом году?») Или мысленно классифицируют и каталогизируют свой опыт в определенные даты. Огромное количество личных переживаний, которые они могут легко вспомнить, кажется в высшей степени необычным, а при объективных измерениях автобиографической памяти статистика поражает. Например, в очень сложном тесте на 10 свиданий (см. Ниже) средний балл для участников HSAM составляет 25.На 5 SD выше среднего балла для контрольных участников (Cohen’s d ). Структурные МРТ-сканирование мозга людей с HSAM показало морфологические различия в областях, таких как височные извилины, которые ранее были описаны как способствующие автобиографической памяти (20). Эти области отличались по размеру и форме по сравнению с контрольной группой, соответствующей возрасту и полу, но еще предстоит сделать выводы о том, являются ли эти различия результатом природы, воспитания или того и другого.

Здесь мы проверили восприимчивость людей HSAM к искажению памяти в DRM, дезинформации, несуществующим новостным материалам, раздуванию воображения и парадигмам памяти для эмоций (см. SI Материалы и методы и рис.1–3 по материалам и методическим деталям). Мы набрали 20 участников HSAM и 38 контрольных групп того же возраста и пола. Семь из этих 20 участников HSAM ранее были идентифицированы как люди HSAM в ранее опубликованных исследованиях (19, 20), а 13 являются новыми для литературы. Участники HSAM были идентифицированы с помощью викторины по публичным мероприятиям (PEQ) с 30 вопросами и викторины с 10 свиданиями (20). Эти тесты чрезвычайно трудны для контрольных участников с нормальной памятью. PEQ состоял из 15 вопросов, в которых участникам предлагалось назвать дату известного публичного мероприятия, и 15 вопросов, которые давали им дату и просили их сообщить о значительном публичном мероприятии.Викторина на 10 свиданий состояла из 10 случайно сгенерированных дат, для которых участники должны были указать день недели, в который они выпали, поддающегося проверке события в течение месяца до них и описания личного автобиографического события, которое произошло на каждом из даты. Участники HSAM показали необычно высокие баллы по обоим параметрам по сравнению с контрольной группой ( SI Materials and Methods ).

Список ассоциативных слов DRM ложной памяти: выборка материалов и основные результаты.( A ) Материалы состояли из 20 списков по 15 слов в каждом. Каждое слово в данном списке связано с критической приманкой, которую участники на самом деле никогда не видели. ( B ) Основной результат показал, что как особи HSAM, так и контрольная группа ошибочно распознали одинаково высокую долю критических приманок (M _HSAM = 14,1; M _Control = 14,2 из 20). Ось y показывает среднюю долю. ( C ) Обе группы указали, что видели несвязанные отвлекающие слова в той же пропорции, что и друг друга, гораздо реже, чем они одобряли видение критических слов-приманок.( D ) Участники HSAM с самой высокой способностью к автобиографической памяти (самые высокие баллы по PEQ) были не менее восприимчивы к ложной поддержке критических слов приманки, чем участники HSAM, которые действовали в низком диапазоне. ( E ) Индивидуумы HSAM превзошли контрольную группу по правильно распознанным элементам, которые были представлены ранее (частота совпадений), * P = 0,035. Планки погрешностей представляют собой SE.

Парадигма дезинформации. ( A ) Участники увидели два мероприятия, которые развернулись в виде слайд-шоу, каждое из которых состояло из 50 фотографий.В первом случае мужчина украл бумажник у женщины, притворившись, что помогает, а во втором случае мужчина ворвался в машину с помощью кредитной карты и украл банкноты и ожерелья на 1 доллар. ( B ) Позже участники прочитали два рассказа, состоящие из 50 предложений каждое, с шестью элементами дезинформации, тайно помещенными среди 94 истинных предложений. ( C ) В тесте памяти выбор непротиворечивого ответа дезинформации засчитывается как OFM. ( D ) В исходном тесте, если кто-то также указывает, что он был замечен на фотографиях, это засчитывается как SCFM.По оси y показано среднее количество ложных воспоминаний. ( E ) Участники HSAM имели значительно более высокий OFM, чем контрольные, и ( F ) примерно такой же SCFM. Не было статистически значимых различий ни по OFM ( G ), ни по SCFM ( H ) между теми участниками HSAM, которые набрали наибольшее количество баллов по PEQ, и участниками HSAM, которые имели более низкие баллы PEQ. Временные интервалы между A , B , C и D являются приблизительными.Планки погрешностей представляют собой SE.

Материалы и результаты несуществующей новостной сюжетной парадигмы. ( A ) Целевым новостным событием является крушение United 93 в Пенсильвании. ( B ) В компьютерной анкете говорилось, что существует запись фактического крушения, и участникам предлагалось проверить, видели ли они эту запись. ( C ) Позже в подробном интервью подробно объяснили, о чем мы спрашивали, и спросили, видели ли они эту запись. ( D ) В компьютерном вопроснике 20% лиц HSAM и 29% контрольной группы указали, что они видели отснятый материал.Среднее разделение участников HSAM на PEQ показало, что 30% с более высокими показателями PEQ указали «да», что они видели отснятый материал; только 10% с более низкими оценками PEQ сделали это. ( E ) Количество ложных сведений (из возможных четырех), указывающих на то, что индивидуумы HSAM не были статистически значимо выше, чем в контроле ( P = 0,11). ( F ) В ходе интервью 10% участников HSAM и 18% контрольной сказали, что они видели отснятый материал, и ( G ) медианное разделение показало, что люди с наивысшими показателями HSAM в PEQ не были менее восприимчивы, чем участники HSAM с более низким PEQ.Планки погрешностей представляют собой SE.

Уязвимы ли люди со способностями к HSAM к тем же видам искажений и ошибок, что и другие, или их способности каким-то образом защищают их от суггестивных влияний? Ответ на этот вопрос поможет прояснить как работу HSAM, так и природу человеческой памяти в целом. Если каждая парадигма искажения памяти порождает ложные воспоминания в группе с превосходной памятью (а также у людей со средней памятью, как показали прошлые исследования), возможно, податливая система реконструктивной памяти является фундаментальной частью эпизодической памяти человека.Если мы обнаружим, что люди HSAM подвержены только некоторым искажениям, но не полуавтобиографическим (несуществующие кадры новостей, воображение и память на эмоции), это предполагает, что они извлекают воспоминания в автобиографической области иначе, чем остальная часть населения. Если участники HSAM не обнаруживают искажений памяти ни в одной парадигме, такие доказательства поставят под сомнение точку зрения, что пластичная, реконструктивная и подверженная ошибкам память на самом деле характерна для всех групп людей.

Результаты

Чтобы исследовать взаимосвязь между способностью к HSAM и восприимчивостью к искажению памяти, мы сначала сравнили людей с HSAM с соответствующими по возрасту и полу контрольными группами по ряду задач по искажению памяти.Затем мы выполнили медианное разделение на участников HSAM, сравнив 10, которые набрали больше медианы HSAM по PEQ (один из объективных показателей способности автобиографической памяти), с 10, кто набрал меньше этой медианы (для анализа среднего разделения на 10 Даты викторины, см. Рис. S1).

На рис. 1 показана задача ложной памяти списка слов DRM. Не было существенной разницы между показателями ложной памяти (распознавание критических приманок: слова, не представленные ранее, но относящиеся к представленным словам) у индивидуумов HSAM (M = 70.3%, SD = 17,1%) и контроля [M = 70,8%, SD = 19,9%; t (55) = -0,10, P = 0,922] (рис. 1 B ). Участники HSAM и контрольная группа неверно указали, что видели в среднем 14 из 20 критических приманок (диапазон HSAM 8–20). Кроме того, не было достоверной разницы в частоте ложных воспоминаний для людей с HSAM, набравших низкие и высокие баллы в PEQ для измерения способности автобиографической памяти (рис. 1 D ) [ t (17) = 0,86, P = 0,403].Также не было значительных различий в частоте ошибок распознавания несвязанных отвлекающих слов, которые не были представлены ранее и не связаны с представленными словами (рис.1 C ) (участники HSAM 19,7%, контрольная группа 25,2%, P = 0,323; проценты в в соответствии с предыдущими исследованиями DRM). Однако мы обнаружили, что люди HSAM правильно распознали значительно больше представленных слов (M = 76,6%, SD = 14,2%), чем контрольная группа [M = 64,8%, SD = 19,0%), t (55) = 2,16, P = 0.035]. Анализ обнаружения сигнала показал, что участники HSAM лучше отличали представленные слова от критических приманок, чем контрольные, но не лучше при различении неродственных отвлекающих факторов от представленных слов (рис. S2).

Затем мы сравнили людей HSAM с контрольной группой по показателям их ложного распознавания пяти наиболее эмоционально возбуждающих критических слов-приманок и пяти наименее возбуждающих критических приманок. Этот анализ не выявил значимых различий между участниками HSAM и контрольной группой [эмоциональный: t (55) = -0.39, P = 0,699; нейтральный: t (55) = 0,17, P = 0,870].

По задаче дезинформации (рис. 2) статистически значимый эффект дезинформации наблюдался в обеих группах. Воздействие дезинформации заставляло участников включать эту информацию в свою память об исходном стимуле со значительно большей скоростью, чем те, кто не подвергался воздействию (рис. S3).

Мы оценили дезинформацию ложных воспоминаний по двум параметрам. В соответствии с предыдущим исследованием (26), общие ложные воспоминания (OFM) состояли из испытаний, в которых участник выбирал версию с дезинформацией во время теста памяти (например,г., карман брюк) (рис.2 C ). Подтвержденные источником ложные воспоминания (SCFM) состояли из испытаний, в которых участник дополнительно подтвердил во время проверки источника, что он или она явно помнил, что видел изображение в исходном фотографическом слайд-шоу (рис. 2 D ). В отличие от иммунитета от ложных воспоминаний в этом тесте (рис. 2 E ), участники HSAM (M = 2,65, SD = 1,53) имели значительно больше OFM, чем контрольная группа [M = 1,92, SD = 1,10, t (56) = 2.09, P = 0,041]. Не было достоверной разницы в оценке OFM между людьми HSAM с наивысшими автобиографическими способностями (PEQ) и другими участниками HSAM (рис. 2 G ) [маргинальное значение P : t (18) = -1,74 , P = 0,098]. Точно так же участники HSAM и контроль показали удивительно похожие оценки SCFM (рис. 2 F ) [ t (56) = 0,19, P = 0,848], и не было надежных доказательств разницы между двумя наборами HSAM. участников (рис.2 H ) [ t (18) = -1,47, P = 0,160].

Взятые вместе, эти результаты показывают, что группа HSAM продемонстрировала ложные воспоминания в парадигме дезинформации. Люди HSAM с лучшей автобиографической памятью были столь же подвержены, если не больше, развитию ложных воспоминаний, по сравнению с участниками HSAM с более низкими оценками по PEQ.

Затем, в рамках парадигмы несуществующего новостного видео, мы исследовали тенденцию участников HSAM и органов управления сообщать о том, что видели несуществующие кадры авиакатастрофы в компьютерной анкете (рис.3 и SI Материалы и методы ). Рис. 3 D показывает, что 20% индивидуумов HSAM сообщили, что они видели отснятый материал, и аналогичные 29% контрольной группы сообщили, что видели его (точный критерий Фишера, P = 0,541). Также не было различий в количестве ложных деталей, запомненных из видеозаписи (рис. 3 E ) между участниками HSAM (M = 1,20, SD = 1,40) и контрольной группой [M = 0,68, SD = 1,02; t (56) = 1,61, P = 0,113].Эти результаты, вместе взятые, предполагают сопоставимую восприимчивость к ложным воспоминаниям в парадигме несуществующей новостной ленты.

Несуществующее интервью с новостными кадрами обеспечивает более консервативную меру ложных воспоминаний, чем компьютерный вопросник. Даже в этих интервью мы обнаружили, что как группа HSAM (рис. 3 F ) в целом, так и наиболее способные индивидуумы HSAM (рис. 3 G ) имели ненулевую восприимчивость к полуавтобиографическим ложным воспоминаниям. Используя точный тест Фишера 2 (HSAM, контроль) × 3 («да», «возможно», «нет»), мы не нашли доказательств разницы в восприимчивости (рис.3 F ) ( P = 0,608). Сравнение участников HSAM с высоким PEQ и более низким PEQ HSAM (рис. 3 G ) дало аналогичный несущественный результат (точный тест Фишера P = 0,721). Выдержки из стенограммы HSAM и контрольных участников, демонстрирующие эти ложные воспоминания, доступны в . Образец несуществующих новостей — Видеозаписи Отрывки из стенограммы интервью .

Наконец, мы также обнаружили восприимчивость к искажениям памяти в парадигмах раздувания воображения и согласованности эмоциональной памяти как у индивидуумов HSAM, так и у контролей (рис.S4 и S5) без каких-либо доказательств повышенной устойчивости к искажениям в группе HSAM. Таблица S1 суммирует как показатели автобиографической памяти, так и показатели искажения памяти для каждого HSAM в анализе и предполагает, что ни один участник не был застрахован от искажения памяти. Кроме того, мы не обнаружили устойчивой связи между возрастом и предрасположенностью к искажениям памяти.

Обсуждение

Предыдущее исследование HSAM показало замечательную способность этих людей вспоминать даже далекую автобиографическую информацию с исключительным уровнем точности.Это открытие может означать, что эта популяция будет одной из наиболее вероятных групп, невосприимчивых к искажениям памяти. Однако мы обнаружили, что участники HSAM были столь же восприимчивы к искажениям памяти, как и контрольная группа. Этот результат был верен как для относительно нейтральных списков слов, так и для более эмоционально сложных задач. Люди HSAM показали нормальный уровень восприимчивости к неправильному запоминанию несуществующих новостных лент, когда им давались вводящие в заблуждение предложения или упражнения на воображение. Важные новостные события, такие как крушение рейса United 93 11 сентября 2001 г., носят полуавтобиографический характер.Это события, которые участники HSAM обычно вспоминают с гораздо большей точностью и подробностями, чем контрольные, по крайней мере, при отсутствии дезинформации и других искажающих воздействий. Учитывая, что у нас были причины ожидать, что люди HSAM будут одной из наименее вероятных групп населения, которые будут уязвимы к искажениям памяти, этот набор результатов в сочетании с предыдущими исследованиями подтверждает гипотезу о том, что потенциально ошибочные механизмы восстановления памяти распространены повсеместно. и часть нормальной человеческой памяти.В большинстве случаев восстановительные процессы, связанные с памятью, точны. Однако ситуации, которые делают их неточными для типичной совокупности, также делают их неточными для этой особой совокупности.

участников HSAM имели значительно больше OFM в задаче дезинформации, чем в контрольной группе. Этот результат указывает на то, что участники HSAM, как и другие, используют реконструкцию памяти во время отзыва и что они уязвимы к путанице одного источника (фотографии) с другим (текстовые повествования).Чтобы лучше понять этот результат, мы сравнили людей HSAM с контрольными по индивидуальным показателям различий, которые могут указывать на сильную тенденцию обращать внимание на дезинформационные повествования и визуализировать их. Действительно, мы обнаружили, что по показателям абсорбции (шкала абсорбции Tellegen) и предрасположенности к фантазиям (опросник творческого опыта) участники HSAM были значительно выше, чем участники контрольной группы. Мера поглощения отражает «открытость к поглощающему и изменяющему себя опыту» (27), а мера склонности к фантазиям включает в себя тенденцию иметь яркие детские воспоминания и фантазировать таким образом, который кажется реальным (28).Контроль этих показателей в множественной регрессии устранил статистически значимую разницу между индивидуумами HSAM и контрольной группой на OFM (таблица S2). Этот анализ подразумевает, что поглощение объясняет, по крайней мере, одну из причин того, что участники HSAM имели больше OFM, и это могло быть из-за более глубокого вовлечения или визуализации во время дезинформационных повествований.

Поскольку люди HSAM превосходят элементы управления в задачах автобиографической памяти, и поскольку считается, что эмоции играют роль в кодировании таких событий, вполне возможно, что участники HSAM будут менее восприимчивы к искажению эмоциональной информации, чем контрольные.Однако мы не обнаружили доказательств этого в тесте DRM, когда сравнивали наиболее эмоционально возбуждающие критические приманки с наиболее нейтральными словами. Мы также не нашли убедительных доказательств этого в несуществующих кадрах новостей или задании по раздуванию воображения, включающем новостной репортаж о потенциально эмоциональной авиакатастрофе национального значения. Мы действительно обнаружили, что люди с HSAM более последовательны, чем контрольная группа, в запоминании некоторых типов эмоций, но были такими же непоследовательными, как и контрольные, в отношении других (рис.S5).

Другой способ рассматривать людей HSAM — как экспертов в области их собственного автобиографического прошлого. Есть некоторые свидетельства того, что эксперты с большей вероятностью будут испытывать ложные воспоминания о материалах, относящихся к предметной области, с использованием списков слов DRM (29). Хотя в настоящем исследовании мы не обнаружили более высоких уровней ложных воспоминаний в собственной области знаний людей HSAM, наш вывод о том, что люди HSAM используют процессы реконструктивного поиска для доступа к своей области знаний, совместим с тем предыдущим исследованием.

особей HSAM — недавно открытая, интересная с научной точки зрения группа. Настоящие результаты основаны на предыдущем исследовании HSAM, которое выявило их необычно высокие автобиографические способности (19⇓ – 21). О деталях повседневной жизни из своего личного прошлого люди HSAM могут хорошо и точно помнить (20). Наши данные не противоречат этому. Фактически, в несуществующих новостных интервью мы нашли примеры богатой и очень подробной автобиографической памяти людей HSAM, которые соответствовали прошлым исследованиям ( Пример ответа человека HSAM, который продемонстрировал способность детальной автобиографической памяти ).Мы также знаем, что их исключительные способности не распространяются на традиционные, неавтобиографические и нейтральные лабораторные тесты памяти с относительно короткими интервалами между исследованиями (20). Подобные результаты наблюдались в текущем исследовании, поскольку мы наблюдали аналогичные результаты с контрольной группой, когда фотографии использовались при тестировании памяти распознавания. Следует отметить, что участники HSAM были немного более точны при распознавании представленных слов в задаче DRM. Их преимущество здесь не такого масштаба, как автобиографическая память.Настоящее исследование добавляет знания о том, что люди HSAM как группа сравнительно восприимчивы к ряду явлений искажения памяти. Чрезвычайная точность автобиографической памяти не обязательно означает иммунитет к ложным воспоминаниям. Несмотря на кажущуюся точность чрезвычайно большого хранилища памяти, люди с HSAM, похоже, используют те же механизмы реконструктивной памяти, что и люди с типичной памятью.

Кажется парадоксальным, что группа HSAM показала уязвимость к искажению памяти, но при этом точно помнит обильный объем автобиографической информации в течение многих лет.Их высокая точность могла быть конечным результатом сильных следов автобиографической памяти в сочетании с небольшой дезинформацией или ее отсутствием. Если напоминания об их личном прошлом, такие как дневники, фотографии, видео, разговоры с семьей, новости и т. Д., Содержат мало дезинформации, тогда в их воспоминаниях может быть очень мало искажений. Кроме того, также вызывает недоумение, почему люди HSAM запоминают некоторые тривиальные детали, например, что они ели на обед 10 лет назад, но не запоминают другие, такие как слова в списке слов или фотографии в слайд-шоу.Ответ на это может заключаться в том, что они могут извлекать какое-то личное значение только из некоторых тривиальных деталей и вплетать их в повествование для данного дня.

Возникает вопрос, уверенно ли участники сообщали об истинных искажениях памяти или просто предполагали или делали ошибки. Хотя мы не можем быть полностью уверены в том, что участник действительно испытал визуальное ложное воспоминание, мы задавали вопросы, которые были разработаны, чтобы попытаться установить, действительно ли происходит искажение.Например, в процедуре списка слов DRM огромная разница в одобрении критических приманок (около 70%) по сравнению с несвязанными отвлекающими факторами (около 20%) говорит нам о том, что значительная часть одобрений критических приманок — это ложные сообщения / воспоминания, а не догадки. В процедуре дезинформации мы обнаружили значительно более высокую степень поддержки дезинформации в экспериментальной группе по сравнению с контрольной группой, что означает, что по крайней мере некоторые из ошибок памяти не являются просто догадками или ошибками.У нас также был тест источника, в котором многие участники подтвердили, что видели деталь дезинформации на исходных фотографиях, что указывает на относительно высокую степень достоверности ложного воспоминания. В случае несуществующей процедуры записи новостей глубокое и подробное интервью показало, что некоторые участники были очень уверены в своей ложной памяти, потому что они давали ложные детали, или по высокой оценке по последнему вопросу: «Насколько хорошо вы помните, что видели видео, от 1 = нет памяти до 10 = очень чистая память? » Из тех, кто сказал, что они видели видео, 56% дали оценку по этой шкале выше 5, что говорит о том, что многие были уверены в своей ложной памяти (см. Также расшифровку стенограммы в Образец несуществующих новостей — Отрывки из стенограммы интервью с видеозаписью ).

Небольшой размер выборки обычно может создавать ограничения, но в данном случае этого не произошло, потому что мы обнаружили типичные уровни искажений памяти у участников и элементов управления HSAM. Во всех случаях показатели были достоверно выше нуля, а в некоторых случаях участники HSAM демонстрировали, по крайней мере, тенденции к более высокому уровню ложных воспоминаний. Кроме того, можно было бы возразить, что несуществующее целевое событие для новостной ленты было только полуавтобиографическим по своей природе, а не полностью личным воспоминанием. Этот аспект является одновременно сильной стороной и слабостью: с одной стороны, 11 сентября было публичным событием, которое, как мы знаем, пережило большинство людей, и мы точно знаем, что отснятого материала не существует, но, с другой стороны, это могло быть не так лично. значимы, как и другие автобиографические события (e.г., свадьбы).

человека HSAM обладают замечательной автобиографической памятью. Однако эти результаты показывают, что даже они не защищены от эпизодических искажений памяти. Каким бы ни был источник их исключительной способности к автобиографической памяти, это не мешает им иметь искажения памяти. Хотя всегда возможно, что какая-то группа окажется невосприимчивой к искажениям памяти, пока ничего не обнаружено.

Материалы и методы

В течение двух сессий с интервалом в 1 неделю 20 человек из группы HSAM и 38 контрольных групп, соответствующих возрасту и полу, участвовали в ряде задач по искажению памяти.Были представлены двадцать ассоциативных списков слов DRM, после чего был проведен тест. Материалы парадигмы дезинформации были представлены в форме слайд-шоу с фотографиями, текстовых повествований с некоторыми вводящими в заблуждение элементами, а также тестов памяти и источников. Несуществующие новостные ленты предлагались как в компьютерных анкетах, так и в устных интервью.

Благодарности

Большое спасибо Ларри Кэхиллу и Элизабет С. Паркер за их предыдущие исследования чрезвычайно превосходной автобиографической памяти; Нэнси Коллетт; и все научные сотрудники, в том числе стипендиаты Калифорнийского университета в Программе студенческих исследований Ирвина.Это исследование было поддержано Программой стипендий для аспирантов Национального научного фонда (LP), грантом Sigma-Xi Grant-in-Aid (LP), Фондом семьи Джерарда (JLM), Unither Neurosciences (JLM), Национальным институтом психических расстройств службы общественного здравоохранения. Health Mh22526 (для JLM) и грант Национального института здравоохранения 1R01AG034613 (для CELS).

Сноски

• Вклад авторов: L.P., S.J.F., A.K.R.L., N.P., R.M.N., C.E.L.S., J.L.M. и E.F.L. спланированное исследование; Л.П. и А.К.Р.Л. проведенное исследование; L.P., S.J.F., N.P. и R.M.N. проанализированные данные; и L.P., S.J.F., A.K.R.L., N.P., R.M.N., C.E.L.S., J.L.M. и E.F.L. написал газету.

• Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.

• Эта статья представляет собой прямое представление PNAS.

• См. Комментарий на странице 20856.

• Эта статья содержит вспомогательную информацию на сайте www.pnas.org/lookup/suppl/doi:10.1073/pnas.1314373110/-/DCSupplemental.

Автобиографическая память | О памяти

Автобиографическая память содержит информацию о себе. Включает в себя несколько доменов:

• самоописание (источник значительной части вашего чувства идентичности), содержащее такую ​​информацию, как:
  • любите ли вы мороженое
  • какой твой любимый цвет
  • что вы думаете о политической партии
• эмоциональная память, которая не только содержит наши воспоминания об эмоциональных переживаниях, но также помогает нам контролировать наше настроение.Задерживаясь на соответствующих воспоминаниях, мы можем поддерживать настроение. Вспоминая воспоминания, связанные с противоположными эмоциями, мы можем изменить настроение.
• память событий

Ваша память на события

Это самый крупный компонент автобиографической памяти, содержащий три отдельных, но связанных домена:

• память для конкретных событий, которые произошли с вами
• Память для общих событий, которая сообщает вам широкую последовательность действий в таких событиях, как поход в ресторан или поход к стоматологу
• краткое изложение вашей жизни, которое позволяет вам ответить на такие вопросы, как «Где вы ходили в школу?», «Где вы работали в прошлом году?».

Их можно рассматривать как иерархически подключенные:

Вызов конкретных событий

Память событий обычно вводится через уровень общего события, хотя информация, которую мы ищем, обычно находится на уровне конкретного события. Таким образом, если вы пытаетесь восстановить память о посещении фильма Титаник , вы, вероятно, начнете с доступа к общему событию «Переход к изображениям»

Конкретные события с течением времени объединяются в общее событие — например, все случаи, когда вы были у стоматолога, размываются в общий «сценарий», который инкапсулирует ключевые события и действия, типичные для посещения -дентологическое мероприятие.После того, как конкретное событие закрепилось в сценарии, скорее всего, будут специально запоминаться только отличительные события. То есть события, когда произошло что-то необычное / интересное / юмористическое.

Мощность этих сценариев такова, что люди часто «запоминают» детали определенного события, которое никогда не происходило, просто потому, что они типичны для сценария для этого события.

Наша память на события отражает то, что мы ожидаем, что произойдет .

Возможно, именно поэтому неожиданные события и новые события (первые впечатления) лучше запоминаются.Если у вас нет существующего сценария для мероприятия или если мероприятие достаточно нетипично, чтобы легко соответствовать существующему сценарию, вы не сможете сформировать впечатление от своих ожиданий.

Чем более характерно событие — чем больше событие прерывается с вашим сценарием для этого типа события — тем лучше будет ваша память для этого конкретного события. (Неспособность вспомнить тривиальные события, например, куда вы что-то положили или что-то сделали, являются отражением того факта, что мы уделяем мало внимания рутинным действиям, которые, так сказать, уже запрограммированы).

Поэтому, чтобы запомнить событие, вы должны искать отличительные детали.

Что делает подсказку для запоминания событий?

Одно из самых интересных направлений в изучении памяти событий — небольшой набор дневниковых исследований. В одном из таких исследований голландский психолог Виллем Вагенаар записывал ежедневные события своего дня каждый день в течение шести лет, отмечая:

• кто участвовал
• какое событие было
• где произошло
• когда произошло

Исследователи из Университета Дьюка и Амстердамского университета проводят эксперимент с автобиографической памятью в Интернете, который в основном проверяет вашу память на личные события — вам дается слово, и вы должны ответить первым личным событием, которое приходит на ум .Кто может устоять? Для участия перейдите на http://memory.uva.nl/testpanel/gc/en/

Вагенаар надеялся обнаружить, какие из этих различных битов информации были лучшими подсказками для поиска. В заключение своего исследования он сообщил, что то, что было лучшим сигналом, за которым следуют , которые и , где . Когда был наименее эффективным (вы когда-нибудь пытались запомнить событие на основе его приблизительной даты?).

Однако в этих типах информации нет ничего особенного.Позже Вагенаар повторно проанализировал свои данные и обнаружил, что большая часть различий в запоминаемости этих сигналов объясняется их относительной отличительностью. Таким образом, характер события обычно является наиболее отличительным аспектом события, а вовлеченные люди и место, как правило, представляют собой более отличительные фрагменты информации, чем дата или время возникновения.

Чтобы запомнить конкретное событие, нам нужен ключ — уникальная функция, которая позволяет нам легко отличать это событие от похожих событий.

интервью автобиографической памяти (AMI) | Оценка Пирсона

Интервью с автобиографической памятью (AMI) представляет собой полезный инструмент исследования ретроградной амнезии. Пациенты, которые могут быть очень похожи на стандартные тесты памяти, могут заметно отличаться по своим автобиографическим характеристикам памяти.

Тест оценивает, насколько субъект припоминает факты из своей прошлой жизни, а также оценивает, насколько субъект припоминает конкретные происшествия из своей предыдущей жизни.

Оба типа памяти оцениваются по трем широким временным диапазонам: детство, ранняя взрослая жизнь и недавние факты / происшествия. Таким образом, это позволяет измерить характер автобиографического дефицита памяти и обнаружить любой временной градиент при ретроградной амнезии.

AMI обеспечивает оценку личной удаленной памяти субъекта, в отличие от существующих тестов, которые проверяют память на публичные события и личности.

Таким образом, тест не зависит от уровня обычного интереса пациента к текущим событиям и новостным событиям.Кроме того, он не требует регулярного обновления, как тесты удаленной памяти на основе публичных событий.

AMI имеет высокую межэкспертную надежность и прошел проверку четырьмя способами.

Ретроградная амнезия часто приводит к нарушению автобиографической памяти, способности вспоминать факты и инциденты из более ранней жизни. Хотя это и не измеряется стандартными тестами памяти, оценка автобиографической памяти важна как минимум по трем причинам:

• Чтобы понять природу любого наблюдаемого дефицита памяти
• Для более адекватного консультирования
• Для индивидуального подхода к последующему лечению, например, терапии воспоминаниями.

Многие важные клинические расстройства вызывают нарушение автобиографической памяти. К ним относятся органический амнезический синдром, расстройства деменции и, возможно, различные психические расстройства, включая депрессию и шизофрению.

Динамическое взаимодействие между острым психосоциальным стрессом, эмоциями и автобиографической памятью

Шактер, Д. Л. и Аддис, Д. Р. Когнитивная нейробиология конструктивной памяти: вспомнить прошлое и представить будущее. Философские труды Королевского общества B: Биологические науки 362 , 773–786 (2007).

Артикул Google Scholar

Шактер, Д. Л., Герен, С. А. и Жак, П. Л. С. Искажение памяти: адаптивная перспектива. Тенденции в когнитивных науках 15 , 467–474 (2011).

Артикул PubMed PubMed Central Google Scholar

Шелдон С. и Левин Б. Роль гиппокампа в памяти и умственном строительстве. Анналы Нью-Йоркской академии наук 1369 , 76–92 (2016).

ADS Статья PubMed Google Scholar

Ганьон С.А. и Вагнер А.Д. Острый стресс и восстановление эпизодической памяти: нейробиологические механизмы и поведенческие последствия. Анналы Нью-Йоркской академии наук 1369 , 55–75 (2016).

ADS Статья PubMed Google Scholar

Дрекслер С. М. и Вольф О. Т. В книге Когнитивная нейронаука консолидации памяти 285–300 (Springer, 2017).

Джоэлс М., Фернандес Г. и Розендаал Б. Стресс и эмоциональная память: вопрос времени. Trends Cogn Sci 15 , 280–288, https://doi.org/10.1016/j.tics.2011.04.004 (2011).

Артикул PubMed Google Scholar

Бьорк, Э. Л. и Сторм, Б. С. Опыт извлечения как модификатор будущего кодирования: еще один тестовый эффект. J Exp Psychol Learn Mem Cogn 37 , 1113–1124, https://doi.org/10.1037/a0023549 (2011).

Артикул PubMed Google Scholar

Андерсон, М. К., Бьорк, Э. Л. и Бьорк, Р. А. Забывание, вызванное поиском: свидетельство специфического механизма припоминания. Psychon Bull Rev. 7 , 522–530 (2000).

Артикул PubMed CAS Google Scholar

Надер К., Шафе Г. Э. и Леду Дж. Э. Лабильный характер теории консолидации. Nat Rev Neurosci 1 , 216–219, https://doi.org/10.1038/35044580 (2000).

Артикул PubMed CAS Google Scholar

Кесслер Ю. и др. . Разделенное внимание улучшает отсроченное, но не немедленное извлечение консолидированной памяти. PLoS One 9 , e

, https://doi.org/10.1371/journal.pone.00

(2014).

ADS Статья PubMed PubMed Central CAS Google Scholar

Ли, Дж. Л. К., Надер, К. и Шиллер, Д. Обновление обновлений при повторной консолидации памяти. Trends Cogn Sci 21 , 531–545, https://doi.org/10.1016/j.tics.2017.04.006 (2017).

Артикул PubMed PubMed Central Google Scholar

Кэхилл, Л., Горски, Л. и Ле, К. Усиление консолидации человеческой памяти с пост-обучающим стрессом: взаимодействие со степенью возбуждения при кодировании. Обучение и память 10 , 270–274 (2003).

Артикул Google Scholar

Смитс, Т., Отгаар, Х., Кендель, И. и Вольф, О. Т. Верно или нет? На память по-разному влияют вызванные стрессом повышение кортизола и симпатическая активность при консолидации и восстановлении. Психонейроэндокринология 33 , 1378–1386, https://doi.org/10.1016/j.psyneuen.2008.07.009 (2008).

Артикул PubMed CAS Google Scholar

Смитс, Т., Гисбрехт, Т., Еличич, М. и Меркельбах, Х. Контекстно-зависимое улучшение показателей декларативной памяти после острого психосоциального стресса. Biol Psychol 76 , 116–123, https://doi.org/10.1016/j.biopsycho.2007.07.001 (2007).

Артикул PubMed CAS Google Scholar

Schwabe, L. et al. . Стресс модулирует использование у людей пространственных стратегий обучения, а не стратегий обучения «стимул-реакция». Learn Mem 14 , 109–116, https://doi.org/10.1101/lm.435807 (2007).

Артикул PubMed PubMed Central Google Scholar

Пейн, Дж. Д. и др. . Стресс, введенный до кодирования, ухудшает нейтральность, но усиливает долговременные эмоциональные эпизодические воспоминания. Обучение и память 14 , 861–868 (2007).

Артикул Google Scholar

Киршбаум, К., Пирке, К.-М. И Хеллхаммер, Д. Х. «Трирский социальный стресс-тест» — инструмент для исследования психобиологических реакций на стресс в лабораторных условиях. Нейропсихобиология 28 , 76–81 (1993).

Артикул PubMed CAS Google Scholar

de Quervain, D. J., Roozendaal, B. & McGaugh, J. L. Стресс и глюкокортикоиды ухудшают восстановление долговременной пространственной памяти. Nature 394 , 787–790, https://doi.org/10.1038/29542 (1998).

ADS Статья PubMed CAS Google Scholar

Guenzel, F. M., Вольф, О. Т. и Швабе, Л. Стресс нарушает восстановление памяти ответа. Психонейроэндокринология 38 , 1460–1465, https://doi.org/10.1016/j.psyneuen.2012.12.010 (2013).

Артикул PubMed Google Scholar

Джоэлс, М., Пу, З., Вигерт, О., Ойцл, М. С. и Крюгерс, Х. Дж. Обучение в условиях стресса: как это работает? Тенденции в когнитивных науках 10 , 152–158 (2006).

Артикул PubMed Google Scholar

Херманс, Э. Дж., Хенкенс, М. Дж., Джоэлс, М. и Фернандес, Г. Динамическая адаптация крупномасштабных сетей мозга в ответ на острые стрессоры. Тенденции в неврологии 37 , 304–314 (2014).

Артикул PubMed CAS Google Scholar

Ulrich-Lai, Y. M. & Herman, J.P. Нейронная регуляция эндокринных и вегетативных стрессовых реакций. Природные обзоры. Неврология 10 , 397 (2009).

Артикул PubMed PubMed Central CAS Google Scholar

Бьюкенен, Т. В. и Ловалло, В. Р. Улучшенная память на эмоциональный материал после лечения кортизолом на уровне стресса у людей. Психонейроэндокринология 26 , 307–317 (2001).

Артикул PubMed CAS Google Scholar

de Quervain, D. J. F., Aerni, A., Schelling, G. & Roozendaal, B. Глюкокортикоиды и регуляция памяти при здоровье и болезни. YFRNE Frontiers in Neuroendocrinology 30 , 358–370 (2009).

Артикул PubMed CAS Google Scholar

Сапольски, Р. М., Ромеро, Л. М., Мунк, А. У. Как глюкокортикоиды влияют на реакцию на стресс? Интеграция разрешающих, подавляющих, стимулирующих и подготовительных действий. Обзоры эндокринной системы 21 , 55–89 (2000).

PubMed CAS Google Scholar

ЛаБар, К. С. и Кабеза, Р. Когнитивная нейробиология эмоциональной памяти. Nat Rev Neurosci 7 , 54–64, https://doi.org/10.1038/nrn1825 (2006).

Артикул PubMed CAS Google Scholar

Макинтайр, К. К., Хэтфилд, Т.& Макгоу, Дж. Л. Уровни норэпинефрина миндалевидного тела после тренировки предсказывают эффективность удержания у крыс ингибирующего избегания. Европейский журнал нейробиологии 16 , 1223–1226 (2002).

Артикул PubMed Google Scholar

Макгоу, Дж. Л., Кэхилл, Л. и Розендаал, Б. Участие миндалины в хранении памяти: взаимодействие с другими системами мозга. Труды Национальной академии наук 93 , 13508–13514 (1996).

ADS Статья CAS Google Scholar

Quirarte, G.L., Roozendaal, B. & McGaugh, J.L. Глюкокортикоидное усиление памяти включает норадренергическую активацию в базолатеральной миндалине. Proceedings of the National Academy of Sciences 94 , 14048–14053 (1997).

ADS Статья CAS Google Scholar

Рузендаал Б. и Макгоу Дж. Л. Модуляция памяти. Поведенческая нейробиология 125 , 797–824 (2011).

Артикул PubMed PubMed Central CAS Google Scholar

Шилдс, Г. С., Сазма, М. А., Маккалоу, А. М. и Йонелинас, А. П. Влияние острого стресса на эпизодическую память: метаанализ и интегративный обзор. Psychol Bull 143 , 636–675, https: // doi.org / 10.1037 / bul0000100 (2017).

Артикул PubMed PubMed Central Google Scholar

Kuhlmann, S. & Wolf, O. T. Невозбуждающая тестовая ситуация устраняет отрицательные эффекты кортизола на задержку восстановления памяти у здоровых женщин. Письма по неврологии 399 , 268–272 (2006).

Артикул PubMed CAS Google Scholar

Уильямс, Дж. М. и Бродбент, К. Автобиографическая память в попытках самоубийства. Журнал аномальной психологии 95 , 144 (1986).

Артикул PubMed CAS Google Scholar

Басс, К., Вольф, О. Т., Витт, Дж. И Хеллхаммер, Д. Х. Нарушение автобиографической памяти после острого введения кортизола. Психонейроэндокринология 29 , 1093–1096 (2004).

Артикул PubMed CAS Google Scholar

Флейшер, Дж. и др. . Влияние кортизола на восстановление автобиографической памяти зависит от отдаленности и валентности воспоминаний. Биологическая психология 123 , 136–140 (2017).

Артикул PubMed Google Scholar

Wingenfeld, K. et al. . Влияние кортизола на память у женщин с пограничным расстройством личности: роль сопутствующего посттравматического стрессового расстройства и большой депрессии. Психологическая медицина 43 , 495–505 (2013).

Артикул PubMed CAS Google Scholar

Толленаар, М.С., Эльзинга, Б.М., Спинховен, П. и Эвераерд, В. Непосредственное и продолжительное воздействие кортизола, но не пропранолола, на восстановление памяти у здоровых молодых мужчин. Neurobiol Learn Mem 91 , 23–31, https://doi.org/10.1016/j.nlm.2008.08.002 (2009).

Артикул PubMed CAS Google Scholar

Шлоссер, Н. и др. . Влияние острого введения кортизола на автобиографическую память у пациентов с большой депрессией и здоровых людей. Психонейроэндокринология 35 , 316–320 (2010).

Артикул PubMed CAS Google Scholar

Рубин Д. К. и Шулькинд М. Д. Свойства словесных сигналов для автобиографической памяти. Psychol Rep 81 , 47–50, https: // doi.org / 10.2466 / pr0.1997.81.1.47 (1997).

Артикул PubMed CAS Google Scholar

Узер, Т., Ли, П. Дж. И Браун, Н. Р. О распространенности непосредственно извлекаемых автобиографических воспоминаний. Журнал экспериментальной психологии: обучение, память и познание 38 , 1296 (2012).

PubMed Google Scholar

Узер Т.Восстановление автобиографических воспоминаний: как разные стратегии поиска, связанные с разными сигналами, объясняют разницу во времени реакции. Acta Psychol (Amst) 164 , 144–150, https://doi.org/10.1016/j.actpsy.2016.01.004 (2016).

Артикул Google Scholar

Jeunehomme, O. & D’Argembeau, A. Распространенность и детерминанты прямых и генеративных способов производства эпизодических мыслей о будущем в парадигме словесных подсказок. Q J Exp Psychol (Hove) 69 , 254–272, https://doi.org/10.1080/17470218.2014.993663 (2016).

Артикул Google Scholar

Харрис, К. Б., О’Коннор, А. Р. и Саттон, Дж. Генерация сигналов и построение памяти при прямом и генеративном восстановлении автобиографической памяти. Сознательное познание 33 , 204–216, https://doi.org/10.1016/j.concog.2014.12.012 (2015).

Артикул PubMed Google Scholar

Buchanan, T. W. & Tranel, D. Восстановление эмоциональной памяти и стресса: эффекты секса и реакции кортизола. Нейробиология обучения и памяти 89 , 134–141 (2008).

Артикул PubMed CAS Google Scholar

Oei, N. Y., Everaerd, W. T., Elzinga, B. M., van Well, S. & Bermond, B. Психосоциальный стресс ухудшает рабочую память при высоких нагрузках: связь с уровнем кортизола и восстановлением памяти. Напряжение 9 , 133–141 (2006).

Артикул PubMed CAS Google Scholar

Конвей М. и Бекериан Д. А. Организация в автобиографической памяти. Mem Cognit 15 , 119–132 (1987).

Артикул PubMed CAS Google Scholar

Брюн М., Надольный Н., Гунтуркун О. и Вольф О.T. Стресс вызывает функциональную асимметрию в задаче на эмоциональное внимание. Cogn Emot 27 , 558–566, https://doi.org/10.1080/02699931.2012.726211 (2013).

Артикул PubMed Google Scholar

Льюис, П. А. и Кричли, Х. Д. Память, зависимая от настроения. Тенденции в когнитивных науках 7 , 431–433 (2003).

Артикул PubMed Google Scholar

Forcato, C. и др. . Реконсолидация декларативной памяти у человека. Обучение и память 14 , 295–303 (2007).

Артикул Google Scholar

Hupbach, A., Gomez, R., Hardt, O. & Nadel, L. Реконсолидация эпизодических воспоминаний: тонкое напоминание запускает интеграцию новой информации. Обучение и память 14 , 47–53 (2007).

Артикул Google Scholar

Хупбах А., Хардт О., Гомес Р. и Надель Л. Динамика памяти: контекстно-зависимое обновление. Обучение и память 15 , 574–579 (2008).

Артикул Google Scholar

Киндт, М., Сотер, М. и Вервлит, Б. За гранью вымирания: стирание человеческих реакций страха и предотвращение возвращения страха. Природа нейробиологии 12 , 256–258 (2009).

Артикул PubMed CAS Google Scholar

Надер, К., Шафе, Г. Э. и Ле Ду, Дж. Э. Воспоминания о страхе требуют синтеза белка в миндалине для повторного уплотнения после восстановления. Природа 406 , 722 (2000).

ADS Статья PubMed CAS Google Scholar

Soeter, M. & Kindt, M. Стимуляция норадренергической системы во время формирования памяти ухудшает угасающее обучение, но не нарушение реконсолидации. Нейропсихофармакология 37 , 1204 (2012).

Артикул PubMed CAS Google Scholar

Roozendaal, B. Стресс и память: противоположные эффекты глюкокортикоидов на консолидацию памяти и восстановление памяти. Нейробиология обучения и памяти 78 , 578–595 (2002).

Артикул PubMed CAS Google Scholar

Вольф, О. Т. Влияние гормонов стресса на эмоциональную память: актуальность для психопатологии. Acta Psyologica 127 , 513–531 (2008).

Артикул PubMed Google Scholar

де Кервен, Д., Швабе, Л. и Розендаал, Б. Стресс, глюкокортикоиды и память: значение для лечения расстройств, связанных со страхом. Nature Reviews Neuroscience 18 , 7–19 (2017).

Артикул PubMed CAS Google Scholar

Дудукович, Н. М., Дюброу, С. и Вагнер, А. Д. Внимание во время восстановления памяти улучшает запоминание в будущем. Память и познание 37 , 953–961 (2009).

Артикул Google Scholar

Bos, M. G., Schuijer, J., Lodestijn, F., Beckers, T. & Kindt, M. Стресс усиливает реконсолидацию декларативной памяти. Психонейроэндокринология 46 , 102–113 (2014).

Артикул PubMed Google Scholar

Дрекслер, С. М., Мерц, К. Дж., Хамахер-Данг, Т. К., Тегентхофф, М. и Вольф, О. Т. Влияние кортизола на повторную консолидацию реактивированных воспоминаний о страхе. Нейропсихофармакология 40 , 3036 (2015).

Артикул PubMed CAS Google Scholar

Марин, М.-Ф., Пилигрим, К. и Люпиен, С.Дж. Модулирующие эффекты стресса на реактивированные эмоциональные воспоминания. Психонейроэндокринология 35 , 1388–1396 (2010).

Артикул PubMed Google Scholar

Акирав И. и Марун М. Модуляция напряжения при обратном уплотнении. Психофармакология (Berl) 226 , 747–761, https://doi.org/10.1007/s00213-012-2887-6 (2013).

Артикул CAS Google Scholar

Толленаар М.С., Эльзинга Б.М., Спинховен П. и Эвераерд В. Долгосрочные результаты восстановления памяти в условиях стресса. Behav Neurosci 122 , 697–703, https://doi.org/10.1037/0735-7044.122.3.697 (2008).

Артикул PubMed Google Scholar

Али, Н., Ничке, Дж. П., Куперман, К. и Прюсснер, Дж. К. Подавление эндокринной и вегетативной систем стресса не влияет на переживание эмоционального стресса после психосоциального стресса. Психонейроэндокринология 78 , 125–130 (2017).

Артикул PubMed CAS Google Scholar

Энгерт, В. и др. . Исследование взаимной корреляции реакций кортизола и альфа-амилазы слюны на психологический стресс. Психонейроэндокринология 36 , 1294–1302 (2011).

Артикул PubMed CAS Google Scholar

Куделька Б. М. и Киршбаум С. Половые различия в ответах оси HPA на стресс: обзор. Биологическая психология 69 , 113–132 (2005).

Артикул PubMed Google Scholar

Nater, U. M. et al. . Реактивность альфа-амилазы слюны человека в парадигме психосоциального стресса. Int J Psychophysiol 55 , 333–342, https://doi.org/10.1016/j.ijpsycho.2004.09.009 (2005).

Артикул PubMed Google Scholar

Alli, F.O. et al. .Возможность ранней диагностики и лечения острого грудного синдрома при серповидноклеточной анемии — история болезни. Niger J Med 21 , 469–471 (2012).

PubMed CAS Google Scholar

Гудман, У. К., Янсон, Дж. И Вольф, Дж. М. Метааналитическая оценка влияния вариаций протокола на реакцию кортизола на триерский социальный стресс-тест. Психонейроэндокринология 80 , 26–35, https: // doi.org / 10.1016 / j.psyneuen.2017.02.030 (2017).

Артикул PubMed CAS Google Scholar

Het, S., Rohleder, N., Schoofs, D., Kirschbaum, C. & Wolf, O. Нейроэндокринная и психометрическая оценка плацебо-версии «Трирского социального стресс-теста». Психонейроэндокринология 34 , 1075–1086 (2009).

Артикул PubMed CAS Google Scholar

Dressendörfer, R., Kirschbaum, C., Rohde, W., Stahl, F. и Strasburger, C. Синтез конъюгата кортизол-биотин и его оценка в качестве индикатора в иммуноанализе для измерения кортизола в слюне. Журнал биохимии стероидов и молекулярной биологии 43 , 683–692 (1992).

Артикул PubMed Google Scholar

Brittlebank, A. D., Scott, J., Williams, J. M. & Ferrier, I. N.Автобиографическая память в депрессии: состояние или признак? Br J Psychiatry 162 , 118–121 (1993).

Артикул PubMed CAS Google Scholar

Левин, Б., Свобода, Э., Хэй, Дж. Ф., Винокур, Г. и Москович, М. Старение и автобиографическая память: отделение эпизодического от семантического поиска. Psychol Aging 17 , 677–689 (2002).

Артикул PubMed Google Scholar

Бек, А. Т., Стир, Р. А., Браун, Г. К. Опись депрессии Бека-II. Сан-Антонио 78 , 490–498 (1996).

Google Scholar

Уотсон Д., Кларк Л. А. и Теллеген А. Разработка и проверка кратких показателей положительного и отрицательного аффекта: шкалы PANAS. Журнал личности и социальной психологии 54 , 1063 (1988).

Артикул PubMed CAS Google Scholar

Pruessner, J.C., Kirschbaum, C., Meinlschmid, G. & Hellhammer, D.H. Две формулы для вычисления площади под кривой представляют собой меры общей концентрации гормона в зависимости от изменения, зависящего от времени. Психонейроэндокринология 28 , 916–931 (2003).

Артикул PubMed CAS Google Scholar

Schwabe, L., Joels, M., Roozendaal, B., Wolf, O. T. & Oitzl, M. S. Влияние стресса на память: обновление и интеграция. Neurosci Biobehav Rev 36 , 1740–1749, https://doi.org/10.1016/j.neubiorev.2011.07.002 (2012).

Артикул PubMed Google Scholar

Даселаар С. М. и др. . Пространственно-временная динамика автобиографической памяти: нейронные корреляты воспоминаний, эмоциональной напряженности и переживания. Cereb Cortex 18 , 217–229, https://doi.org/10.1093/cercor/bhm048 (2008).

Артикул PubMed Google Scholar

Шенфельд П., Акерманн К. и Швабе Л. Воспоминание в условиях стресса: различные роли вегетативного возбуждения и глюкокортикоидов в восстановлении памяти. Психонейроэндокринология 39 , 249–256 (2014).

Артикул PubMed CAS Google Scholar

Барри, Э. С., Наус, М. Дж. И Рем, Л. П. Депрессия и имплицитная память: понимание смещения памяти, конгруэнтного настроению. Когнитивная терапия и исследования 28 , 387–414 (2004).

Артикул Google Scholar

Beckner, V. E., Tucker, D. M., Delville, Y. & Mohr, D. C. Стресс способствует консолидации словесной памяти для фильма, но не влияет на поиск. Behav Neurosci 120 , 518–527, https://doi.org/10.1037/0735-7044.120.3.518 (2006).

Артикул PubMed CAS Google Scholar

Шактер, Д.Л., Аддис, Д. Р. и Бакнер, Р. Л. Эпизодическое моделирование будущих событий: концепции, данные и приложения. Ann N Y Acad Sci 1124 , 39–60, https://doi.org/10.1196/annals.1440.001 (2008).

ADS Статья PubMed Google Scholar

Шелдон С., МакЭндрюс М. П. и Москович М. Эпизодические процессы памяти, опосредованные медиальными височными долями, способствуют решению открытых проблем. Neuropsychologia 49 , 2439–2447 (2011).

Артикул PubMed PubMed Central Google Scholar

Rosenbaum, R. S. et al. . Паттерны автобиографической потери памяти у пациентов с амнезией медиально-височной доли. J Cogn Neurosci 20 , 1490–1506, https://doi.org/10.1162/jocn.2008.20105 (2008).

Артикул PubMed Google Scholar

Розенбаум, Р.С. и др. . Случай К.К .: вклад человека с нарушенной памятью в теорию памяти. Neuropsychologia 43 , 989–1021, https://doi.org/10.1016/j.neuropsychologia.2004.10.007 (2005).

Артикул PubMed Google Scholar

Макгоу, Дж. Л. Консолидация памяти и миндалевидное тело: системная перспектива. Тенденции в неврологии 25 , 456–461 (2002).

Артикул PubMed CAS Google Scholar

Сигал, С. К., Старк, С. М., Каттан, Д., Старк, К. Э. и Ясса, М. А. Эмоциональное возбуждение, опосредованное норэпинефрином, облегчает последующее разделение паттернов. Нейробиология обучения и памяти 97 , 465–469 (2012).

Артикул PubMed PubMed Central CAS Google Scholar

Леал, С. Л., Тайге, С. К. и Ясса, М. А. Асимметричные эффекты эмоций при мнемоническом вмешательстве. Нейробиология обучения и памяти 111 , 41–48 (2014).

Артикул PubMed PubMed Central Google Scholar

Толленаар М.С., Эльзинга Б.М., Спинховен П. и Эвераерд В.А. Влияние повышения кортизола на восстановление долговременной памяти во время и после острого психосоциального стресса. Acta Psychol (Amst) 127 , 542–552, https://doi.org/10.1016/j.actpsy.2007.10.007 (2008).

Артикул Google Scholar

Цай, У. Х., Бланделл, Дж., Хан, Дж., Грин, Р. У. и Пауэлл, К. М. Постреактивационные глюкокортикоиды ухудшают вспоминание устоявшейся памяти о страхе. J Neurosci 26 , 9560–9566, https://doi.org/10.1523/JNEUROSCI.2397-06.2006 (2006).

Артикул PubMed PubMed Central CAS Google Scholar

Чен, Х. Ю., Гилмор, А. У., Нельсон, С. М. и Макдермотт, К. Б. Существуют ли разные виды эпизодической памяти? Исследование фМРТ, сравнивающее задачи автобиографической памяти и распознавания. J Neurosci 37 , 2764–2775, https://doi.org/10.1523/JNEUROSCI.1534-16.2017 (2017).

Артикул PubMed CAS Google Scholar

Дикерсон С. и Кемени М. Е. Острые стрессоры и реакции кортизола: теоретическая интеграция и синтез лабораторных исследований. Psychol Bull 130 , 355–391, https://doi.org/10.1037/0033-2909.130.3.355 (2004).

Артикул PubMed Google Scholar

Денсон, Т. Ф., Спанович, М. и Миллер, Н. Когнитивные оценки и эмоции предсказывают кортизол и иммунные реакции: метаанализ острых лабораторных социальных стрессоров и индукции эмоций. Psychol Bull 135 , 823–853, https://doi.org/10.1037/a0016909 (2009).

Артикул PubMed Google Scholar

Куделька, Б.М., Шмидт-Рейнвальд, А.К., Хеллхаммер, Д.Х. и Киршбаум, С. Психологические и эндокринные реакции на психосоциальный стресс и дексаметазон / кортикотропин-рилизинг-гормон у здоровых женщин в постменопаузе и контрольной молодежи: влияние возраста и двухнедельный курс лечения эстрадиолом. Нейроэндокринология 70 , 422–430, https://doi.org/10.1159/000054504 (1999).

Артикул PubMed CAS Google Scholar

Вольф, О. Т., Шоммер, Н. К., Хеллхаммер, Д. Х., МакИвен, Б. С. и Киршбаум, С. Взаимосвязь между уровнем кортизола, вызванным стрессом, и памятью у мужчин и женщин различается. Психонейроэндокринология 26 , 711–720 (2001).

Артикул PubMed CAS Google Scholar

Томова, Л., фон Даванс, Б., Хайнрихс, М.