Трое детей отзывы мам: «Я — мать троих детей»: две истории многодетных матерей

Нестандарт. Жизнь после трех детей

Особенности жизни многодетной семьи для тех, кто только вступил на этот путь, тех, кто еще не вступил, но хочет, и тех, кто категорически не хочет, потому что не представляет, как вообще можно выжить с тремя детьми.

Раньше я никогда не думала, что однажды пополню ряды многодетных мам. А все потому что в моем детстве и юности многодетные семьи встречались крайне редко, и окружающие косились на них со смесью ужаса и недоумения, словно эти люди больны какой-то тяжелой и неизлечимой болезнью. 

Но время и жизнь меняются, и с каждым годом многодетных семей становится все больше, и теперь уже никому не приходит в голову смотреть на них, как на вымирающих животных в зоопарке. Более того, быть многодетным родителем в Москве вполне комфортно. Неожиданно ты получаешь различные льготы и скидки. Многодетные семьи могут не платить за парковку, освобождены от транспортного налога, их дети бесплатно посещают сад, бесплатно же питаются в школе и ездят на общественном транспорте. И много чего еще. Но есть нюансы, с которыми непременно сталкивается почти каждая многодетная семья. Я не назвала бы их серьезными проблемами, скорее, трудностями, о которых лучше знать заранее.

Причину этих неудобств сформулировала одной многодетной маме сотрудница туристического агентства: вы нестандартные. Мир вокруг нас заточен под большинство, а большинство — это до сих пор все-таки один или два ребенка. Не верите? Откройте клавиатуру эмодзи у себя в телефоне. Там вы найдете полный набор с двумя детьми: два мальчика, две девочки, мальчик и девочка, с мамой, папой, бабушкой и дедушкой. И ни одного, вообще ни одного набора с тремя детьми. 

Правда, если бы это было единственным неудобством, с ним можно было бы смириться и даже не упоминать, но, увы, есть и другие. Какие? Давайте попробуем разобраться. 

Квартира

На моих детей, да и на меня тоже когда-то произвела большое впечатление книга норвежской писательницы Анне-Катарины Вестли «Папа, мама, бабушка, восемь детей и грузовик», в которой восемь детей размещались в одной комнате, папа с мамой на кухне, а приехавшая погостить бабушка вынуждена была спать на столе. Это, конечно, экстремальная ситуация, в которой (я искренне на это надеюсь) большая часть многодетных семей все же не оказывалась. Стандартом хорошего и комфортного жилья в столице нашей Родины является трехкомнатная квартира. Возьмем ее за образец.

Итак, у вас есть гостиная, спальня и детская. В детской комфортно размещается один ребенок, чуть менее комфортно, но все равно вполне неплохо два ребенка, а вот с третьим возникают уже некоторые проблемы, особенно, если дети разного пола. А что если этих детей уже четыре? Тут вариантов два: часть детей отселится либо в гостиную, либо в родительскую спальню, и тогда в гостиную уйдут жить родители. В любом случае с гостиной придется попрощаться. Таким образом гостей начинаем принимать на кухне. Но это не такая уж и большая жертва. Тем более, что, на мой взгляд, гостей вообще лучше не приглашать – это опасные люди, которым «неудобно с пустыми руками», поэтому всякий раз они тайком стараются принести с собой подарки детям: книги, игры и игрушки, а куда вы сложите это добро после их ухода, им и дела нет. И тут мы плавно переходим к другой проблеме – размещать в квартире нужно не только детей, но и все их многочисленные вещи.

Быт

Все мечтают, чтобы в квартире было просторно, много свободного места и свежего воздуха. Но что тогда делать со всей одеждой, например? Конец зимнего сезона в многодетных семьях всегда сопровождается не только радостным «ура, весна!», но и менее радостным «куда убрать зимние вещи?». Объемные зимние куртки и пальто, толстые штаны, высокие сапоги и валенки. Конечно, всегда есть надежда, что понимающий ребенок за зиму сносит одежду так, что хранить ее уже не надо – сразу можно на помойку, но, увы, не все дети демонстрируют такие результаты. И в этом случае приходится применить все свое умение, выдумку и ловкость, чтобы найти в квартире место и куда-то это все убрать до следующей зимы. Если в детстве вас часто ругали за то, что вы бездарно тратите свою жизнь, часами играя в тетрис, ликуйте: вы не зря проводили свой детский досуг и сейчас дожили до времени, когда навыки этой игры вам очень пригодятся.

Еще хуже дело обстоит со столами. Мебельная наука шагнула довольно далеко в плане спальных мест: кровати есть и двухъярусные, и выкатные, и чудесно раскладывающиеся, а вот с рабочими местами школьников, увы, так не выходит. Приходится довольно здорово потрудиться, чтобы придумать, где рассядутся школьники со своими домашними заданиями, чтобы им было светло, не очень тесно, чтобы они по возможности не отвлекали друг друга, словом, делали уже свои уроки! А ведь еще существуют музыкальные инструменты, мольберты, спортивные стенки. И для всего этого тоже необходимо найти место.

Но самым деликатным и одновременно самым болезненным вопросом для многодетной семьи является вопрос санузлов. Утром перед дверью в туалет выстраивается очередь, как в былые времена в общем вагоне незадолго до въезда в санитарную зону. Да и в другие часы туалет и ванна невероятно популярны и нужны почему-то всем одновременно.

Сам собой тут напрашивается совет: купите квартиру побольше. Сейчас многодетным семьям предоставляются льготы по ипотеке, сокращение суммы ипотечного долга с рождением третьего и последующего ребенка, есть возможность использования материнского капитала при покупке жилплощади. Но, увы, даже со всеми преференциями такая возможность есть далеко не у всех. Однако если вы все-таки задумались над вопросом смены жилья и при этом бюджет ограничен, отдайте предпочтение квартире с большим количеством комнат, пусть значительно меньших по площади, но тогда у каждого ребенка будет свое личное пространство. Или выбирая квартиру свободной планировки, остановитесь на той, в котором большее количество окон, это позволит вам разделить пространство так, что каждый ребенок получит, по крайней мере, свое светлое рабочее место.

Если смена жилья в ваши планы не входит, то от стандартной мебели вам лучше будет отказаться. Отдавайте предпочтение встроенной мебели, используйте каждую нишу или нестандартный угол, для того чтобы закрыть их шкафом-купе. Идеальный вариант и для новой, и для уже имеющейся квартиры — выделить небольшой закуток и оборудовать его полками, ящиками и вешалами. Такая импровизированная гардеробная позволит хранить все вещи в одном месте и здорово экономить пространство за счет использования площади трех стен.

Если не знаете, что подарить детям на дни рождения, подарите им хорошую звукоизоляцию. Конечно, сперва они такой подарок не оценят, но когда одному ребенку нужно готовиться к песенному конкурсу, второму –к годовой контрольной по алгебре, а третьему — просто необходимо посмотреть матч любимой команды по телевизору, они оценят ваш подарок и скажут вам спасибо. И соседи тоже.

Кроме этого, даже в большой и просторной квартире вам придется постоянно тщательно сортировать вещи, продавая, отдавая или попросту выбрасывая все ненужное: одежду, из которой выросли, игрушки, в которые давно не играют, книги, которые не будут перечитываться. Стоит дать слабину, и оставить что-то на всякий случай, и коварные вещи постепенно захватят господство в вашем доме. И, кстати, не только в многодетных семьях.

Транспорт

Кого-то обязательно зажмут в середине, а кто-то, наоборот, будет то и дело биться головой о стекло. Нельзя еще забывать, что и самая обычная поездка за город для многодетной семьи означает необхоимость взять гору вещей с собой: коляска, самокат, велосипед, сменная одежда, питание. В компактной машине с небольшим багажником места для всего этого не найдется, а значит все члены семьи будут вынуждены ехать с пакетами и сумками в ногах и на коленях. Поэтому большинство семей с тремя и более детьми останавливают свой выбор на семиместных машинах, в которых все гарантировано поместится. Конечно, ассортимент таких автомобилей не так велик, как хотелось бы, но подходящий вариант по качеству и цене найти вполне можно, особенно если рассматривать и рынок подержанных автомобилей. 

То же самое касается такси. Представьте ситуацию, когда родители вместе с детьми хотят отправиться на такси в гости. Вместе с водителем это уже минимум шесть человек, поэтому нужно заказывать минивэн да еще с одним или несколькими детскими сидениями. И вот в результате где-то веселая компания ваших друзей заканчивает десерт и, может быть, уже даже хором затягивает что-то в караоке, а ваша многострадальная многодетная семья все еще ждет, когда агрегатор подберет им подходящий автомобиль. 

Тут, конечно, можно было бы наспомнить, что в многодетных семьях все дети и один из родителей могут ездить общественным транспортом бесплатно, поэтому нечего ждать такси, но поездки на автобусе или метро с несколькими маленькими детьми в часы пик могут напрочь отбить всякое желание выходить в свет до их совершеннолетия. Поэтому закажите два такси с детским тарифом, так вы сможете свободно разместиться и быстро оказаться в нужном вам месте. Да, конечно, в итоге придется заплатить больше, но экономия времени и нервов этого стоит.

Досуг 

Если у вас много детей, это совсем не значит, что вы должны сидеть дома, развлекая друг друга домашними постановками, или выводить в свет детей по очереди. Сейчас огромное количество всевозможных развлечений. Но проблемы все же возникают, когда решение о досуговых мероприятиях вы принимаете спонтанно.

Представим ситуацию, что вы гуляли в парке, проголодались и захотели перекусить. Зайдите в любое кафе и увидите, что стандартные столики рассчитаны на двух или четырех человек. А вас минимум пять. Пока дети маленькие, втроем или даже вчетвером вы без особых проблем сможете втиснуть их на места, предназначенные для двоих. Но, увы, дети имеют неприятную тенденцию вырастать и требовать больше места. И вот уже приходится просить персонал прийти на помощь и сдвинуть столики. И не всегда в популярных заполненных заведениях вам согласятся помочь.

Это же касается и спонтанных семейных походов в кино. Когда вас много, продумать поход на премьерные показы лучше заранее, в противном случае вам, возможно, и удастся купить билеты на всех, но сесть всем вместе может не получиться, и кто-то наверняка останется недовольным.

Но сложнее всего дело обстоит с театром. На популярный детский спектакль (а это практически любой удачный спектакль) билеты приходится покупать за несколько месяцев, потому что иначе кто-то непременно окажется в амфитеатре, кто-то в партере, а кто-то на последнем ряду балкона, либо вы сядете очень комфортно на лучших местах, но за билеты заплатите целое состояние. Конечно, покупать билеты за три месяца, а то и за полгода весьма и весьма непросто, в назначенный день обязательно назначат важную репетицию, которую нельзя пропустить, кого-то пригласят в гости, а кто-то обязателно постарается заболеть. Предвидеть все заранее не может никто, но опытные многодетные мамы ловко умеют выстраивать жизнь семьи с учетом плана мероприятий.

Словом, организация семейного досуга требует времени и, возможно, чуть большей избирательности, когда качество мероприятий предпочтительнее их количеству. Выбирая кафе для обеда или ужина, останавливайте свой выбор на семейных заведениях, персонал которых большим количеством детей не смутишь и не напугаешь. Если материальный вопрос стоит остро, можно прибегнуть к помощи социальных районных и городских служб, которые распространяют билеты в театры, на елки и прочие семейные представления. Да, их работа часто вызывает замечания и нарекания, но совсем сбрасывать их со счетов все-таки не стоит. Нужно запастись терпением и упорством, и вы обязательно добьетесь нужного результата.

Путешествия

Пожалуй, один из самых непростых вопросов – это путешествия. Да, многодетные семьи тоже хотят путешествовать и не только в рамках московской области, но и и в другие страны тоже. И вот тут быть многодетной семьей оказывается куда дороже, чем обычной. За все, начиная с такси в аэропорт и билетов на самолет, приходится выкладывать большую сумму. А тут еще и размещение. В стандартном номере помимо двух взрослых можно разместить одного или максимум двух детей. Получается, чтобы все поместились брать приходится два номера. И тут остро встает вопрос, кто с кем будет жить. Мальчики с папой, девочки с мамой? Старшие с папой, а младшие с мамой? Или лучше родители отдельно, дети отдельно? Как угодить всем? И как разместить в номерах гору необходимых вещей, которые вы с собой привезли? А если в семье еще и совсем маленький ребенок, то и гору банок с питанием. В жарком климате хотелось бы, чтобы все это стояло в прохладном месте, но попробуйте впихнуть весь этот запас в крошечный мини-бар стандартного номера, и сам великий Гудини зааплодирует вам.

И еще: как отдохнуть так, чтобы в семейном бюджете не образовалась брешь, сопоставимая разве что с покупкой самолета?

Основным правилом, как и в остальных случаях для многодетных семей, является ранняя подготовка и бронирование. В целях экономии многие предпочитают отказаться от стандартных отелей и услуг турфирм, находить и бронировать все самостоятельно и при этом выбирать просторные апартаменты, в которых всем хватит места. К тому же наличие кухни и холодильника позволит без проблем хранить специфические продукты для малыша и кормить его в удобное время. А наличие стиральной машины избавит от необходимости везти с собой целый гардероб для каждого ребенка. Правда, здесь уже приходится балансировать и искать возможность выстроить день так, чтобы родители смогли успеть тоже хоть немного насладиться отдыхом.

В целях еще большей экономии можно отказаться от дорогого перелета, выбирая регионы, куда можно самостоятельно добраться на машине. Возможно, это не самый простой вариант, но он позволяет превратить отпуск в захватывающее путешествие и увидеть в поездке то, что для других остается незамеченным с высоты полета.

Быть многодетным на сегодняшний день совсем не означает быть ущербным и отказывать себе во всем. Можно жить полной жизнью, не уступая другим семьям. Правда, возможно, для этого придется приложить чуть больше усилий. За то есть и плюсы. Вы получаете такие потрясающие навыки длительного планирования и работы с десятком задач одновременно, что легко сможете конкурировать с трафик-менеджерами или специалистами по логистике в крупной корпорации.

К тому же, как заметила в беседе со мной мама четырех детей, современный мир меняется и становится все более дружелюбным к многодетным семьям.

Жаль, конечно, что наука пока буксует в этих вопросах, и многодетные родители до сих пор не получают ни третьей руки, ни маховика времени, ни даже скромного двадцать пятого часа в сутках. Но уверена, когда-нибудь мы все это получим. И свой персональный набор эмодзи тоже. Но это не точно.

Выводы мамы, родившей троих детей

1) Я поняла, что все дети — разные

Даже, если это дети, рожденные от одних и тех же родителей и воспитывающиеся в рамках одной и той же семьи, все равно все эти дети будут разные. Воспитание, конечно, имеет значение, но его мощь сильно преувеличена. У каждого ребенка свой врожденный темперамент, свои склонности, свои особенености развития, свои нюансы. И это прекрасно! Каждый ребенок приходит в нашу жизнь, чтобы чему-то научить нас. Одинаковые дети это либо фантастика, либо признак того, что вы — второгодник %))))

2) Я стала значительно терпимее и спокойнее

Думаю, прочитав слово «спокойнее», Д. (муж) грустно вздохнет и с укором посмотрим на меня. Да, иногда я кричу, пищу и дебоширю. Но в целом, я перестала так сильно беспокоиться по самым разным поводам, как это было раньше. Теперь меня совершенно не парит то, что ребенок нашел у себя писюн и изо всех сил тянет его уже вторую неделю подряд, что он любит бегать голышом или наряжаться в платья, что он сосет соску или все еще в памперсах, что он не ест или ест больше меня. Я не переживаю из-за ОРВИ, соплей и температуры (да-да-да, все дети болеют и это пройдет). Возрастные кризисы не расстраивают, а скорее, забавляют меня. Я чувствую, где можно дать ребенку свободу, а где стоит до последнего стоять на своем и удерживать границы дозволенного.

3) Кстати, о границах

Рамки дозволенного обязательно должны быть. Раньше мне казалось, что это неправильно, нужно дать ребенку свободу и просто направлять его, объясняя. Увы, это не работает. Необходимы четкие границы того, что ребенку можно, а чего ребенку нельзя. Сами дети очень любят правила. Например «мы едим десерты только после еды», «сначала уроки — потом мультики», «кто не помыл руки перед едой, тот останется голодным», «ровно в 20-00 мы идем чистить зубы» и т.д. И если есть эти границы и четкие правила, то не приходится объяснять, почему сейчас нельзя мороженое или шоколадку (даже кусочек!), для чего нужно мыть руки, если они и так чистые и почему мама не разрешает посмотреть еще одну серию «Лунтика». Правила — есть правила (суров закон, но закон).

4) Я не заморачиваюсь на тему раннего развития ребенка

В многодетной семье удержать ребенка от этого развития невозможно. Младшие тянутся за старшими, которые кажутся им, пока еще таким маленьким, настоящими полубогами, знающими все и умеющими всякое. Самое важное здесь, на мой взгляд, правильно взрастить самого старшего ребенка, вложить в него по максимуму, потому что именно он будет тем самым идеалом, который стремятся достичь младшие. НО! Чтобы правильно взрастить первого ребенка, нет нужды с года водить его на развивающие занятия. Просто не сажайте его в манеж, а позволяйте быть рядом с вами и познавать мир под вашим чутким присмотром. Остальное — дело техники.

5) Я стала ценить, укреплять и поддерживать семейную иерархию

Свобода и равенство? Нет, это не про нас. С рождением третьего ребенка мы с Д. пришли к выводу, что иерархия в семье необходима, а ее отсутствие губительно. Мама и папа — главные, дети — народ. Папа — самый главный, его слушается даже мама. Старшая сестра — главная среди всех детей. Старший брат главнее младшего, но это не только дает права, но и накладывает обязанности. Проблема пока здесь только одна: тот, кто не вписался в рамки семейной иерархии, не имеет никакого авторитета. Лева, например, отказывается слушаться бабушку и дедушку, потому что «они не с нами живут» и «папа — самый главный, а они не главные». Но мы с этим работаем)))

6) Я поняла, что я — основа и если плохо мне, то плохо всем

И я стала учиться заботиться о себе. Раньше я жила по принципу «все лучшее — детям», сейчас принцип вывернулся наизнанку. В первую очередь я стараюсь дать себе, а уже потом детям. Счастливая отохнувшая мама — залог спокойной и радостной атмосферы в семье, потому что замотанная, издерганная, выжатая досуха мать не сделает счастливыми своих детей. Они всегда смотрят на ее лицо и ловят ее взгляд, стараясь прочитать в нем то, что таится у мамы внутри. И если видят что мама несчастлива, в первую очередь в этом они винят себя. Так уж устроены дети.

7) Мой муж — такая же основа, как и я

И именно поэтому на первом месте (после меня самой) стоит муж, а потом уже дети. У мужа — безусловный приоритет (читай п.5 о иерархии) и это детям, имхо, только на пользу.

8) Мой шоппинг изменился до неузнаваемости

С первым ребенком я тратила какие-то невероятные суммы на всякие детские штучки, наряды, примочки и финтифлюшечки. Я покупала тонны вещей Ане, но почти ничего не покупала себе, потому что детские вещи не требуют примерки и купить их быстро, а времени всегда в обрез, поэтому лучше куплю ей, а себе когда-нибудь потом…

Теперь все по-другому. Я осознала, что дети 1) растут очень быстро. 2) пачкаются. 3) абсолютно не нуждаются в таком количестве одежды и вообще, по большому счету, им все равно, что носить. Для того, чтобы прочувствовать все это, мне понадобилось почти 8 лет материнства и 3 детей. Теперь я покупаю вещи, в основном, себе, а детям — по остаточному принципу (есть деньги, время и желание — куплю деточке новую маечку, нет — походит и в старой).

Я овладела азами интернет-шоппинга и стала покупать детям одежду в онлайн-магазинах США, где она стоит разумных денег и часто бывают сейлы и супер-сейлы. Даже с учетом пересылки, предприятие по закупке одежды на троих разновозрастных детей, дело очень выгодное в сравнении с покупкой одежды в Москве. Всегда жду акций из серии «сегодня дополнительная 40% скидка на все, включая раздел clearance», выбираю из этого раздела самое симпатичное, поскольку магазинов много, не ощущаю себя скованной в плане выбора (выбор есть всегда!) и в итоге получаю целую коробку детский вещей за копейки.

Себе я так же покупаю вещи на распродажах. Не помню, когда я покупала что-то за полную стоимость. Мне просто жалко отдавать 150-200 долларов за то, что через 1-2 месяца будет стоить в 3-4 раза дешевле. Я точно знаю, что смогу найти сэкономленным деньгам лучшее применение. В моем шкафу не менее двух десятков красивых платьев, в которых я прекрасно выгляжу, но ни одно из них не стоит больше 60 долларов.

9) Я стала в разы меньше тратить на декоративную косметику

К своим 35 я поняла, что залог хорошего внешнего вида — правильное питание, двигательная активность, достаточное количество ночного сна и счастливые, сияющие счастьем глаза. Это база. Все остальное — вспомогательные средства из серии опциональных.

10) Я поняла, что все успеть невозможно и смирилась с этим

Точно так же, как смирилась с тем, что лучше сделать не идеально, чем не сделать вовсе.

И еще, вот, вдруг вспомнилось, как спросила подругу, у которой уже пятеро детей, чему она научилась с рождением пятого ребенка. Она задумалась на несколько секунд, после чего сказала, что с пятым ребенком она научилась не обращать внимание на мнение о ней окружающих. Говорит, как-то само пришло к ней ощущение спокойствия и уверенности в своих силах, своих действиях и своих убеждениях. И пусть думают, что хотят, эти окружающие, ей пофиг. Каждый имеет право на собственное мнение и она на свое, отличное от других, тоже.

Видео от Яны Счастье: интервью с профессором психологии Н.И. Козловым

Темы беседы: Какой женщиной нужно быть, что успешно выйти замуж? Сколько раз женятся мужчины? Почему нормальных мужчин мало? Чайлдфри. Воспитание детей. Что такое Любовь? Сказка, которой бы лучше не было. Плата за возможность быть рядом с красивой женщиной.

Правила жизни многодетных мам

Как рассказывала моя мама, когда мне было полтора года, моей игрушкой стали крышки от кастрюль, потому что они очень грохотали. Я сидела в манеже и кидала их на пол, а мама должна была подавать мне их обратно. Стоял невообразимый шум, и для меня это был полный восторг. Как-то в гости пришла мамина подруга-биохимик. Понаблюдав за этой сценой, она грозно спросила у мамы: «Я надеюсь, ты не моешь крышки после того, как они падают на пол? Не мой! Там хорошие микробы». Когда ребенок появился уже у меня, я первое время пыталась гладить какие-то детские вещички снаружи и с изнанки, как учили бабушки, хотя и не видела в этом особого смысла. Потом забила на это и ни с кем из детей никогда ничего не гладила, кроме тех случаев, когда им надо было выглядеть прилично. То же самое с бесконечным кипячением бутылочек и сосок. Я быстро поняла: чтобы обезопасить ребенка от каких-то мифических заболеваний (да и откуда им взяться в моем доме), их достаточно просто хорошо мыть.

У нас дома всегда были собаки. Однажды я вернулась домой под утро после ночного монтажа. Сын с дедушкой еще спали. Совершенно без сил я положила собаке в миску свежих сосисок (хорошо, что это были сосиски!) и ушла спать. Проснулась, а мой мальчик сидит и с удовольствием их ест прямо из собачьей миски. Собака сидит рядом и явно его кормит. Я подумала: «Боже, я кошмарная мать», а потом начала ржать.

Средний сын и младшая дочь у меня погодки. Когда дочке было месяцев 7-8, я застала ее сидящей на полу за поеданием непонятно чего. Сразу вспомнился анекдот про песочницу:

— Девочка, что ты ешь?

— Мясо.

— А откуда взяла?

— Не знаю, само приползло.

Оказалось, что накануне средний сын бегал по комнате, уронил печенье, оно укатилось за диван, и вот девочка ползала, нашла кусочек и теперь его ест. Замечательно, — подумала я, — абсолютно безотходное производство! В общем, со временем перестаешь дергаться по такому поводу.

В детстве старший сын был очень подвижным, его просто невозможно было поймать, средний — задумчивый и скрупулезный, а дочь была эталонной девочкой, нежной и спокойной, к тому же склонной к очень женскому поведению. Поорать, чтобы добиться своего (простите за гендерный стереотип, но деваться от этого некуда) — это было про нее. Уж и не знаю, где она этого набралась. Мы с ней совсем не похожи, но при этом говорим на одном языке: то есть ты говоришь что-то ребенку и знаешь, что он поймет тебя правильно. С мальчишками все не так — они для меня совершенно иная вселенная. Мой родительский страх за них во многом основан на том, что я понятия не имею, что у них в головах, а также где и в каком количестве стелить соломку.

Если кто-то из родителей вам скажет, что никогда не чувствовал себя плохой матерью или отцом, не верьте — брешут! Я чувствовала себя так, когда срывалась на детях. И вот когда понимаешь, что ты, взрослый человек, мог бы и сдержаться, начинаешь себя корить, а потом идешь извиняться и объяснять ребенку, почему сорвалась. Ребенок отвечает: «Да я все понял сразу, ты чего?» И ты думаешь: «Какие все-таки хорошие у меня дети!»

Дочка сейчас входит в пубертат, а средний сын (ему 13) уже отжигает так, что мало не покажется. Мне приходится добиваться своего подкупом, шантажом, манипуляциями. Шутка (смеется). Главное — оставаться честным: как только ты где-то сфальшивишь, тут же огребешь потерю доверия. К счастью, с детьми у нас очень нежные отношения, которые, я надеюсь, помогут нам выстоять в пубертате.

Я не наказываю детей, могу только поставить ограничения: дружок, ты не соблюдаешь договоренности о пользовании гаджетами, поэтому они на некоторое время уходят на покой, потому что все наши разговоры на эту тему, увы, не сработали. В свое время журналист Ксения Кнорре написала чудесную колонку про поколение объясняющих родителей: мы объясняем детям абсолютно все, а иногда нужно просто сказать «нет» и не объяснять, почему — просто нет, и все. Если ты в 125-й раз сказала, что раскидывать Lego по полу нельзя, потому что ночью на него можно наступить, а это очень больно, на 126-й раз ты берешь Lego и убираешь подальше, пока ребенок не скажет: «Мама, я все понял». Но есть вещи, которые требуют тысячи повторений (например, придя домой, запри за собой дверь), и ты с этим ничего не сделаешь. В какой-то момент ребенок просто перестает тебя слушать, но информация записывается у него где-то на подкорке. И когда ты уже теряешь надежду, оно вдруг начинает работать, и на глазах выступают скупые слезы родительского счастья.

Муж считает, что детям зачастую нужно не объяснять, а сделать что-то более резкое: стукнуть кулаком по столу, грозно посмотреть, наказать — в общем, «принять меры». Я же держусь до последнего. Мне иногда кажется, что ребенок что-то не делает или не понимает, потому что для него это в силу каких-то причин недоступно, и я стараюсь действовать мягко. Раньше дети этим пользовались и ездили на мне, но с возрастом это проходит.

Дети научили меня принятию того, что они совсем другие, отличные от меня личности, а значит, я не могу требовать от них того, что требую от себя. Они научили меня принимать людей такими, какие они есть.

семья с тремя детьми как новый тренд – Москва 24, 27.01.2018

Семья с тремя детьми с небольшой разницей в возрасте – просто нередкий случай или новый тренд последнего десятилетия? Какие мысли и чувства вызывает такая тенденция, читайте в колонке журналиста и мамы трех детей Анна Кудрявской-Паниной.

Фото: depositphotos/Vitalinka

Каждый день, гуляя по своему району с коляской, я встречаю самых разных мам с детьми. Но только одна категория заставляет меня чуть дольше задержать взгляд. Как они выглядят? Примерно так: молодая женщина (около 30 или немногим больше) везет коляску с младенцем или бережно несет округлившийся живот, а по обе стороны от нее два ребенка дошкольного возраста.

Их все больше, и они уже давно никого не удивляют фактом своего существования. Просто это у меня к ним что-то личное. Я с раннего детства мечтала, что у меня будет трое детей. Мне это казалось чем-то экстраординарным и очень необычным. Советская классика − семья с двумя детьми. Именно в такой я и выросла. Большинство моих друзей по двору и школе − дети из таких же семей. Но времена не выбирают, и моя юность выпала на такое, когда на меня, родившую двух погодков, смотрели не то как на героиню, не то как на сумасшедшую. А родившие больше двух детей в глазах общества приравнивались к маргинальным элементам. Впрочем, часто это так, увы, и было: много детей = неблагополучная семья.

Середина 1990-х − время крушения иллюзий и глубочайшего демографического спада. Вы помните, как один за одним закрывались детские сады, как в школах вместо привычных пяти-шести первых классов едва могли сформировать три-четыре? Многие мои знакомые, родившие в 1990-х первого ребенка, смогли решиться на второго только в следующем десятилетии.

И им, и мне есть с чем сравнивать. И я уверена, что большинство из них, имеющих опыт жизни с маленькими детьми в 1990-х и новом веке, согласятся, что сейчас рожать и растить их намного если не проще, то спокойнее. Ведь тогда, на фоне безденежья из-за бесконечных кризисов, девальваций, деноминаций и прочих экономических штормов, отсутствия уверенности в завтрашнем дне, молодые мамы к тому же все еще были лишены таких теперь привычных благ цивилизации, как банальная стиральная машинка-автомат. В моем доме это чудо техники появилось в 2001 году, сделав меня, маму вечно пачкающихся и пачкающих все вокруг дошколят, чуть ли не самым счастливым человеком. О посудомоечной машине даже не мечтали. Да что там! Памперсы покупали поштучно (!) и надевали на детей «на выход», ну те, кто побогаче, − на ночь и прогулку. А если бы мне тогда рассказали про такие приблуды из будущего, как кокон, слинг, ниблер и подушка для беременных, я бы очень удивилась.

Фото: depositphotos/chagin

Нет, я не жалуюсь. Мы − поколение, рожавшее старших детей на исходе прошлого века, − были в гораздо лучших условиях, чем многие поколения родителей до нас. Все на самом деле познается в сравнении. И особенно когда у тебя есть прямо противоположный опыт, ты отлично чувствуешь разницу между «было терпимо» и «стало гораздо лучше». Мне сейчас и в голову не придет считать памперсы и думать, на сколько дней их хватит, − ну разве только для того, чтобы понять, когда купить новую коробку. Я гоняю стиральную машину каждый день, стирая одежду своей годовалой дочки, и совершенно не переживаю, когда она пачкается. Я за всю ее жизнь ни разу ничего не кипятила и даже не стирала на руках, потому что просто незачем.

Я помню, как лютой сибирской зимой стояла с двумя старшими детьми в огромной очереди в какой-то магазинчик, где нам выдавали детское пособие «товарами народного потребления». Взять можно было на накопившуюся сумму с невыплаченных детских. Суммы были крошечными, но пособия не выплачивались годами, а такая вот отоварка случалась по графику «Новый год чаще». Брать можно было то, что хочешь, но на самое нужное − стиральный порошок, сахар, мука, крупы и тому подобное, − конечно, было ограничение типа «две пачки в одни руки». Несмотря на это, товар все равно исчезал мгновенно, а, кроме него, больше и брать было нечего. Я помню, как стояла в крошечном торговом зале, заставленном всякой фигней, и чуть не плакала, потому что не знала, что взять, а брать надо было быстро: очередь же ждет. А я так рассчитывала на порошок и сахар… Я, конечно, не помню все, что в итоге принесла тогда домой, но в числе прочего были какие-то странные керамические китайские стопочки и 30 пачек лаврового листа. Стопочки долго переезжали со мной с квартиры на квартиру, так и не найдя себе достойного применения, а потом то ли были выкинуты, то ли разбились. А последнюю пачку лаврового листа из той партии я открыла лет через 10.

Недавно прочла в одной из мамских групп обсуждение новой инициативы столичных властей− вручать новорожденному москвичу коробку с набором необходимых вещей. Читала и улыбалась: то размер не тот, то цвет, то зачем пустышка, то памперсы слишком дешевые. Улыбалась не потому, что «ваша Галя балованна» и, мол, радуйтесь, что вообще что-то дают, а нам такое и не снилось, а потому, что современным мамам действительно есть что обсуждать, критиковать, чем быть недовольными и не стесняться этого. Я думаю, что наверняка можно сделать эту пресловутую коробку лучше, учесть пожелания тех, кому она в первую очередь предназначена. Но я уверена, что это уж точно неплохо, что возможность получить такой подарок будет теперь у всех московских мам, даже если какие-то из 44 предметов, входящих в нее, им и не пригодятся.

Фото: depositphotos/aletia

Сегодня трое детей не воспринимается как что-то из ряда вон. В России таких семей почти полтора миллиона, это 77% всех многодетных семей. И те, кого я встречаю на улице, отнюдь не маргинальные элементы, нарожавшие в погоне за пособиями, землей и материнским капиталом (для него можно было остановиться на втором). Это вполне благополучные современные семьи, для которых родить и воспитать троих − не геройство, не безумие, а осознанный выбор, соответствующий желанию.

Я общаюсь с такими семьями и на детских площадках, и в Сети. Это хорошо образованные, во многом разбирающиеся люди, для которых родительство − не тяжкий труд, а важная миссия и большая ответственность наравне с любовью, нежностью и заботой.

Я вовсе не хочу сказать, что сейчас у нас с материнством и детством все в полном ажуре. Это, увы, не так, и я как мама двух подрощенных и одного маленького ребенка знаю об этом точно не меньше других. Но я сейчас не о пособиях, господдержке и прочем. Это тема для совсем другого текста. Я всего лишь о том, что чувствую, когда вижу эти семьи с тремя малышами. Я чувствую, что это очень здорово, что эти родители смогли исполнить свою мечту достаточно быстро, что их желания совпали с их возможностями. И я очень рада за поколение современных родителей, которое стремится к большой семье и готово нести ответственность за свой выбор.

Я тоже исполнила свою мечту, и у меня трое детей, только мне в отличие от тех, кем я любуюсь на прогулке, пришлось потратить на ее реализацию больше 20 лет.

Пособие для многодетной семьи — часто задаваемые вопросы

1. Какие семьи будут получать пособие для многодетной семьи?

Право на получение пособия для многодетной семьи имеет один из родителей, опекун или попечитель, который воспитывает в семье трёх или более детей, соответствующих условиям получения детского пособия. Право на получение детского пособия имеют дети в возрасте до 16 лет, а в случае учёбы ребёнка – до достижения им 19 лет. Если ребёнку исполняется 19 лет в текущем учебном году, детское пособие выплачивается до окончания учебного года.

2. Пособие для многодетной семьи выплачивается ежемесячно или только один раз?

Пособие для многодетной семьи выплачивается ежемесячно.

3. Если в нашей семье уже есть трое детей, будет ли наша семья получать это пособие?

Да, право на получение пособия для многодетной семьи имеет один из родителей, опекун или попечитель, который воспитывает в семье трёх или более детей, получающих детское пособие по состоянию на 01.07.2017 г.

4. Это пособие предназначено исключительно для тех семей, которые только ожидают третьего ребёнка?

Нет, право получение пособия для многодетной семьи имеет один из родителей, опекун или попечитель, который уже воспитывает в семье трёх или более детей, получающих детское пособие по состоянию на 01.07.2017 г.

5. Будет ли пособие для многодетной семьи выплачиваться автоматически, или нужно будет подать ходатайство?

Если до 01.07.2017 г. в семье воспитывается трое или более детей, детское пособие за которых получает одно лицо, ходатайство подавать не нужно.

Если третий ребёнок рождается в семье после 01.07.2017 г., в этом случае требуется подать ходатайство о получении семейного возмещения за новорожденного и при этом отметить желание получать также пособие для многодетной семьи.

Ходатайство можно подать на портале eesti.ee: www.eesti.ee → Э-услуги → Гражданину → Семья → Ходатайство о родительском возмещении, семейных пособиях и дополнительных взносах в обязательную накопительную пенсию.

6. На чей расчётный счёт и какого числа перечисляют деньги?

Деньги выплачиваются автоматически 8 числа каждого месяца лицу, на расчётный счёт которого перечислялись детские пособия до сих пор.

При желании сменить получателя пособий другое лицо подаёт ходатайство о назначении пособий. Лицо, получавшее пособия до сих пор, даёт своё согласие на отказ от получения пособий.

Ходатайство можно подать на портале eesti.ee: www.eesti.ee → Э-услуги → Гражданину → Семья → Ходатайство о родительском возмещении, семейных пособиях и дополнительных взносах в обязательную накопительную пенсию → Отказываюсь от получения пособий.

7. Имеют ли получатели родительской компенсации право также и на получение пособия для многодетной семьи?

Да, получение родительской компенсации не ограничивает право получения пособия для многодетной семьи.

8. Если у нас с супругом 2 ребёнка от совместного брака, и при этом супруг имеет одного ребёнка от предыдущей совместной жизни, имеем ли мы право на получение пособия для многодетной семьи?

Целью семейных пособий является частичное покрытие расходов, связанных с воспитанием ребёнка, поэтому пособие выплачивается родителю, который занимается воспитанием ребёнка ежедневно. Таким образом, здесь важно, чтобы всех троих детей эти родители воспитывали ежедневно. Если сложилась такая ситуация, в которой один и тот же родитель получает детское пособие за ребёнка от предыдущей совместной жизни и за двух детей, родившихся в новом браке, этот родитель будет автоматически получать пособие для многодетной семьи.

Важно, чтобы детские пособия на всех троих детей были оформлены на одно лицо.

9. У матери с отцом 2 общих детей. Кроме того, у матери/отца есть ребёнок от предыдущей совместной жизни, который проживает половину времени в одной семье и половину – в другой, при этом его кружки по интересам/одежда и т.п. оплачиваются родителями поровну. При этом у предыдущего(-й) спутника(-цы)жизни матери/отца есть ещё двое детей. Что будет в такой ситуации?

При определении семейных пособий учитываются все воспитывающиеся в семье дети, имеющие право на получение детского пособия. В составе семьи не учитываются дети, которые проживают отдельно от этой конкретной семьи вместе с другим родителем.

Исключением является ситуация, в которой при расставании родителей ребёнок проживает в равной степени в двух семьях. В этом случае родители договариваются о том, в составе какой семьи учитывается ребёнок.

Департамент социального страхования не имеет полномочий принимать решения о том, в составе какой семьи следует учитывать ребёнка.

Право на получение пособия для многодетной семьи имеет один из родителей, который воспитывает в семье трёх или более детей, соответствующих условиям получения детского пособия. Право на получение детского пособия имеют дети в возрасте до 16 лет, а в случае учёбы ребёнка – до достижения 19 лет. Если ребёнку исполняется 19 лет в текущем учебном году, детское пособие выплачивается до окончания учебного года.

10. Возможно ли разделить между родителями получение детского пособия и пособия для многодетной семьи?

Нет, получателем детского пособия и пособия для многодетной семьи должно быть одно лицо. Выплата детских пособий и пособия для многодетной семьи совершается на один выбранный лицом расчётный счёт.

11. Возможно ли, чтобы детские пособия за трёх или более детей получал один родитель, а пособие для многодетной семьи выплачивалось другому родителю?

Нет, право на получение пособия для многодетной семьи имеет один из родителей, опекун или попечитель либо другое лицо, которое имеет право на получение детских пособий за трёх или более детей.

12. Если третий ребёнок рождается, к примеру, 15.07.2017 г., с какого времени возникнет право на получение пособия для многодетной семьи?

Право на получение пособия для многодетной семьи возникнет с момента рождения третьего ребёнка, т.е. с 15.07.2017 г.

13. Повлияет ли пособие многодетной семьи на выплату прожиточного пособия, выплачиваемого отделом социального обеспечения по месту жительства?

Да, повлияет. Пособие многодетной семьи входит в семейный доход при расчёте прожиточного пособия. Поэтому в дальнейшем данная семья может не квалифицироваться как получатель прожиточного пособия или может уменьшится сумма назначенного прожиточного пособия.

14. Если у нас с супругом на двоих 3 детей, при этом супруг имеет 2 детей от предыдущей совместной жизни, а у меня 1 ребенок. Общих детей у нас нет. Все трое детей живут с нами, что значит ежедневные расходы с нашей стороны. Имеем ли мы право на получение пособия многодетной семьи?

Если родители состоят в официальном браке, то несмотря на то, что в семье нет общих детей, право на получение пособия многодетной семьи будет у одного из супругов.

15. Если в семье имеется трое детей и один из них, шестнадцатилетний, закончил основную школу и с осени собирается учиться в гимназии, то выплата пособия многодетной семьи начнется с июля или с осени? Если ребенок учится в гимназии, то имеется ли информация об этом или требуется специальное подтверждение?

В этом случае выплата пособия многодетной семьи начнется с июля. Право на получение детского пособия имеют дети в возрасте до 16 лет, а в случае учёбы ребёнка – до достижения 19 лет. Если ребёнку исполняется 19 лет в текущем учебном году, то детское пособие выплачивается до окончания учебного года. Началом учебного года считается 1ое сентября, а концом 31ое августа, в случае окончания гимназии — 30е июня.

Если ребёнок учится в Эстонии, то справку об учебе предоставлять не надо. Информацию об учебе получаем из инфосистемы образования Эстонии (EHIS). В случае учебы ребёнка зарубежом необходимо ежегодно предоставлять справку об учебе в Департамент социального страхования.

16. Супруг работает в Финляндии и получает там детские пособия за наших детей. Я – домохозяйка, проживаю с детьми в Эстонии. Когда начнут выплачивать пособие для многодетной семьи, каким образом будут выплачиваться наши семейные пособия в дальнейшем?

Если общая сумма семейных возмещений Финляндии меньше суммарных семейных возмещений Эстонии, Эстонии нужно будет выплачивать дополнительное возмещение, равное разнице между семейными возмещениями Эстонии и Финляндии. Пособие для многодетной семьи распределяется между детьми поровну.

Пример 1:  В семье воспитывается трое детей: 15 лет, 12 лет и 9 лет. Выплачиваемое Эстонией возмещение образуется следующим образом:

15-летний ребёнок (50+100) – 133,79 = 16,21€

12-летний ребёнок (50+100) – 104,84 = 45,16€

9-летний ребёнок (100+100) – 94,88 = 105,12€

Итого выплачиваемое Эстонией возмещение составляет: 166,49€

Пример 2: В семье воспитывается четверо детей: 12 лет, 10 лет, 6 лет и 2 года. Выплачиваемое Эстонией возмещение образуется следующим образом:

12-летний ребёнок (50+75) – 153,24 = 0€

10-летний ребёнок (50+75) – 133,79 = 0€

6-летний ребёнок (100+19,18+75) – 104,84 = 88,34€

2-летний ребёнок (100+38,36+75) – (94,88+338,34) = 0€

Итого выплачиваемое Эстонией возмещение составляет: 88,34€

Многодетным мамам пенсия назначается досрочно

В 2021 году впервые воспользоваться правом на досрочное назначение пенсии смогут матери, родившие и воспитавшие четырех детей. Это женщины 1965 года рождения, пенсия им будет назначена в 56 лет.

  Напомним, с вступлением в силу нового пенсионного закона в 2019 году список многодетных мам, которые получили право выходить на заслуженный отдых раньше, расширился. Правом на досрочное пенсионное обеспечение могут воспользоваться  мамы, которые воспитали четырех и даже трех детей. Женщине, имеющей четверых детей и воспитавшей их до восьмилетнего возраста, пенсия будет назначена в 56 лет – на 4 года раньше общеустановленного пенсионного возраста (60 лет). А если мама вырастила троих,  на заслуженный отдых она уйдет на 3 года раньше — в 57 лет. При этом,  для досрочного выхода на пенсию, многодетным матерям в 2021 году необходимо иметь 21 пенсионный коэффициент и 12 лет страхового стажа.

Стоит отметить, уход за детьми до достижения ребенком полутора лет тоже включается в стаж. За троих детей в стаж максимально включается 4,5 года, за четверых детей – 6 лет. 

По-прежнему досрочно выходят на пенсию многодетные матери, имеющие 5 и более детей, пенсия им назначается при достижении 50 лет. Право выйти на пенсию в таком же возрасте есть и у матерей, воспитавших до 8-летнего возраста инвалида с детства. При этом, для досрочного выхода на пенсию, указанным  женщинам необходимо выработать в общей сложности 15 лет страхового стажа.

Кроме того, 50-летний возраст выхода на пенсию предусмотрен законодательством для женщин, родивших двух и более детей, если они имеют страховой стаж не менее 20 лет и проработали не менее 12 календарных лет в районах Крайнего Севера, либо не менее 17 календарных лет в приравненных к ним местностях.

        Право на досрочную страховую пенсию по старости в полной мере распространяется и на женщин, которые воспитывают усыновленных детей.

Поделиться новостью

Я не люблю своего ребенка

Говорить о том, что материнство может не приносить радость, не принято, при этом многие женщины сталкиваются с послеродовой депрессией и эмоциональным выгоранием, воспитывают детей в одиночку и ощущают оторванность от внешнего мира. Мы поговорили с героинями, не чувствующими себя счастливыми в роли матери и не испытывающими любви к своим детям.

«Я ненавижу материнство за необходимость постоянно жертвовать собой ради других»

История Марии

36 лет, живет в Петербурге, трое детей: старшему пять лет, средней три года, младшему один год

В шестнадцать лет Мария уехала от родителей в Москву. Поступив в университет, стала заниматься походами и активным отдыхом. В летнее время водила экскурсии по Соловкам. В остальное — путешествовала по разным странам. Так продлилось пятнадцать лет. И все это время о детях Мария вообще не думала. Но семь лет назад она решила остаться в Соловках на зиму — одна женщина предложила бесплатно пожить в ее доме, и Мария согласилась. Там же она познакомилась со своим будущим мужем, через четыре месяца они поженились, и Мария почти сразу забеременела. В то время она глубоко погрузилась в православие, поэтому у нее были мысли о семье и детях. Но при этом и брак, и первый ребенок, как сейчас понимает героиня, были необдуманными, стихийными событиями.

За два года до беременности у Марии была очень активная жизнь, она занималась йогой, спортом, плавала в проруби, каталась на лыжах. «Я была в отличной физической форме. Видимо, Господь мне дал эти два года отдушины. Сейчас я в ужасной форме, практически разваливаюсь», — рассказывает она.

После родов у Марии не было времени ни эйфорировать, ни депрессировать — она сразу вернулась к работе, начала заниматься переездом и другими делами. Депрессия накрыла ее позже — через полгода, когда она стала оставаться с ребенком одна: «Муж был с 7 утра до 8 вечера на работе, с одним выходным. Я сидела с ребенком целыми днями. Все мои бездетные подруги про меня благополучно забыли, будто я перестала существовать. И это было самое тяжелое: бесконечная рутина, колики у сына и плохой сон».

Муж по возможности всегда помогал — он, как говорит Мария, из помогающих мужей. Но все равно семья жила по традиционному распределению ролей: мужчина уходит на работу, женщина остается с детьми. «Всем кажется, что это норма, — говорит Мария. — Мне постоянно говорили: «Да что ты жалуешься, сидишь дома с одним ребенком». На самом деле, это тяжело, потому что меня в моей жизни нет, есть только ребенок. Только я отвернусь, он начинает пищать. Только начну заниматься своими делами, он сразу требует внимания».

По словам психолога, доулы и автора проекта «Бережно к себе» Дарьи Уткиной, стандарты и ожидания от мам в современном мире гораздо выше по сравнению с теми, что были в XX веке. Теперь им надо не только много стараться, но еще и ни в коем случае не переборщить в своем стремлении быть хорошей матерью в потоке интенсивного материнства. И быть только домохозяйкой уже недостаточно. При этом традиционных практик поддержки все меньше: во многих странах сады и няни стоят дорого, декреты короткие, а нормальный семейный доход должен складываться из двух зарплат. Часто еще происходит так, что бабушки и дедушки далеко, помощи нет, плюс город не предназначен для детей. «На фоне этого женщинам в XXI веке сложно не замечать, насколько драматически не совпадают ожидания от них и реальность. Либо им приходится прикладывать слишком много сил, чтобы этим ожиданиям соответствовать», — объясняет Дарья.

Подробности по теме

Интенсивное родительство: как стремление к успеху может навредить ребенку и его маме

«Современное материнство становится все более разнообразным, — говорит социолог Ольга Савинская. — С одной стороны, есть один тренд на модернизацию — стремление к равноправию, изменению сложившихся ролей в семье, ощущению трендов будущего. Но параллельно с этим продвигается консервативная идеология на сохранение традиций и устоев, успешно существовавших в прошлом. Люди, разделяющие консервативные устои, считают их проверенными временем и потому верными». Видя вокруг себя разные практики и ценности родительства, молодое поколение становится более рефлексивным: они все больше размышляют и делают выбор, как же выстраивать отношения с супругом и с ребенком. Поэтому вместо следования традициям они начинают идти по своему индивидуальному пути. Именно эта рефлексия подталкивает на публичные разговоры о том, что материнство — это не легко и просто, это адский труд. Женщины все больше говорят о том, что это физически тяжело: терпеть, не спать, быть начеку, оставаться всегда позитивно настроенной к маленькому человеку, который пока еще не умеет учитывать потребности матери и отца

Мысли о том, что Мария устала от материнства, окончательно пришли вместе с третьим ребенком. За три дня до того, как узнать о беременности, она продала свою туристическую фирму. Оставшись без опоры и будучи физически истощенной, Мария стала задумываться об аборте, несмотря на свои религиозные убеждения. «Мы все бросили и улетели с семьей в Таиланд, потому что мне хотелось сбежать. Там уже у меня начался токсикоз, и я физически ощутила, что во мне ребенок. И, конечно, уже ни о каком аборте не могло быть и мысли». Мария вспоминает, что тогда чувствовала только растерянность и страх за будущее: «Думала, что я буду делать с тремя детьми?! Только на горизонте появился выход в люди, а тут опять эти тряпки и подгузники».

Свои эмоции Мария никогда не держит в себе. Она может отправить детей в другую комнату, если ей нужно заняться своими делами, может прикрикнуть. Муж осуждает ее: ему не нравится, что она может сидеть в телефоне, вместо того чтобы играть с детьми, он не приемлет, когда на детей поднимают голос. «Если я устала или мне нужно побыть одной, я могу это сказать даже в грубой форме. В отличие от моего мужа — он терпит до последнего. Считает, что все для детей. А я нет: сначала сама поем, а потом их покормлю. Это мой клапан предохранения от выгорания. Я всех пошлю, если я хочу спать. Не буду с ними играть. Я не знаю, хорошо это или плохо. Но я довольно открыта в своих проявлениях, даже если этот вариант поведения в обществе не принят».

«Чаще всего с выгоранием сталкиваются мамы в западных странах, где есть индивидуализм, где женщины более независимы: США, Канада, европейские страны. В США больше всего матерей с выгоранием, — рассказывает психолог Алена Прихидько. — Конечно, когда женщина уставшая, в частности, от того что старается стремиться соответствовать стандартам хорошей матери и постоянно испытывает тревогу за своего ребенка, это ведет к тому, что мама оказывается на грани истощения. А когда ты истощена, очень сложно испытывать чувство любви».

Статистики по материнскому выгоранию в России нет. Но Дарья Уткина объясняет, что из 1,5 млн родов, которые происходят в стране ежегодно, примерно 300 тыс. женщин сталкиваются с послеродовой депрессией. Еще примерно столько же, судя по первым исследованиям, испытывают симптомы посттравматического стрессового расстройства (ПТСР) после родов. Еще часть из них экстремально устали и выгорели. Это не отдельные группы, многие сталкиваются со всем сразу, а кому‑то достается что‑то одно.

Марии сложно быть матерью, потому что дети не дают ей жить жизнью, к которой она привыкла и которая приносила ей удовольствие. Но при этом детей она в этом старается не винить. «Я люблю своих детей, но материнство ненавижу, — говорит Мария. — Дети умиляют меня своими мордашками, глупыми поступками и смешными шутками. Я ненавижу материнство как таковое — за необходимость постоянно жертвовать собой ради других».

«Мне ужасно надоело сидеть с ними дома, играть в эти дурацкие игры, убирать за ними. Быт тоже играет в этом большую роль, потому что бесконечная уборка, которая не имеет никакой благодарности или обратной связи, утомляет.

Ты все делаешь на автомате, как обслуживающий персонал своих детей. Мне тяжело эмоционально включаться в них. Старший хочет мне что‑то рассказать, средняя хочет послушать, какая она красивая, младшему просто нужен физический контакт. И получается, что я задолбанная и затроганная ими постоянно».

Мария уверена, что легче ей не будет никогда. Возможно, станет проще, когда дети вырастут, но там появятся другие проблемы, например, финансовые. Все близкие говорили ей, что тяжело только до года, а потом постепенно становится легче. Но она этого не чувствует.

«Когда я говорю маме, что я ненавижу своих детей, она отвечает: «Маш, это твои дети. Все это пройдет, не думай об этом». Почему‑то к чувствам матерей у нас вот такое отношение. Все, ты родила — терпи. С тобой сидели, а теперь ты сиди».

Среди разного спектра эмоций, которые испытывают матери, ненависть заметнее всего. «У любой мамы есть установка, что она обязана постоянно чувствовать к детям любовь, — говорит Алена Прихидько. — И в первый раз, когда она испытывает чувство нелюбви, это событие становится для нее очень ярким и пугающим. Она начинает долго его анализировать и в итоге может прийти к самым разным выводам. Например, думать, что она плохая мать».

«Сейчас я пытаюсь принять материнство, — говорит Мария. Осознать, что еще минимум пятнадцать лет они будут детьми. Я пытаюсь не запрещать себе чувствовать все эмоции, которые у меня возникают. Возможно, это поможет мне стать полноценной матерью, и я перестану убегать от своего материнства».

Подробности по теме

«Я ужасная мать, и я не люблю своего ребенка»: что такое послеродовая депрессия

«Не нужно говорить мне, что это пройдет. У меня не проходит»

История Ольги

37 лет, живет в США, старшему сыну три года, младшему — один

«Когда женщины говорят, что им тяжело, это значит, что им тяжело. Не нужно говорить, что так у всех», — рассказывает Ольга, мама двоих мальчиков. Она родила первого сына в 34 года. У мальчика подозрение на синдром Аспергера (СА), который выражается в проблемах коммуникации и социального поведения, с сопутствующей дисфункцией сенсорной интеграции (это состояние, при котором сигналы, поступающие от разных органов чувств, не организуются в адекватную поведенческую реакцию. — Прим. ред.). Он не чувствует голода до тех пор, пока у него не появятся боли в животе. Не понимает, когда хочет в туалет, боится громких звуков. Несмотря на то что он может разговаривать, свои желания и негативные чувства он выражает через истерику, агрессию или аутоагрессию (причинение психологического или физического вреда самому себе. — Прим. ред.).

До появления сына Ольга работала с детьми и знала, что это тяжело, что родительство — это определенные усилия и жертвы. Она понимала, что за воспитанием ребенка стоит титанический труд, но при этом дети ей нравились.

Сразу после родов Ольга не почувствовала эйфории, о которой рассказывают многие женщины: «У меня было только чувство облегчения, что это наконец-то закончилось. Не сказать, что роды были очень тяжелые. Я рожала дома с акушеркой. Но сам процесс был ужасен. И когда он родился, я выдохнула». В первые две недели у Ольги начались проблемы с грудным вскармливанием. Ребенок постоянно плакал и очень мало спал. До семи месяцев она помнит только постоянный крик сына, других воспоминаний практически нет. Потом, когда малыш научился ползать, стало немного легче.

Одно из проявлений СА — отсутствие привязанности. «Тяжело воспитывать ребенка, который к тебе не привязан. Это очень большая проблема. Мой сын может убежать в любой момент, он может быть холоден и отстранен при общении со мной — не смотрит в глаза, не улыбается, не обнимает. До трех лет он очень много кричал. Все его эмоции выражались через ор. Представьте, что рядом с вами все время находится орущий человек. Он по-другому с вами не общается, только через ор. У нас в доме звенит стекло от его криков. С ним — как ни с какими другими — верна пословица: что посеешь, то и пожнешь. И сеять туда нужно много».

Были и светлые моменты, когда сын вел себя менее тревожно. Иногда это длилось по две-три недели. Тогда у Ольги и ее мужа просыпалась надежда, что все может наладиться. Но каждый раз все начиналось заново: «Это нахождение в постоянном рабстве. Твоих потребностей вообще нет: ни поесть, ни в туалет сходить, ни поспать — все игнорируется в любое время дня и ночи».

Помощи у Ольги не было: до года она целыми днями сидела с сыном одна. Муж был днем на работе, бабушки и дедушки не помогали: «Вечерами, после работы муж подключался к заботе о сыне. Он сильно уставал, у него тоже началось выгорание. В результате у нас накапливалось раздражение друг на друга». Ольга старалась всячески успокаивать сына, но наступал момент, когда силы были на исходе. Тогда она просто уходила в другую комнату, чтобы выдохнуть самой, потом возвращалась и снова часами утешала младенца. Когда малыш научился ходить, Ольга стала закрываться в ванной с наушниками. Почти никто из близких не мог просто выслушать и поддержать ее, все пытались дать совет, настаивая на том, что «все скоро пройдет». Ольгу всегда это очень раздражало: «Не нужно говорить мне, что это пройдет. У меня не проходит. Да, становится в чем‑то легче, но в чем‑то тяжелее. В моем случае, чтобы что‑то изменилось к лучшему, нужен постоянный титанический труд. Мне просто хочется, чтобы меня выслушали: без комментариев, оценки, советов».

Матери часто сталкиваются с обесцениванием своих переживаний. При этом от источника переживаний — ребенка, добиться эмпатии трудно. «Мамам необходимо научиться сочувствовать себе самостоятельно, — говорит Алена Прихидько. — Ждать сочувствия от детей нет смысла — они находятся совершенно на другом уровне развития и до определенного возраста не способны на это.

Важно давать себе понимание и поддержку. Можно заботиться о себе, разговаривая с собой так, как вы бы говорили с человеком, которого любите.

А может быть, даже подумать о том, что вместе с вами еще сотни тысяч мам также переживают такие же чувства и устают. В таких случаях нужны люди, которые могут выслушать, дать тепло и поддержку. Люди, которые помогут создать пространство, куда вы сможете вылить свою боль, и не будут осуждать».

Ольга вспоминает, что она была полна сил перед родами и в роль матери входила с хорошим психологическим ресурсом. Но через несколько месяцев началось выгорание, а за ним послеродовая депрессия: «Я все держу в себе, пыталась работать с психологом, но, к сожалению, неудачно. И у меня злость выливается в аутоагрессию. Если я испытываю сильный стресс, то я начинаю вредить себе — могу расковырять пальцы до крови, например: это меня успокаивает. Руки резать не буду, конечно. Но какие‑то навязчивые движения меня успокаивают».

Когда малышу было два месяца, Ольга целовала его в щечку, а он начинал плакать из‑за этого. Со временем она поняла, что сына нельзя лишний раз обнять, потому что ему это неприятно. «Он нам не улыбался. Представьте, что в нашей жизни появился агрессор, как можно его полюбить?»

Все время Ольга внутренне боролась с собой, переживая постоянные эмоциональные качели — от жалости до ненависти: «Кажется, что вот-вот немножко себя дожму и точно его полюблю. Вроде держишься-держишься — и снова сваливаешься. Ругаешь себя за то, что ничего не получается». При этом Ольга ответственно относится к материнскими обязанностями: много времени тратит на занятия с сыном и воспитание, обходится без криков и наказаний.

Когда в семье Ольги родился младший сын, у старшего появилась ревность. Она боялась оставлять детей одних в комнате даже на пару минут, потому что знала, что старший сын может навредить младшему. Он мог подбежать и ударить малыша своей головой об его голову. «Мне сносило башню в такие моменты, я была готова просто сразу его придушить и выкинуть в окно», — рассказывает Ольга.

Практически у всех матерей есть установка, что детей нужно любить, объясняет Алена Прихидько. Мы живые люди, и у нас могут возникать самые разные эмоции по отношению к детям. Когда мамы начинают себя бичевать за негативные эмоции, они вступают в замкнутый круг: рассердилась на ребенка, отругала его, а потом себя за то, что плохая мать. «Любовь — это эмоция, все эмоции носят кратковременный характер, то есть они не могут длиться долго. Они длятся десятки секунд, а потом сменяют друг друга, — говорит Прихидько. — Любовь — такая же эмоция, как и стыд, радость, страх. И любить ребенка 100% времени невозможно. Уставшей маме сложно испытывать чувство любви, потому что на фоне выгорания у нее возникают другие чувства. Когда ребенок — основная причина усталости, то по отношению к нему мама может испытывать совершенно разные эмоции, в том числе негативные». Например, как объясняет психолог, злость — это абсолютно нормальная негативная реакция матери в ситуации, когда ребенок не слушается, потому что его поведение создает препятствие для нее. Злость возникает тогда, когда мы хотим изменить то, как думает другой человек, и мы хотим, чтобы он начал думать по-другому. Если нас кто‑то не уважает, у нас возникает злость, потому что мы хотим изменить это. Вторая частая причина — несправедливость. И родители чувствуют несправедливость постоянно: они очень много делают для детей, а те не ценят этого и не отвечают взаимностью, потому что пока не способны на это.

Сейчас, спустя три года, Ольга признается, что смогла принять сына: «Мне очень помогла теория привязанности. У него даже поведение стало налаживаться понемногу. От мужа можно уйти, с родителями можно не общаться, а от ребенка никуда не деться. Он уже родился, уже есть, даже если ты от него куда‑то ушла и отказалась (что я вообще себе не могу представить), то он все равно где‑то существует, и ты несешь эту ответственность. С мужем можно развестись и через пару лет уже не знать, где он и что он. С ребенком так не получится».

С теорией привязанности работают многие психологи, которые специализируются на проблемах материнства. Она сводится к тому, что взрослый полностью заботится о ребенке до тех пор, пока тот сам не сможет позаботиться о себе. Когда у взрослого возникает привязанность, он чувствует ответственность за ребенка — это помогает родителю не только ухаживать за ребенком и помогать ему, но и получать от этого процесса удовольствие. При этом привязанность не обязательно должна быть связана с любовью. Согласно этой теории, ребенок, получающий достаточное количество заботы от взрослого, быстрее становится самостоятельным.

На вопрос, любит ли Ольга сына, она честно отвечает: «В течение первых трех лет я искренне признавалась себе, что не любила сына. Но я всегда хотела его любить.

Общалась с друзьями, спрашивала совет. Я поняла, что многие плывут в той же лодке, только не признаются в этом себе. В обществе не принято говорить о нелюбви родителей, особенно матери, к детям».

«Мне бы хотелось, чтобы общество, особенно в России, пересмотрело отношение к матерям и материнству, — говорит Ольга. — Это отношение «родила — сиди дома» чувствуется во всем. Не везде есть пеленальные столики, не везде есть места для ребенка, не везде тебе с детьми рады вообще. И фраза «у всех так» раздражает. Я помню, что мои подруги мне постоянно говорили: «Ну ты чего, дети — это же такая радость». А я думала, что со мной что‑то не так, что я такая ущербная. И получается, что общество порой забивает последний гвоздь в гробик. Я думаю, что смогла бы намного раньше принять сына, если бы в моем окружении было больше неравнодушных людей».

Подробности по теме

«А зачем ты его рожала?»: как общество стыдит мам и почему нельзя этого делать

«В какие‑то моменты я просто хочу, чтобы ее не было»

История Анны (имя изменено по просьбе героини)

41 год, живет в Москве, двое детей: старшей дочери — пятнадцать лет, младшему сыну — два года

«Проблемы есть в любом материнстве, но когда ты выращиваешь ребенка без любви к нему — это тюрьма», — говорит Анна. Она родила первую дочь в 26 лет — из‑за проблем с репродуктивным циклом женщина была уверена, что не сможет зачать ребенка без соответствующего лечения. Поэтому новость о беременности стала для нее неожиданностью.

«У меня сильно болел живот, я не могла носить сдавливающую одежду. И думала, что у меня опухоль или рак. В таком состоянии ужасного ужаса я пришла к врачу, и мне сказали, что у меня девятая неделя», — рассказывает женщина. Анна к тому моменту уже задумывалась о родительстве, хоть и не планировала стать матерью в ближайшее время. Но мыслей об аборте у нее не возникало — она знала, что в таком случае у нее слишком высок шанс остаться вовсе без детей.

С отцом ребенка на тот момент Анна рассталась. Он был младше, она не испытывала к нему серьезных чувств. Но после новости о беременности они сошлись, стали жить вместе и вскоре поженились. В то время Анна училась на вечерке в МГУ и бросать учебу ей не хотелось. На помощь пришла мама мужа — все основные обязанности по уходу за ребенком и по дому она взяла на себя.

Почти всю беременность Анна с мужем ждали мальчика — это показывали несколько УЗИ, сделанных в разных клиниках. Но на седьмом месяце они внезапно узнали, что будет девочка: «Кажется, я тогда неделю плакала. То есть да, я поняла, что у меня в животе живая здоровая девочка. Но я оплакивала своего мальчика. Это может казаться смешным, но в тот момент это была трагедия для моего сознания».

«Роды были очень непростые, — вспоминает Анна. — Врач хотела делать мне кесарево, хотя показаний для него не было. А я хотела родить сама. В итоге процесс все равно пошел не самым естественным путем. Я была одна, испугана, мне было больно: я лежала ночью под капельницей, а врач ушла спать. И когда она проснулась, у ребенка уже была гипоксия. Все сразу побежали, повезли меня в операционную, и врач по дороге приговаривала: «Ну вот, я же тебе говорила».

Подробности по теме

«Тяжело одновременно защищаться и рожать»: истории женщин, переживших насилие в родах

Из‑за осложнений Анна смогла увидеть дочь только через три дня после родов. На фоне всех остальных детей София (имя изменено) для Анны была самой красивой — у малышки были гладкая кожа и длинные ресницы. Но ощущения близости женщина не почувствовала: «Казалось, что мне ее просто выдали. Очень хорошенького, симпатичного младенца. Но причем тут я, было непонятно. Между нами не было никакой связи и никакого ощущения, что я как‑то причастна к ее появлению».

После приезда домой чувство отчужденности к дочке только усилилось. По словам Анны, бабушка всю жизнь хотела дочку, и поэтому была безумно рада внучке. В какой‑то момент Анна почувствовала себя проводником, через которого София пришла в мир для бабушки и отца. Поскольку бабушка практически взяла на себя роль мамы, Анна смогла быстро вернуться в свою обычную жизнь — на учебу и работу, — не тратя много времени на уход за ребенком.

По словам Дарьи Уткиной, чувство отчужденности к ребенку у мамы может возникнуть по разным причинам. Самые частые из них: нежеланный ребенок или неожиданная беременность, беременность вследствие насилия, длительная разлука с ребенком, когда основным взрослым для него становится кто‑то другой, эмоциональное выгорание, сильная усталость, депрессия (не обязательно послеродовая). Иногда чувство отчужденности к ребенку может быть проявлением чувства отчужденности по отношению вообще к любым близким. Чаще всего на формирование такого отношения влияют сразу несколько факторов, связанных как с эмоциональным состоянием мамы и ее опытом, так и с обстоятельствами, в которых она оказывается.

София росла очень высокочувствительной. Анна вспоминает, что когда дочь была ребенком, любая трудность сразу же вызывала у нее истерику. «Меня это раздражало до трясучки, до ненависти. Когда она без остановки истерически орала из‑за какой‑то мелочи, я кричала: «Уберите это от меня».

Когда София подросла, Анна начала понимать, что их с дочерью чувства взаимны: дочка тоже не давала ей столько тепла, сколько бабушке. Наблюдая за тем, как мама мужа относится к ребенку — с безусловной любовью и принятием, — и сравнивая это со своим отношением, Анна стала думать, что она плохая мать: «Я все время думала, что я мать-говно — и ребенок у меня поэтому такой истеричный. У меня постоянно возникали мысли, что я должна ее куда‑то отдать. Думала, пускай бабушка ее удочерит, потому что я очень плохо с ней справляюсь. Я в ужасе, когда меня оставляют одну с ребенком».

«Я ее не люблю, мне с ней тяжело, неинтересно. В какие‑то моменты я просто хочу, чтобы ее не было. Она не приносит мне ничего хорошего, но при этом много чего у меня забирает», — говорит Анна.

Она признается, что бывали случаи, когда она хотела навредить дочери — накричать или отшлепать, при этом хорошо понимая, что это неприемлемые методы воспитания.

С ранних лет бабушка стала брать ребенка на каникулы в Молдавию, где у нее была дача. Анна любила это время и не страдала в разлуке с дочерью. Когда Софии исполнилось десять лет, родители развелись. «После развода у меня случилась настоящая депрессия, но к психиатрии было очень предвзятое отношение. Я думала, что справлюсь сама, но справлялась очень плохо», — рассказывает героиня. Бабушка тогда переехала в Крым, построила там дом и предложила забрать внучку на лето. Анна сразу согласилась, потому что была уверена, что бабушка в Крыму гораздо лучше мамы, которая борется с депрессией, и папы, который не может определиться, как ему жить дальше.

София уехала. Сначала на лето, а потом бабушка предложила ей остаться еще на пару месяцев теплой осени. В итоге наступила зима, София пошла в школу, потом записалась в художественную школу. Каждый раз, когда Анна спрашивала дочку, не хочет ли она вернуться домой, девочка отвечала, что еще немного побудет у бабушки. В итоге совместными обсуждениями было принято решение, что дочь будет приезжать в гости к Анне несколько раз в год.

«Это чувство отчуждения не проходит, и я не уверена, что когда‑нибудь пройдет. Моя дочь — неласковый, неэмпатичный ребенок. С возрастом все становится легче, просто потому что она становится более самостоятельной. С ней можно договориться, можно переключиться на какие‑то другие дела. Уже нет такой тотальной зависимости. Но любовь внезапно не возникнет», — говорит Анна. Она помнит и светлые моменты, проведенные с дочерью, когда ей казалось, что они становятся ближе. И моменты, когда Анна чувствовала любовь по отношению к дочери. Но, по ее словам, это чувство очень хрупкое. И когда случается очередной конфликт, эмоциональные откаты происходят очень быстро.

В последний приезд дочери все так и произошло. Когда София приезжает в Москву, то живет с Анной, ее мужем и младшим братом, к которому она, по словам героини, ревнует. Однажды София захотела встретиться с папой, они с Анной договорились, что днем дочка делает дела по дому, а вечером поедет к папе. Но получилось так, что дома остались только одни ключи. Как только Анна сказала об этом дочери, та сразу заплакала, позвонила отцу и в истерике сказала, что мама запирает ее дома. Бывший муж позвонил Анне и пригрозил полицией, если та немедленно не выпустит ребенка из дома. «Меня всю трясло и колотило, я отпустила ее к папе. А через пару дней через бабушку я узнаю, что дочь собирается жить у отца», — рассказывает женщина.

После этой ситуации Анна написала пост в группе для матерей в фейсбуке с просьбой дать совет: что делать, когда отец ребенка угрожает полицией. Она подробно описала свою историю, и за 15 минут под постом появилось полсотни гневных комментариев о том, что Анна — отвратительная мать, а дочке очень не повезло.

Анна признается, что не чувствуют вины, хотя у нее есть ощущение, будто она должна была ее чувствовать: «Маму, которая отклоняется и не соответствует каким‑то традициям и нормам, будут осуждать. То, что я отдала дочь бабушке, автоматически делает меня монстром, а ее несчастным и бедным ребенком. Но если бы я выращивала ее самостоятельно, убивая свою и ее психику, это было бы правильно?»

«Женщины сожалеют о материнстве по-разному, — объясняет Дарья Уткина. — Довольно мало тех, кто испытывает только это чувство. Чаще это амбивалентные переживания: и сожаление, и любовь, и гнев, и радость. И именно с этим бывает тяжелее всего. Потому что многие считают, что материнство — это только счастье, а все остальные чувства испытывать странно и плохо».

Современным матерям очень важно знать, что злиться на ребенка или жалеть о том, что с появлением ребенка в жизни стало меньше свободы и больше обязанностей, — это нормально.

К младшему сыну у Анны совсем другие чувства. При том что роды были гораздо сложнее, Анна потеряла много крови и попала в реанимацию. Но когда она увидела сына, то сразу почувствовала связь, которой не чувствовала со старшей дочерью: «Были совсем другие ощущения. Сразу появилась включенность: я знала, это мой ребенок, я его родила».

Сейчас Анна сожалеет, что не может испытывать к дочери тех же чувств. Переживает, что дочь не может быть с ней близка так же, как с бабушкой. Но она уверена, что выбрала лучший расклад для себя и для нее.

Анна считает, что включенность в ребенка — это залог счастливого материнства: «Когда она есть, даже если тебе тяжело, ты понимаешь, ради чего ты все это терпишь. А если включенности нет, то это каторга — тебе остается просто ждать, пока ребенок повзрослеет, уйдет во взрослую жизнь, и ты станешь свободна. И нет никаких гарантий, что эта включенность возникнет у каждой мамы. Это нарушение химии может появиться когда угодно. И непонятно, что делать мамам в таких ситуациях. Мне очень помогло знание теории привязанности и понимание, что ребенок таким будет не всегда, она повзрослеет и изменится. И вообще понимание психологии детства и воспитания может помочь снизить уровень неблагоприятного взаимодействия с ребенком. Сейчас я знаю, как сделать наши отношения менее травмирующими и более приемлемыми, и я таким образом сама могу посеять почву для здорового развития своего ребенка».

Три женщины, которые помогли своим сыновьям стать символами гражданских прав

Таббс раскапывает и чтит эти традиции через матерей, справедливо отмечая, что невозможно понять отношения Кинга с Черной церковью без предварительного понимания «основы непоколебимой веры Альберты в Господа. . » Альберта родилась в нескольких минутах ходьбы от баптистской церкви Эбенезер и выросла, наблюдая за своими родителями, преподобным Адамом Уильямсом и Дженни Селесте, когда они организовывали встречи по стратегии, боролись с несправедливостью и стали одними из первых членов церкви Н.A.A.C.P.

Портрет Таббса — это интимное повествование, цель которого — связать не только Литтл, Кинга и Болдуина, но и всех черных матерей, включая ее самого (она родила сына во время исследования и написания книги). Это порождает инклюзивный тон, который может быть как успокаивающим, так и раздражающим: утешающим, когда Таббс пишет о «нашем» общем опыте матери; раздражает, когда повествование внезапно переходит к «вам» от второго лица.

Тем не менее, перекрестки, которые она выделяет, прекрасны — и включение их большего количества могло бы еще больше обогатить историю.Например, после убийства Малькольма именно Болдуина наняли для написания экранизации его автобиографии; позже, незадолго до своей смерти в 1987 году, Болдуин работал над проектом о Малкольме Икс, Мартине Лютере Кинге-младшем и Медгаре Эверсе.

Есть множество мест, где читатель жаждет большего количества анекдотов, большего количества описаний и, прежде всего, большего количества собственных голосов матерей. Что они говорили, чувствовали и думали в каждый исторический момент?

А как же писательский дар Бердиса? Записки, которые она писала школе Болдуина, вызывали восхищение как у его учителей, так и у директора школы.По словам ее детей и внуков, ее пожелания на день рождения были «одними из самых красивых из когда-либо написанных». Болдуин и его мать регулярно переписывались в течение своих лет за границей. Таббс, которая проводит телефонное интервью с тремя своими потомками, так и не до конца объясняет, где находятся эти письма. Бердис, возможно, наиболее исторически заброшенная из трех, жила до 1999 года, через 12 лет после смерти сына, но в основном хранила молчание о своей роли в истории.

Луиза Литтл и Альберта Кинг также пережили своих сыновей.Литтл прожил 26 лет после убийства Малкольма, не написав ни одной книги и даже не комментируя убийство. Кинг умерла в возрасте 69 лет, убита, когда она сидела за органом в своей любимой баптистской церкви Эбенезер — но даже это шокирующее преступление слишком быстро замалчивается на этих страницах: Таббс не предлагает подробного обсуждения того, кто стрелял в нее и почему, шесть лет после убийства сына.

«Когда мы прячемся, это только медвежья услуга», — пишет она на последних страницах книги. «Когда наши дети не знают, через что мы прошли и как пережили это, когда мы позволяем другим определять, кто мы есть.

Как ни старалась, ни одна мать не может спасти такие монументальные стирания.

Хорошее, утомительное и беспорядочное

Мы с мужем думали, что у нас больше нет детей, когда у нас родились первые двое. Потом, когда нашему младшему было 3 года, и мы только что отпраздновали выброс подгузников — сюрприз! — беременная! Мы с ним покатались, и теперь я не могу представить жизнь без наших троих детей.

Но это действительно изменило ситуацию. Наличие троих детей создает уникальную динамику в семье и создает особые проблемы для родителей.Вот некоторые из этих реалий:

1. Детей у вас больше, чем рук.

Это особенно важно, если у вас трое близких по возрасту. Вы быстро научитесь использовать свои колени, нос и пальцы ног в качестве третьих рук.

2. Вас в меньшинстве.

По бессмертным словам Крис Дженнер и первоначального человека, у которого она украла строку: один — один, а два — двадцать. Итак, три… 100? Если вы не состоите в полигамных отношениях, теперь у вас в доме больше детей, чем взрослых.Спустя годы вы часто задаетесь вопросом, почему эта математика не осознала вас до того, как вы пригласили в свою жизнь третьего ребенка. Если старший ребенок достаточно взрослый, чтобы помочь, они должны это сделать.

3. Ваш старший выглядел на

Когда вашему первому ребенку было 4 года, он казался большим ребенком. Ваш третий ребенок в 4 года кажется младенцем. В каждом возрасте и на каждом этапе вы ожидали от первого ребенка гораздо большего в поведении и в учебе, чем от последнего.(Извините, первые дети.)

4. Ваш средний ребенок получает древко.

Это неизбежно. Ваш первый ребенок получает привилегию и гордость быть первым, кто все делает, а ваш третий получает преимущество младенчества, потому что он последний. Эти средние дети — творческие гении неспроста. (Я был средним ребенком, так что это моя история, и я придерживаюсь ее.)

5. Вы испытываете больший стресс, чем другие родители.

Нет, правда. Это наука. Моя теория заключается в том, что у вас слишком много детей, чтобы делать все так хорошо, как вы хотите, но не так много детей, чтобы вы чувствовали, что можете позволить чему-то идти.Итак, вы находитесь в постоянном состоянии подавленности, но продолжаете пытаться убедить себя, что вы можете все это сделать.

6. Вам действительно нужен минивэн или восьмиместный внедорожник.

Если вы когда-нибудь собираетесь брать куда-нибудь кого-нибудь, кроме ваших ближайших родственников, теперь вам нужно более пяти мест в машине. И если у вас одновременно несколько детей в автокресле, вам действительно нужна машина побольше.

7. Вы понимаете, что работа по воспитанию детей увеличивается в геометрической прогрессии с каждым ребенком.

Вы знаете, что говорят: «Один есть один, а два — двадцать». Что ж, если двое детей удваивают работу, то трое детей удваивают ее. То же самое и с шумом. Вы постоянно задаетесь вопросом, как выживают люди с более чем тремя детьми.

8. Вы полностью отказываетесь от сна.

Вся эта идея спать всю ночь кажется ужасно милой, когда ваш третий ребенок катается. Конечно, рано или поздно младенцы спят всю ночь. Затем они становятся малышами с плохими снами. Затем они становятся детьми школьного возраста, которых пугает реклама фильма ужасов.Затем они становятся подростками, которые чувствуют потребность в глубоких, задушевных разговорах в любое время суток. К третьему разу вы знаете, что родительский сон годами чередуется между классным и отстойным.

Создание фонда колледжа для вашего первого ребенка кажется естественным и вполне выполнимым вложением. Второй ребенок немного растягивается. Третий ребенок должен будет получить полную стипендию. С тремя детьми внеклассные занятия становятся огромным финансовым бременем. Ваш счет за бакалейные товары ползет, пока не сравняется с суммой по ипотеке.Подождите, пока всем трем детям понадобится ортодонтия. До свидания, отпуска!

10. Полеты всей семьей становятся абсолютно дорогостоящими.

Если говорить о финансах и отпуске, то билеты на самолет на пять человек — это шутка. Даже дешевый рейс за 300 долларов внезапно превращается в 1500 долларов. Поездка это так!

Четыре человека в гостиничном номере — это прекрасно. Пять человек — это найти комнату с раскладным диваном, заплатить за раскладную кровать или принести свой спальный мешок и коврик и позволить вашим детям самим решать, кому спать на полу.

12. Кто-то всегда будет чувствовать себя обделенным.

При нечетном количестве детей любая игра для двоих автоматически становится эксклюзивной. Все трое детей хотят сесть рядом с мамой в ресторане — это международная кризисная ситуация. Вы когда-нибудь пробовали разделить печенье на три части? Нет .

Если у вас нет трех детей подряд, разница в возрасте и зрелости превратит выбор семейного фильма в кошмар.Ваш младший хочет перекусить на Daniel Tiger’s Neighborhood , ваш старший хочет посмотреть The Hunger Games , а ваш средний застрял посередине. Вы не можете позволить себе нанять профессионального посредника для проведения семейного вечера фильмов, поэтому в конечном итоге вам придется смотреть Megamind 10 раз, потому что это единственный фильм, с которым вы все можете согласиться.

Ночь семейных игр — это здорово в теории. Но после пятого года еженедельных турниров Candy Land для размещения ваших младших детей вы обнаруживаете, что боретесь с желанием засунуть лицо короля Канди прямо в Лагуну Солодки и удерживать его там, пока он не перестанет пинаться.

15. Когда одного ребенка нет, это похоже на отпуск.

Точно так же, как добавление третьего ребенка увеличивает объем работы в четыре раза, исключение одного ребенка на день сокращает работу на три четверти. (Я не понимаю математику, я просто живу по ней.) Отправьте одного ребенка на ночевку, и вы удивитесь, почему вы когда-либо думали, что иметь двух детей было трудно.

16. У вашего первого ребенка есть великолепная детская книжка, а у вашего третьего ребенка есть фотографии где-то на компьютере.

Альбом для вырезок первого года жизни нашего первого ребенка — это великолепное произведение искусства, созданное с любовью вашим покорным слугой.У нашего второго ребенка есть фотоальбом, в котором заполнено около четверти страниц. Нашему третьему ребенку повезет, если он когда-нибудь напечатает фотографию.

17. Перед сном становится смесью марафона, кризиса и шутки.

Это особенно проблема с большим возрастом. Трое разных детей, трое разных возрастов, три разных режима сна — и каждый хочет прижаться к вам. В какой-то момент вы уложите детей спать на два часа подряд и задаетесь вопросом, как это стало вашей жизнью.

18.Иногда вам нужно сказать им, чтобы они перестали говорить.

Просто остановись. Перестаньте разговаривать. Больше никаких звуков изо рта. «Если кто-то откроет рот и скажет хоть слово в течение следующих 15 минут, ему запретят пользоваться всей электроникой на неделю». Правдивая история.

Связанные: Правда о третьем ребенке, о которой вам никто не говорит

19. Вы действительно понимаете, насколько каждый ребенок индивидуален.

Вы как бы узнаете этот факт со своим вторым ребенком, но третий дает вам окончательный ответ на вопрос о природе vs.вынашивать вопрос. Дело не в том, что забота не важна — она ​​абсолютно важна. Но многие из детей — это , просто , кто они — , независимо от того, что вы делаете как родитель.

20. Ты точно знаешь, что твоя способность любить возрастает с каждым ребенком.

Может быть, вы счастливы с тремя, может быть, вы больше не хотите детей, но вы знаете, что если четвертый неожиданно появится, вы бы 1) взбесились, потому что OMG, четверым детям и 2) это понравится малыш так же безумно, как ты любишь своих трех других.Потому что, какими бы сумасшедшими они ни были, ваши манчкины показали вам, что материнская любовь действительно безгранична.

Хотя мы не выбрали третьего ребенка, я бы не променял его на мир. Конечно, жизнь с тремя детьми временами хаотична и напряжена, но она также полна жизни и любви. Наша семья из пяти человек чувствует себя полной, полноценной и правильной.

Три — самое стрессовое число детей

Когда Дилан Дрейер из TODAY приветствует своего третьего ребенка, она присоединится к особому и особенно уставшему клубу.

Трое детей — это наиболее стрессовое число детей, согласно опросу родителей, проведенному TODAY в 2013 году, среди более чем 7000 матерей в США. Матери троих детей сообщают о большем стрессе, чем мамы одного или двух детей, в то время как матери четырех и более детей фактически сообщают о более низком уровне стресса. уровни стресса. Как только у вас появится определенная критическая масса детей, жизнь станет немного легче.

Дилан присоединится к Дженне Буш Хагер из СЕГОДНЯ и Элу Рокеру в клубе для троих детей. Конечно, у каждого родителя в жизни есть стресс.

По шкале от 1 до 10, где 10 соответствует наибольшему стрессу, средняя мама в нашем опросе поставила себе 8,5 балла.

Что беспокоит мам? Множество забот: от денежных забот до баланса между требованиями работы и дома до ощущения, что мужья иногда просто еще один большой ребенок, требующий внимания.

Связанные

Но главный секрет стресса мамы в том, что во многом он исходит изнутри: 75 процентов матерей сказали, что они больше беспокоятся о давлении, которое они оказывают на себя, чтобы быть идеальными, чем о давлении или осуждении, которое они получают другие мамы.

«Вы всегда слышите о войнах мам, но я чувствую, что мы судим себя строже, чем кто-либо другой», — сказала Джилл Смоклер, создательница «Scary Mommy» и автор книги «Motherhood Comes Naturally (And Other Vicious Lies)». ” У Смоклера трое детей, и он полностью согласен с тем, что это самое стрессовое число.

«Переход от одного ребенка к другому был легким и беззаботным», — сказал Смоклер, который живет в Мэриленде. «Два-три, все перевернулось. Я не чувствовал, что у меня все вместе…просто переходить улицу и физически не держать всех за руки я обнаружил, что это ужасно нервно ».

Больше самородков стресса из онлайн-опроса 7164 матерей в США, проведенного TODAY.com и Insight Express:

• 46 процентов мам говорят, что их мужья / партнеры вызывают у них больше стресса, чем их дети.
• 72% мам переживают из-за того, насколько они напряжены.
• Самая большая причина стресса: 60% говорят, что им не хватает времени на все, что нужно сделать.
• 60 процентов мам утверждают, что воспитание девочек вызывает больше стресса, чем воспитание мальчиков.
• Девять из 10 мам стараются оставаться в форме и быть привлекательными.

Доктор Джанет Тейлор, психиатр из Нью-Йорка, говорит, что стресс у мамы — это проблема, с которой она ежедневно сталкивается в своей практике.

«Мамы прекрасно осознают тот факт, что у них нет времени заботиться о своих нуждах», — сказал Тейлор. «Забудьте читать книгу, заниматься спортом или веселые хобби: некоторые мамы едва успевают принять душ».

«Прежде чем стать мамой, вы принимаете это как должное», — добавил Тейлор.«Когда ты мама, у тебя просто нет времени».

Она засмеялась, когда услышала, что иметь четырех или более детей меньше стресса, чем трех: она мать четверых детей, включая пару близнецов, и согласна с результатами опроса.

«В твоей голове просто не хватает места для перфекционизма, когда у тебя четверо или больше детей», — сказала она.

Например, Тейлор вспоминает, что со своим четвертым ребенком она не беспокоилась о таких вещах, как одержимое закрытие всех точек с предохранительными заглушками.«Это просто выживание!» — пошутила она.

Плюс, она думает, что мамы попадают в паз, когда они преодолевают фазу численного превосходства, состоящую из трех детей, и попадают на территорию, где численность значительно превышает численность четырех и более детей.

«Чем больше у вас детей, тем увереннее вы становитесь в своих родительских способностях», — сказала она. «Ты должен отпустить … и тогда ты просто будешь благодарен, когда они все приходят в школу вовремя».

Дети Тейлора теперь взрослые и говорит, что, хотя стресс отличается от периода практического воспитания, он всегда остается.«Теперь я испытываю стресс из-за таких вещей, как у моего старшего ребенка собеседование при приеме на работу, а у моего младшего — середина финала, — сказала она. «Я на другой стороне … надеюсь, ты чувствуешь, что хорошо их подготовил».

Тейлор говорит, что ежедневный уровень стресса 8,5 по 10-балльной шкале — среднее значение, которое мамы в нашем отчете об исследовании — сказывается на разуме и теле. Она рекомендует своим пациентам, находящимся в состоянии стресса, попробовать это упражнение: потратьте пять минут и нарисуйте круговую диаграмму, показывающую, как вы на самом деле проводите часы в течение дня.Затем переверните лист и нарисуйте круговую диаграмму того, чем вы хотите заниматься. Выберите одну из вещей, представленных на диаграмме два (что вы хотите), но не диаграмму один (реальность), и выясните, как это сделать.

По теме

«Вы должны уметь иногда говорить« нет »своим детям, супругу или друзьям», — сказала Тейлор, объяснив, что многим женщинам это действительно трудно. «Вместо того, чтобы готовить идеальный обед для своих детей, отправляйтесь на прогулку в одиночку. Даже если это всего 10 минут, сделайте несколько глубоких вдохов и сосредоточьтесь на том, что вам нужно.

Мама из Коннектикута Карен Хоберт Флинн говорит, что отказ от некоторых детских занятий был одним из спасителей рассудка, как для мамы многих. Ее четыре мальчика сейчас варьируются в возрасте от подростков до взрослых, но ее правило, когда ее дети были младше, было одно внешкольное мероприятие на ребенка.

«Вы можете заниматься бойскаутом или спортом. Мы не занимались пятью видами спорта. Мы сказали «нет» интенсивным командировкам », — объяснила она. И она сказала, что это не ограничивает ее мальчиков; все они в подростковом возрасте занимались командными видами спорта в школе.

У четырех было свои преимущества, сказала она. У каждого ребенка был встроенный товарищ по играм; они имели тенденцию объединяться в пары, чтобы никто не остался в стороне. А на ее заднем дворе всегда было полно детей, хотя у них были далеко не самые модные качели в округе.

«У нас была критическая масса. Дети по соседству захотят прийти сюда, потому что это была немедленная вечеринка », — сказала она.

Для нее и ее мужа переход от одного ребенка к двум было большим изменением; переход от двух к трем — «вас в меньшинстве» и добавление четвертого ребенка — «не такой уж большой скачок.

Она говорит, что когда ее мальчики были маленькими, она сдерживала стресс, оставаясь организованной, общаясь с другими мамами, воспитывая хороших нянь, полагаясь на своего мужа — и, конечно же, не относясь к жизни слишком серьезно.

«Мы много смеемся», — сказал Флинн. «Это очень весело.»

Эта история была первоначально опубликована 6 мая 2013 года.

Связи между депрессией у родителей и воспитанием, здоровьем ребенка и психологическим функционированием ребенка — депрессия у родителей, воспитания детей и детей

Исследователи предоставили множество данных о психологическом и физическом здоровье детей, родители которых страдают депрессией.Понятно, что большое внимание уделяется риску развития депрессии у детей. Эти результаты рассматриваются в этом разделе с выделением репрезентативной работы. Исследователи также расширили круг психологических исходов, изучаемых у детей депрессивных родителей, включив в него другие аспекты психопатологии, включая другие интернализующие расстройства, а также экстернализующие расстройства. Другие аспекты психологического функционирования, некоторые из которых сами могут быть предвестниками развития, уязвимостями или ранними признаками расстройства, также включены в этот обзор.Точно так же конструкции, связанные с физическим здоровьем, включают данные о здоровье или болезни, а также о получении детьми обычной медицинской помощи, безопасности дома и роста. Хотя всесторонний обзор этой литературы выходит за рамки данного проекта, мы представляем репрезентативные результаты и обзор выводов, которые можно сделать.

Ограничения, проистекающие из пробелов в исследованиях

По каждому аспекту функционирования детей, который мы исследовали в связи с депрессией у родителей, мы рассмотрели не только доказательства наличия ассоциаций, но и любые доказательства для модераторов и посредников этих ассоциаций.

Как описано в главе 2, модераторы указывают, для кого и при каких условиях ассоциации сильнее или слабее. В литературе о детях родителей, страдающих депрессией, наиболее часто изучаемыми модераторами являются хроническая форма, тяжесть и время наступления родительской депрессии, сопутствующие заболевания родительской депрессии, а также роль семьи и более широкого социального контекста, особенно стресса и социальной поддержки. Каждый из них по отдельности и в сочетании может усилить или защитить детей от рисков, связанных с депрессией у родителей.Эмпирическая поддержка модераторов предоставляет информацию для нацеливания вмешательств на подгруппы детей депрессивных родителей, выявляя тех, кто подвергается еще большему риску отрицательных результатов по сравнению с другими, у которых также есть родитель с депрессией. Другой потенциальный модератор, который вызвал интерес, — это пол ребенка и, когда была изучена депрессия у обоих родителей, соответствие между полом родителя с депрессией и полом ребенка. Однако в большинстве исследований не сообщалось о половых различиях, и, как уже было изучено, несколько исследований включали депрессию у отцов.Результаты этих исследований половых различий включаются в это обсуждение, когда они доступны. Наконец, хотя теория и связанные с ней исследования предполагают, что здоровый и доступный второй родитель может смягчать влияние депрессии у одного из родителей на функционирование ребенка, было обнаружено несколько исследований, подтверждающих такую ​​умеренность.

Посредники представляют особый интерес, потому что они раскрывают механизмы, посредством которых депрессия у родителей становится связанной с результатами у детей, с последствиями для профилактических вмешательств.Как показано в, модель Гудмана и Готлиба (1999) определила наиболее эмпирически и теоретически обоснованные медиаторы того, как депрессия у родителей влияет на детей. Это воспитание детей, генетика, пренатальные факторы (если у матери во время беременности была депрессия) и стресс. Эмпирическая поддержка медиаторов, если они предшествуют вызывающим озабоченность исходам, предоставляет информацию, необходимую для разработки вмешательств, в том смысле, что у них будет поддержка для нацеливания на выявленные механизмы в интервенционном эксперименте (Kraemer et al., 2001). Например, исследование, показывающее, что депрессия у родителей связана со снижением родительских навыков и что снижение родительских навыков, по крайней мере, частично объясняет связь между депрессией и неблагоприятными исходами у детей, предполагает, что вмешательства, направленные на улучшение этих родительских навыков, принесут пользу детям. Что касается генетики, существует явный генетический риск депрессии, о чем говорилось в главе 3. Таким образом, по крайней мере, часть связей, обнаруженных между депрессией у родителей и психологическим функционированием детей, будет объяснена генетикой.Однако выводы о наследственности как посреднике зависят от исследований с генетически обоснованным дизайном, таких как исследования близнецов или усыновлений, или исследования, проверяющие посредническую роль молекулярной генетики, то есть конкретной генетической аномалии.

РИСУНОК 4-1

Интегративная модель передачи риска детям матерей с депрессией. ИСТОЧНИК: Перепечатано с разрешения из Goodman and Gotlib (1999). Авторское право (1999) Американской психологической ассоциации.

Таким образом, знание как модераторов, так и посредников имеет четкое и прямое значение для профилактики, как было описано в хорошо написанных статьях, которые включают отчет Института медицины о профилактике психических расстройств (1994).Несмотря на эти веские причины для определения посредников и модераторов, наш обзор показал, что в большинстве исследований результатов не использовались исследования, которые позволяли бы идентифицировать модераторов или посредников. Таким образом, наши возможности делать выводы по этим важным вопросам ограничены.

Еще одним важным фактором при оценке этой литературы является перспектива развития, как указано в главе 2. То есть важно учитывать нормативные достижения в развитии, ожидаемые от детей в возрасте, в котором также изучаются последствия родительской депрессии. как и во время предыдущих облучений ребенка, если таковые были.Это особенно важно в связи с фактором риска родительской депрессии, учитывая, что депрессия является эпизодическим расстройством. Еще один аспект перспективы развития заключается в том, что у детей, матери которых находятся в депрессивном состоянии, могут быть матери, которые находились в депрессивном состоянии во время беременности и, таким образом, подвергались воздействию во время внутриутробного развития. Аннатальная депрессия у матери и часто сопровождающая ее высокие уровни стресса могут быть стрессом в раннем детстве, который изменяет процессы развития, связанные с более поздним функционированием оси гипоталамус-гипофиз-надпочечники (HPA), что может привести к дисрегуляции систем реакции на стресс, которые были идентифицированы как уязвимые для депрессия (Heim, Plotsky, Nemeroff, 2004; Каммерер, Тейлор, Гловер, 2006).

Как и в случае ограничений, связанных со знанием модераторов и посредников, литература также ограничена в возможности делать выводы с точки зрения развития. Большинство изученных результатов являются поперечными (и депрессия родителя, и функционирование ребенка изучались одновременно), а не продольными (изучение депрессии родителя и функционирования ребенка два или более раз, чтобы увидеть, не изменится ли депрессия с течением времени). (например, увеличение уровня депрессивных симптомов, объясняют изменения в функционировании ребенка, например, возникновение психологических проблем).Таким образом, большая часть знаний касается конкретных результатов, связанных с сопутствующей депрессией у матерей в определенном детском возрасте (например, 4-летних детей матерей, которые в это время находятся в депрессии). Нам меньше известно о динамике последствий для детей, подвергшихся воздействию в определенное время, с учетом возраста ребенка, когда он впервые столкнулся с депрессией у родителей (в том числе потенциально внутриутробно), а также хроники и моделей рецидивов родительской депрессии. Последний вопрос осложняется рецидивом депрессии и возможностью того, что корреляты депрессии, имеющие значение для детей (особенно факторы стресса и родительские качества), могут или не могут изменяться в зависимости от течения болезни (эпизод или выздоровление).Также важно учитывать транзактный характер воспитания детей, поскольку как родительская депрессия, так и функционирование ребенка продолжают влиять друг на друга непрерывным циклическим образом на протяжении всего развития (Elgar et al., 2004; Sameroff, 1975). В этом обзоре мы представляем краткое изложение того, что известно не только из перекрестных исследований, но и из продольных исследований, а также из исследований, которые включают показатели депрессии во время беременности.

Еще одним ограничением литературы является то, что подавляющее большинство исследований родительской депрессии посвящено депрессии у матерей, а не у отцов.Тем не менее, мы рассмотрели скудную литературу о депрессии у отцов. Мы также сообщаем о метаанализе Connell and Goodman (2002), в котором мы обнаружили, что, хотя было показано, что депрессия как у матери, так и у отца влияет на психологическое функционирование детей, проблемы как интернализации, так и экстернализации у детей сильнее связаны с депрессией в матери, чем с депрессией у отцов.

Для некоторых детей основным попечителем является бабушка. Таким образом, важно понять распространенность депрессии у бабушек или дедушек, которые заботятся о своих внуках, влияние депрессии у бабушек и дедушек на их внуков, модераторов этих ассоциаций, а также роль родительских качеств и других посредников в этих ассоциациях.Комитет нашел очень мало исследований, посвященных этим вопросам. Выводы о детях, воспитываемых бабушками и дедушками, также осложняются часто стрессовыми обстоятельствами, которые приводят к такой организации ухода, такими как отсутствие отца, употребление наркотиков матерью или заключение в тюрьму, высокий стресс и низкий уровень поддержки, подверженность травмам и пренебрежение (Грегори, Смит , и Palmieri, 2007). Учитывая эти дополнительные осложнения и нехватку литературы, мы решили не проводить всесторонний анализ депрессии у бабушек и дедушек, которые являются основными лицами, осуществляющими уход.Однако, учитывая участившуюся частоту таких семейных соглашений, этот недостаток исследований представляет собой серьезный пробел в исследованиях.

Одна из проблем, поднятых в этой литературе, заключается в том, что часто мать сообщает как о своей собственной депрессии, так и о ее исходе для ребенка (Kraemer et al., 2003). Это особенно вызывает вопросы, учитывая, что можно заподозрить, что депрессия может негативно повлиять на восприятие матери. Мы приняли к сведению полезные статьи Рихтерса о том, что депрессия влияет на отчеты матерей о своих детях (Richters, 1992).Наш обзор показывает, что исследователи, проводившие хорошо спланированные исследования для решения этого вопроса, продолжают находить от небольшой до умеренной поддержки связь между более высоким уровнем материнской депрессии и склонностью матери к завышению сведений о проблемах с поведением ребенка по сравнению с латентной переменной критерия (Boyle and Pickles, 1997; Фергюссон, Лински и Хорвуд, 1993). Остаются нерешенными важные вопросы о том, как интерпретировать эту ассоциацию. Таким образом, в нашем обзоре мы отметили, когда исследователи включали дополнительные источники данных, по крайней мере, по исходам для детей, что было более распространенным, чем нет.

Наконец, еще одно ограничение исследования состоит в том, что очень мало исследований было разработано для тестирования транзакционных процессов. В частности, мало что известно о роли ребенка с психологическими проблемами в депрессии родителей, хотя существует больше литературы о роли проблем физического здоровья детей как причинного или усугубляющего фактора родительской депрессии, которую мы затрагиваем. Дети с эмоциональными, поведенческими или физическими проблемами со здоровьем могут способствовать возникновению депрессии у родителей или могут усугубить ее или помочь поддержать ее после того, как у них возникла депрессия.

Физическое здоровье и последствия обращения за медицинской помощью

Последствия, связанные со здоровьем детей, когда родитель находится в депрессии, изучались в нескольких ключевых областях. Во-первых, исследования описывают состояние здоровья новорожденного, когда мать испытывает проблемы с психическим здоровьем. Во-вторых, исследования изучают, как дети матерей с депрессивными симптомами имеют разные модели физического заболевания и обращения за медицинской помощью. В-третьих, исследования изучали роль материнской депрессии при хроническом заболевании ребенка.В-четвертых, исследования изучают, как наличие родительской депрессии связано с домашней средой, которая представляет больший риск для здоровья ребенка. Наконец, в нескольких исследованиях сообщается о возникновении рискованного поведения для здоровья подростков, когда их родители, находящиеся в депрессивном состоянии, демонстрируют поведение, сопряженное с риском для здоровья. Кроме того, модели воспитания детей в условиях родительской депрессии часто влияют на то, как родители контролируют, контролируют и моделируют здоровое поведение.

Депрессия у родителей обычно не существует как единственный фактор, объясняющий исходы, связанные со здоровьем, в этих исследованиях, как в исследованиях других исходов.Как было описано в другом месте этого отчета, депрессия часто сопровождается неблагоприятными социальными условиями, семейными трудностями и другими сосуществующими расстройствами психического здоровья и употребления психоактивных веществ, и признается, что любой или все эти факторы могут играть роль (независимые , аддитивный, опосредующий или сдерживающий) при определении связанных со здоровьем и других неблагоприятных исходов для детей родителей, страдающих депрессией. Всего несколько исследований рассмотрели все эти многочисленные факторы. Когда взаимодействие этих факторов было рассмотрено, они были отмечены.Большинство исследований изучали симптомы депрессии у матерей, а не клинический диагноз депрессии. За исключением отчетов о подростках, данные о влиянии депрессии на отцов или депрессии на обоих родителей отсутствуют. Учитывая центральную роль вопросов развития, мы рассматриваем эту литературу с этой точки зрения.

Новорожденные

Дородовая депрессия, а также стрессовые жизненные события и тревога, которые часто сопутствуют депрессии, были связаны с осложнениями во время беременности или родов (например,ж., преэклампсия) и неблагоприятные исходы беременности (например, низкая масса тела при рождении), по крайней мере, частично как функция плохого дородового ухода и нездоровых привычек (курение, алкоголь, наркотики) (см. обзор Bonari et al., 2004). Среди афроамериканских женщин с низким доходом вероятность самопроизвольных преждевременных родов почти в два раза выше у женщин с высоким уровнем депрессивных симптомов (Orr, James, and Blackmore Prince, 2002). Это было верно даже после учета других рисков для здоровья, связанных с преждевременными родами. В более недавнем крупном проспективном когортном исследовании, которое началось на ранних сроках беременности (Li, Liu, and Odouli, 2009), клинически значимые уровни депрессивных симптомов были связаны с почти вдвое большим риском преждевременных родов по сравнению с женщинами без депрессивных симптомов.Кроме того, риск преждевременных родов возрастал с увеличением степени тяжести депрессивных симптомов, и результаты не были связаны с использованием антидепрессантов, хотя они были связаны с ожирением и стрессом. Таким образом, депрессивные симптомы у матери, хотя и связаны с другими рисками для здоровья, играют центральную роль в связи с отрицательными исходами для младенцев. Побочные эффекты повышенного уровня кортизола у плода и новорожденного, которые возникают при перинатальной материнской депрессии, обсуждаются далее в этой главе.Кроме того, матери с депрессивными симптомами также с меньшей вероятностью будут продолжать кормить грудью (Kendall-Tackett, 2005). Еще одним поводом для беспокойства по поводу дородовой депрессии является воздействие на плод антидепрессантов матери или злоупотребление психоактивными веществами во время беременности, хотя мы считали, что обзор этой литературы выходит за рамки этого отчета.

Младенцы и дети раннего возраста

Социально-экологические факторы риска госпитализации детей в первые два года были изучены на канадской когорте с учетом биологических факторов риска.Обострение депрессивных симптомов у матери, материнство-одиночка и недостаточный доход увеличивают риск госпитализации в 1,5–1,8 раза, независимо от плохого состояния здоровья ребенка и его недоношенности (Guttman, Dick, and To, 2004). В амбулаторных условиях, даже после учета социально-экономических факторов, младенцы или маленькие дети матерей с депрессивными симптомами в два раза чаще обращались за неотложной помощью и в три раза чаще обращались за помощью (Mandl et al., 1999). ).Среди перспективной когорты младенцев, наблюдаемых в течение первого года жизни, младенцы от матерей с диагнозом депрессия имели в три раза больше шансов получить неотложную помощь (Chee et al., 2008).

Отделение неотложной помощи — еще одно часто используемое учреждение неотложной помощи. В проспективном исследовании после учета заболеваемости и других факторов было обнаружено, что через 6 месяцев матери из центральной части города с высоким уровнем депрессивных симптомов на 30 процентов чаще отправляли своих детей школьного возраста в районное отделение неотложной помощи. для лечения астмы, чем матери с низким уровнем депрессивных симптомов (Bartlett et al., 2001). В другом исследовании разнообразная популяция матерей, у которых был положительный результат скрининга на депрессию, более чем в три раза чаще посещала отделения неотложной помощи и пропускала другие амбулаторные визиты по сравнению с матерями без депрессивных симптомов (Flynn et al., 2004). . Такой повышенный уровень обращений за неотложной медицинской помощью и госпитализаций также был обнаружен в двух исследованиях социально незащищенных групп населения и одной когорте сообщества с детьми в возрасте до 3 лет (Casey et al., 2004; Chung et al., 2004; Минковиц и др., 2005). Не обнаружено, что симптомы материнской депрессии влияют на общую частоту госпитализации детей старшего возраста. Однако в проспективном исследовании городских, экономически неблагополучных детей в возрасте от 4 до 9 лет, страдающих астмой, клинически значимые симптомы психического здоровья матери были самым сильным психосоциальным предиктором госпитализации через 9 месяцев (Weil et al., 1999). Дальнейшее обсуждение влияния материнской депрессии на лечение детей с астмой в городских условиях обсуждается позже в этом разделе.

Исследования, изучающие использование профилактических медицинских услуг, показали, что это связано с депрессивными симптомами у матерей (Mandl et al., 1999; Minkowitz et al., 2005). Исследование Минковица показало, что более высокий уровень депрессивных симптомов у матери через 2–4 месяца после родов предсказывает меньшее количество посещений здоровых детей в возрасте до 24 месяцев в выборке предполагаемой первичной медико-санитарной помощи, получающей дополнительные услуги для улучшения детского развития. В исследовании детей, идущих в школу, уровни материнских депрессивных симптомов не были связаны с получением детьми профилактических медицинских услуг, но они были связаны с тем, что у детей меньше шансов получить профилактическую стоматологическую помощь (Kavanaugh et al., 2006).

Женщины с клинически значимым уровнем депрессивных симптомов с большей вероятностью будут сообщать о своем ребенке в возрасте 3 лет как о удовлетворительном или плохом (Kahn et al., 2002). Они также чаще обращаются за медицинской помощью при детских соматических расстройствах, таких как обморок (например, обморок; Morris et al., 2001), боли в животе (Levy et al., 2006; Zuckerman and Beardslee, 1987), головные боли (Zuckerman и Beardslee, 1987) и травм (Minkovitz et al., 2005). Также было показано, что увеличение количества несчастных случаев происходит, когда матери переживают эпизод депрессии (Brown and Davidson, 1978).

Было обнаружено, что среди некоторых подгрупп детей с особыми заболеваниями чаще встречаются симптомы материнской депрессии с высоким уровнем материнской депрессии. Сюда входят состояния со связанными психосоциальными проблемами, такие как неспособность нормально развиваться (Stewart, 2007), СДВГ (Johnston and Mash, 2001; Lesesne, Visser, and White, 2003) и хроническая эпилепсия (Shore et al., 2002) и условия с высокими требованиями к ежедневному уходу, такие как медицинская хрупкость (Meltzer and Mindell, 2006), зависимость от аппарата ИВЛ (Meltzer and Mindell, 2006), тяжелый ожог (El Hamaoui et al., 2006) и серьезные нарушения развития (Bailey et al., 2007; Manuel et al., 2003; Smith et al., 1993). Многие из этих исследований оценивают депрессивные симптомы только на небольших, поперечных группах детей с конкретными заболеваниями и не определяют тяжесть или хроничность родительской депрессии или течения болезни. Стресс из-за ухода, беспокойство, отсутствие социальной поддержки и нарушение сна человека, осуществляющего уход, — все это играет роль в том, как хроническое состояние связано с материнской депрессией (Boman, Lindahl, and Björk, 2003; Manuel et al., 2003; Мельцер и Минделл, 2006; Мур и др., 2006). Эти описательные исследования в целом показывают, что в этих группах необходимо учитывать родительскую депрессию и что распознавание и лечение депрессии у родителей может быть важным дополнением к лечению ребенка.

Как указано выше (Weil et al., 1999), влияние материнской депрессии на ведение болезни было изучено более глубоко для детей с астмой в городских общинах, чем для других заболеваний или в других условиях.В проспективном исследовании детей из городских районов, страдающих астмой, матери с высоким уровнем депрессивных симптомов по сравнению с матерями с более низким уровнем депрессивных симптомов с меньшей вероятностью придерживались схем лечения, назначенных их детям, с большей вероятностью имели более низкий уровень понимания. менее уверенно справлялись с болезнью своего ребенка дома (Bartlett et al., 2004). Кроме того, матери с высоким уровнем депрессивных симптомов в 2–3 раза чаще сообщали о том, что недавно они чувствовали себя беспомощными, испуганными и расстроенными астмой ребенка.Было показано, что для семей, страдающих астмой, роль материнской депрессии в борьбе с болезнью также опосредована психологическими проблемами ребенка (Lim, Wood, and Miller, 2008). Выводы о том, что депрессия связана с большей враждебностью родителей и более низким уровнем теплоты / заботы, также были воспроизведены у малообеспеченных афроамериканских матерей детей с астмой (Celano et al., 2008), что повлияло на проблемы в управлении родителями этих детей. постоянные потребности в медицинской помощи.

Материнская депрессия и связанные с ней проблемы с воспитанием детей играют роль не только в лечении, но и в развитии астмы. Трудности с воспитанием детей в раннем возрасте, последующие психосоциальные проблемы у детей и уровни иммуноглобулина E в возрасте 6 лет были важными предикторами астмы в возрасте 6–8 лет в продольной когорте с высоким риском астмы (Klinnert et al., 2001). Симптомы материнской депрессии, измеренные в возрасте 6 лет, сильно коррелировали с ключевыми предикторами, воспитанием детей и психосоциальными проблемами ребенка.В недавнем крупном когортном исследовании новорожденных у детей, которые в течение первых 7 лет жизни продолжали контактировать с матерями, лечившимися от депрессии и тревоги, была более высокая частота астмы (отношение шансов = 1,25) после учета факторов риска астмы (Kozyrskyj et al., 2008 г.). Эти эффекты были сильнее в домохозяйствах с высоким доходом, чем в домохозяйствах с низким доходом.

Только недавно были опубликованы исследования, в которых более подробно рассматривается взаимосвязь между психическим здоровьем матери, воспитанием детей, поведением ребенка и ведением хронических заболеваний.Эти исследования астмы показывают, как материнская депрессия может играть роль в неблагоприятных исходах хронических состояний физического здоровья в детстве, когда психосоциальные факторы влияют на процесс болезни, а болезни требуют пристального внимания родителей к режимам лечения и мониторингу.

Другие последствия для здоровья могут возникнуть из-за изменений в семейном окружении, связанных с материнской депрессией. Матери маленьких детей, страдающих депрессией, с большей вероятностью будут курильщиками (Whitaker, Orzol, and Kahn, 2006), таким образом подвергая детей воздействию пассивного курения, которое связано с большим количеством респираторных проблем (Neuspiel et al., 1989). В продольном исследовании родителей, страдающих депрессией, чаще сообщалось о респираторных заболеваниях у детей среднего возраста (Goodwin et al., 2007). Среди дошкольников дети, которые больше всего смотрели телевизор, были предсказаны двумя факторами: материнской депрессией и избыточным весом матери (Burdette et al., 2003). Чрезмерный просмотр телевизора маленькими детьми имеет последствия для ожирения и поведения. Другие профилактические методы воспитания, которые могут ограничить оптимальное здоровье и профилактику заболеваний у детей, обсуждались в предыдущем разделе, посвященном методам воспитания.

Подростки

Было обнаружено, что использование подростками медицинской помощи, хотя и редко по сравнению с исследованиями детей грудного и раннего возраста, связано с депрессией у родителей. В одном исследовании при 10-летнем наблюдении дети родителей, страдающих депрессией, чаще были госпитализированы. Однако только подгруппа детей, у которых самих развилась депрессия, имела больше медицинских проблем, о которых сообщали в подростковом возрасте до 25 лет (Kramer et al., 1998). Другой отчет об этих потомках после 20 лет в среднем возрасте также показал увеличение общего числа медицинских проблем.Зависимость от психоактивных веществ также чаще развивалась в подростковом возрасте в этой популяции (Weissman et al., 2006a).

Проблема, которая возникает в подростковом возрасте, — это опасное для здоровья поведение, такое как употребление табака, алкоголя и наркотиков. Хорошо известно, что поведение подростков, сопряженное с риском для здоровья, тесно связано с моделями употребления алкоголя и табака родителями. Особенно информативным было отметить, что в немецком лонгитюдном исследовании сообщества от раннего подросткового возраста до раннего взросления шансы употребления запрещенных наркотиков удваивались, если у любого из родителей было аффективное расстройство, даже после контроля над их употреблением (Lieb et al., 2002). Показатели больше не увеличивались, когда были затронуты оба родителя — то есть, даже после учета родительского употребления, аффективное расстройство либо у матери, либо у отца увеличивало вероятность того, что подросток начнет употреблять запрещенные наркотики. Точно так же наличие родителей, страдающих депрессией, было связано с 40-процентным увеличением алкогольной и никотиновой зависимости у подростков, даже после контроля родительской тревожности и употребления психоактивных веществ (Lieb et al., 2002).

В целом, появляются новые доказательства того, что депрессия, по крайней мере, у матерей, если не у отцов, связана с использованием услуг детского здравоохранения и неблагоприятными последствиями для здоровья детей от младенчества до подросткового возраста.Более того, совместное возникновение материнской депрессии и хронического заболевания у ребенка подвергает ребенка дополнительному риску неблагоприятных исходов. Для обоснования эффективных вмешательств необходимы лонгитюдные исследования, в которых более внимательно изучаются пути, с помощью которых депрессия влияет на результаты в отношении здоровья.

Психологические проблемы и благополучие детей

Особые аспекты, вызывающие озабоченность

Исследователи изучили ряд аспектов психологических проблем и благополучия детей.Как правило, выбор того, чему учить детей, оправдывается как важный как с точки зрения теорий, так и исследований, предполагающих (а) почему депрессия у родителей может повлиять на эти аспекты функционирования и (б) почему эти аспекты функционирования , в случае воздействия, может вызвать беспокойство относительно возможности дальнейшего развития психопатологии.

Неудивительно, что большое внимание было уделено вероятности того, что дети депрессивных родителей сами впадают в депрессию.Обе теории о механизмах, посредством которых материнская депрессия может способствовать развитию депрессии у детей (Goodman and Gotlib, 1999), и о путях развития, ведущих к возникновению депрессии у детей (Cicchetti and Toth, 1998), указывают на важность более глубокого изучения взаимосвязей между материнская депрессия и появление депрессии у детей и подростков. Поэтому во многих исследованиях детей депрессивных родителей изучалась связь между депрессией у родителей и связанными с депрессией исходами у их детей, включая уровни депрессивных симптомов и частоту депрессивных расстройств.Некоторые исследователи расширили эту конструкцию до интернализующих расстройств или проблем у детей, учитывая, что тревожные расстройства являются наиболее частыми сопутствующими расстройствами как в клинических (Compas et al., 1997), так и в местных выборках (Lewinsohn et al., 1991) и что многие исследователи полагаются на контрольные списки симптомов, которые дают оценку интернализации проблем как широкополосной конструкции.

Среди других исходов, связанных с депрессией у родителей, исследователи также интересовались экстернализацией расстройств, поскольку повышенный уровень проблем с поведением был отмечен еще в самых ранних исследованиях детей депрессивных родителей (например.г., Велнер и др., 1977). С теоретической точки зрения экстернализирующие расстройства у детей с депрессивными родителями интересны, потому что они могут отражать проблемы с нерегулируемой агрессией (Radke-Yarrow et al., 1992), отчетливый образец унаследованной уязвимости, возможно связанный с поведенческими расстройствами (например, алкоголизм, употребление наркотиков жестокое обращение, антисоциальные расстройства личности) у родственников первой степени родства (Kovacs et al., 1997; Williamson et al., 1995). С другой стороны, экстернализация проблем у детей может отражать определенные взаимодействия между генами и когнитивными, аффективными, межличностными и другими биологическими системами, которые приводят к появлению экстернализующих, а не интернализующих расстройств (или одновременно с ними).

Хотя большая часть литературы сосредоточена на психопатологии как исходе для детей с депрессивными матерями, перспектива психопатологии развития требует расширенного определения результатов, чтобы также включить компетентность или ограничения способности достигать типичного развития в полном диапазоне аффективных / эмоциональных состояний, когнитивное и социальное / межличностное функционирование.

Отдельным важным аспектом функционирования, который необходимо понимать детям от депрессивных родителей, является темперамент или поведенческие тенденции.Трудности темперамента, связанные с депрессией у родителей, можно было наблюдать, например, по поведенческим тенденциям младенцев к меньшему интересу и активному исследованию своего окружения и новым стимулам, более слабым организационным способностям и меньшей сытости по сравнению с младенцами от матерей без депрессии. Механизмы, объясняющие такие ассоциации, в первую очередь, связаны с наследуемостью, но могут также включать эффекты пренатального воздействия материнской депрессии и связанного стресса. В соответствии с обоими объяснениями, было обнаружено, что движения плода на 36 неделе беременности составляют от 21 до 43 процентов дисперсии дистресса и ограничений в 1 год и поведенческого торможения через 2 года (отрицательные прогнозы), оба показателя регуляторных способностей (DiPietro et al. al., 2002). Темперамент также представляет интерес для исследователей родительской депрессии, потому что он может быть ранним признаком уязвимости к более позднему развитию депрессии (Hayden et al., 2006). Более того, темперамент представляет интерес с учетом транзакционных процессов, которые предполагают, что депрессивный родитель и младенец с «трудным» темпераментом могут столкнуться с особыми проблемами по отношению друг к другу по сравнению с недепрессивными родителями или детьми, у которых нет этих качеств темперамента.

По нескольким причинам исследователи также интересовались аффективным функционированием, особенно сильным отрицательным аффектом и низким положительным аффектом у детей депрессивных родителей (Cicchetti, Ackerman, and Izard, 1995; Garber, Braafladt, and Zeman, 1991).Во-первых, понимание того, что то, как дети управляют своими эмоциями, может быть ранними признаками некоторых основных черт личности, связанных с депрессией у взрослых (Klein et al., 2002). Во-вторых, это исследование, показывающее, что сильные негативные аффекты и низкие позитивные аффекты могут быть ранними признаками уязвимости к депрессии или даже ранними признаками депрессии. В-третьих, с точки зрения транзакций, это понимание того, что младенцы и дети с этими аффективными тенденциями будут особенно трудными для родителей с депрессией и могут сыграть решающую роль в развертывании циклов взаимных отрицательных влияний.

Дети матерей с депрессией могут унаследовать склонность к переживанию и выражению отрицательных эмоций (Plomin et al., 1993), могут научиться этой тенденции посредством моделирования или могут иметь повышенную отрицательную эмоциональность в результате дисрегуляции оси HPA, связанной со стрессом. Даже в младенчестве проблемы с отрицательными эмоциями могут наблюдаться у младенцев, которые проявляют больше дистресса по сравнению с другими (Campbell and Cohn, 1997). Дети постарше могут испытывать больше печали по сравнению с контрольной группой.

Положительные эмоции могут быть одинаково важны для изучения как исход для детей с депрессивными матерями, учитывая, что депрессивные расстройства однозначно характеризуются низким положительным аффектом или ангедонией (Clark and Watson, 1991).Склонность к низкому положительному аффекту может предрасполагать детей к развитию депрессии. Проблемы с положительными эмоциями могут быть отмечены у младенцев, у которых наблюдается менее позитивный аффект или удовольствие (Cohn and Campbell, 1992), или у детей старшего возраста, испытывающих или выражающих менее позитивный аффект по сравнению с контрольной группой. Механизмы, которые могут помочь объяснить возникновение слабого положительного аффекта у детей с депрессивными матерями, включают наследственность, потенциальную роль темперамента и усвоенную тенденцию чрезмерно контролировать положительный аффект (или более низкую систему активации поведения) (Fowles, 1994) или лобную долю паттерн относительно большей левой, чем правой лобной корковой активности, что было связано с более низкими положительными аффективными реакциями (Davidson and Fox, 1989).Некоторые аспекты эмоционального функционирования оцениваются с помощью таких показателей, как кортизол как показатель реактивности на стресс, асимметрия электроэнцефалограммы (ЭЭГ) как показатель склонности к отрицательным эмоциям и нейроповеденческое функционирование младенцев как показатель способности новорожденных контролировать свое поведение. в ответ на физическую и социальную среду. Позитивная эмоциональность также может быть частичным посредником между депрессией у родителей и последующим возникновением депрессии или других проблем у их детей.Выводы, подтверждающие эту идею, включают исследование, которое показало, что низкие уровни положительной эмоциональности у 3-летних детей, измеренные с помощью лабораторных заданий и естественных наблюдений, предсказывают более высокие уровни когнитивной уязвимости к депрессии, когда детям было 7 лет, например беспомощность и депрессогенные стили атрибуции (Hayden et al., 2006).

Помимо эмоционального функционирования, результаты компетентности детей в социальной и когнитивной сферах представляют интерес в связи с депрессией у родителей.Межличностное функционирование, варьирующееся от отзывчивости младенцев до социального функционирования и компетентности у детей старшего возраста или подростков, также потенциально связано с наследуемостью (Goldsmith, Buss, and Lemery, 1997) и механизмами обучения. Нарушения межличностного взаимодействия лежат в основе нескольких теорий депрессии, возникающей в детстве (Bemporad, 1994; Cole, 1991; Hammen et al., 2003; Zahn-Waxler, 1993). Поведенческие модели депрессии также предполагают важность этих социальных навыков, черт или тенденций, поскольку они могут быть связаны с более низкой вероятностью подкрепления у детей, если им не хватает определенных навыков или проявляется другое поведение, которое приводит к отсутствию полезных отношений (Левинсон , 1974; Паттерсон и Стулмиллер, 1991).

Точно так же когнитивное функционирование, особенно роль убеждений и установок, играет центральную роль в этиологии депрессии у детей и подростков (Garber and Martin, 2002; Hammen, 1992; Seligman et al., 1984), что указывает на важность изучения самооценка, атрибутивный стиль и дефицит когнитивных навыков решения проблем. Другой аспект когнитивного функционирования, когнитивное / интеллектуальное функционирование, иногда изучается как результат в связи с депрессией у родителей, хотя иногда он концептуализируется как модератор в моделях риска для детей с депрессивными матерями (Goodman and Gotlib, 1999).Проблемы с концентрацией внимания и принятием решений, а также другие симптомы могут проявляться как ранние признаки депрессии у детей и могут серьезно повлиять на интеллектуальную и академическую деятельность, в то время как связанные с этим неуспеваемость в школе могут независимо увеличивать риск депрессии (Lewinsohn et al. ., 1994).

В модели Гудмана и Готлиба (1999) (см.) Эти области функционирования ребенка по большей части концептуализируются как факторы уязвимости. Эти аффективные, межличностные, поведенческие и когнитивные переменные концептуализируются как ранние маркеры дезадаптивных процессов, которые могут быть связаны с более поздним развитием психопатологии.Мы используем термин «уязвимость» для обозначения устойчивых или длительных жизненных обстоятельств или условий человека, которые усиливают дезадаптивные процессы и препятствуют достижению успешной адаптации (Cicchetti, Rogosch, and Toth, 1994; Masten et al., 1999). Факторы риска, таким образом, могут включать внешние факторы, включая депрессию у родителей, а также другие семейные и более широкие социально-экологические факторы.

Нейроповеденческие исходы новорожденных

Исследователи сообщили о разной степени постоянства поддержки ассоциаций между повышенным уровнем антенатальной депрессии и более слабой нейроповеденческой регуляцией новорожденных.Исследования показывают последовательную поддержку антенатальной депрессии, которая в значительной степени связана с большей безутешностью новорожденных (Zuckerman et al., 1990), большим плачем / беспокойством (Diego, Field, and Hernandez-Reif, 2005; Field et al., 2007; Zuckerman et al. ., 1990), больше времени в неопределенном сне (Diego, Field, and Hernandez-Reif, 2005; Field et al., 2001, 2004) и больше активности / движения (Field et al., 2004, 2007; Hernandez-Reif и др., 2006). Выводы о младенческой настороженности менее последовательны: одно исследование обнаружило значительную связь с антенатальной депрессией (Hernandez-Reif et al., 2006), но двое других не обнаружили значительной связи (Field et al., 2007; Zuckerman et al., 1990).

Было обнаружено, что более высокие уровни антенатальной депрессии проспективно связаны с менее оптимальными баллами по нескольким подшкалам Шкалы оценки поведения новорожденных (NBAS) (Brazelton, 1984). Филд и его коллеги были в авангарде исследований, показывающих, что более высокие уровни антенатальной депрессии связаны с менее оптимальными оценками по нескольким подшкалам NBAS (Field et al., 2001, 2004; Эрнандес-Рейф и др., 2006; Джонс и др., 1998; Lundy et al., 1999). Во всех публикациях наиболее часто повторяемым выводом было то, что антенатальная депрессия была связана с более низкой способностью новорожденного реагировать на зрительные и слуховые раздражители и с качеством общей настороженности. Размер эффекта обычно находится в диапазоне от 0,22 до 0,60. Большинство исследований показало, что антенатальная депрессия от минимальной до отсутствующей значимой связи со способностью новорожденных регулировать свое состояние в условиях внешней стимуляции или с наличием у них большего количества аномальных рефлексов.В некоторых исследованиях было обнаружено, что другие подшкалы в значительной степени связаны с антенатальной депрессией, а в других — нет. Несоответствия в конкретных шкалах, которые, как было установлено, связаны с антенатальной депрессией, вероятно, объясняются вариабельностью клинических характеристик антенатальной депрессии, которая, как ожидается, будет модератором. Несоответствия не связаны с тем, как измерялась антенатальная депрессия, поскольку все исследования, кроме одного, полагались на шкалы симптомов, а не на диагнозы.

Еще одно правдоподобное объяснение несоответствий — это сопутствующее употребление алкоголя или психоактивных веществ во время беременности. Исследователи обнаружили высокую частоту дородовой депрессии, которая сочетается с курением сигарет, употреблением алкоголя и злоупотреблением такими веществами, как кокаин, часто в сочетании друг с другом (например, Amaro and Zuckerman, 1990, 1991; Amaro, Zuckerman, and Cabral, 1989; Цукерман, Амаро и Бердсли, 1987; Цукерман и др., 1989). Например, депрессия особенно распространена (35–56 процентов) в выборках беременных женщин, зависимых от наркотиков (Burns et al., 1985; Фитцсимонс и др., 2007; Regan et al., 1982).

Темперамент

Несколько исследователей обнаружили, что младенцы от матерей с депрессией по сравнению с контрольной группой имеют более сложный характер. Whiffen и Gotlib (1989) обнаружили, что младенцы от матерей с депрессией воспринимались как более трудные в уходе и более надоедливые. В крупном исследовании, проведенном в Японии, было обнаружено прямое влияние материнской депрессии на конструкции темперамента младенца «терпимость к разочарованию» и «страх перед незнакомцами и странными ситуациями» (Sugawara et al., 1999). Мета-анализ обнаружил значительную умеренную корреляцию между послеродовой депрессией и темпераментом ребенка с 95-процентным доверительным интервалом, который варьировал от 0,26 до 0,37 (Beck, 1996). Хотя использование матерей в депрессии как репортеров темперамента своих детей вызывает опасения (Forman et al., 2003), исследователи обнаружили эти существенные связи даже с лабораторными измерениями темперамента (Goldsmith and Rothbart, 1994) и с самоотчетами. например, разработанные Ротбартом (Garstein and Rothbart, 2003), которые сводят к минимуму предвзятость в отчете матери, задавая вопросы, связанные с конкретной ситуацией, и используя в своих интересах объем и широту опыта, который матери имеют со своими младенцами.

Было обнаружено, что среди изученных потенциальных модераторов или коррелированных факторов риска сопутствующая тревожность у матерей играет роль в ассоциациях между материнской депрессией и темпераментом младенца, но точная роль не ясна. Возможно, тревога, которая, как известно, тесно связана с депрессией, имеет большее значение. В одном исследовании тревожность по материнским признакам предсказывала трудный темперамент младенца независимо от оценок дородовой и послеродовой депрессии (Austin et al., 2005).Другое исследование показало, что тревога и депрессия у матерей имеют значение. Одно исследование, в котором измеряли темперамент не только с помощью отчетов матери, но и с помощью наблюдений, показало, что легкая родительская дисфория и легкая родительская тревога связаны с двумя измерениями темперамента ребенка: вниманием и трудностями регуляции эмоций (West and Newman, 2003).

Некоторые выводы информативны с точки зрения развития, особенно о роли транзакционных процессов. В частности, некоторые исследователи проверили гипотезу о том, что тяжелый темперамент младенцев может увеличить вероятность послеродовой депрессии.В одном исследовании тяжелый темперамент младенцев был связан с материнской депрессией у матерей трехмесячного возраста, и эта связь была опосредована воспринимаемой эффективностью родительской роли (Cutrona and Troutman, 1986). В другом исследовании материнская депрессия и негативная эмоциональность младенца взаимодействовали, чтобы предсказать материнскую реактивность / чувствительность (Pauli-Pott et al., 2000). Положительная младенческая эмоциональность не была предсказателем. Хорошая супружеская поддержка была напрямую связана с материнской реактивностью / чувствительностью, но не как модератор.

В ходе прямого тестирования роли транзакционных процессов одна группа исследователей обнаружила, что материнская депрессия и трудный темперамент младенца, а также страх / застенчивость могут взаимодействовать, чтобы предсказать отрицательные результаты для детей в подростковом возрасте, но результаты зависят от темперамента. , детский результат и пол. Например, в продольном исследовании, охватившем детей в возрасте от 5 до 17 лет, подверженность материнской депрессии в раннем детстве предсказывала рост проблем экстернализирующего поведения мальчиков с течением времени только среди мальчиков, чей темпераментный фактор импульсивности был низким (Leve, Kim, and Pears, 2005 ).Другие обнаружили, что дети с более сложным темпераментом более уязвимы к последствиям неадекватного воспитания, например того, что связано с депрессией у матерей (Goldsmith, Buss, and Lemery, 1997). Матери более трудных младенцев также считают, что их родительские обязанности менее эффективны, что, в свою очередь, связано с депрессией у матерей (Cutrona and Troutman, 1986; Porter and Hsu, 2003). В будущих исследованиях необходимо не только продолжить изучение роли темперамента ребенка, но и включить показатели темперамента, воспитания детей и депрессивных симптомов родителей, которые не ограничиваются самооценкой матери по всем этим переменным.

Несколько исследователей обратились к потенциальным посредникам связи между депрессией у родителей и темпераментом детей, сосредоточив внимание на влиянии на развитие плода. Лечение антидепрессантами во время беременности, по крайней мере в одном исследовании, не предсказывало темперамент (Nulman et al., 2002). Однако могут иметь значение другие пренатальные или внутриутробные процессы. Одно исследование показало, что повышенный уровень кортизола у матери на 30–32 неделе беременности, но не ранее во время беременности, был значительно связан с более частыми сообщениями матери об отрицательной реактивности младенца, с дополнительными прогнозами на основе пренатальной материнской тревоги и депрессии, даже после учета послеродового психологического состояния матери. состояние (Davis et al., 2007). В другом исследовании, проведенном через 2 и 6 месяцев после родов, матери, у которых была депрессия во время беременности и / или в послеродовом периоде, по сравнению с матерями без депрессии, сообщали о более тяжелых младенцах в обоих случаях, даже после учета истории жестокого обращения со стороны матери или пренатального беспокойства (McGrath, Records и Rice, 2008).

Генетика, вероятно, будет еще одним посредником. Сам по себе темперамент передается по наследству (Hwang, Rothbart, 2003). Более того, генетика может объяснить связь между материнской депрессией и темпераментом младенца (и более поздним развитием депрессии или других расстройств) (Gonda et al., 2006; Pezawas et al., 2005). То есть один и тот же набор генов может предсказывать оба качества темперамента, такие как негативная аффективность и депрессия.

С методологической точки зрения важно отметить, что выводы о связи депрессии с темпераментом ребенка не являются результатом потенциальных предубеждений в взглядах депрессивных родителей. Например, не все исследования основывались исключительно на том, как подавленные матери воспринимают темперамент ребенка. В одном исследовании не только матери в депрессии, но и их партнеры воспринимали темпераменты своих двухмесячных детей более негативно по сравнению с женщинами без депрессии и их партнерами (Edhborg et al., 2000). В более широком смысле, текущие опросники по темпераменту были разработаны, чтобы минимизировать вклад репортерной предвзятости (Rothbart and Hwang, 2002).

Наконец, есть некоторые свидетельства того, что сложный темперамент является частичным посредником между серьезными депрессивными расстройствами у родителей и развитием депрессивных расстройств у детей. Одно лонгитюдное исследование, в котором наблюдали за детьми депрессивных родителей в течение 20 лет, показало ожидаемую связь между депрессией у одного или обоих родителей и тяжелым темпераментом (Bruder-Costello et al., 2007). Во-вторых, они обнаружили, что плохой темперамент у детей увеличивает вероятность большого депрессивного расстройства. В-третьих, они поддержали частичную посредническую роль темперамента в том, что трудный темперамент детей объясняет дополнительные 10 процентов различий в ассоциациях между депрессией у родителей и новыми эпизодами большой депрессии у ребенка.

Приложение

Связь между депрессией у матерей и менее надежными отношениями привязанности у младенцев хорошо изучена и дает довольно последовательные результаты.Имеется достаточно литературы, которая подверглась метаанализу. В одном метаанализе рассматривалось влияние материнского психического заболевания (включая депрессию и психоз) на качество привязанности в клинических выборках (van Ijzendoorn et al., 1992). Они обнаружили, что материнское психическое заболевание увеличивает вероятность ненадежной привязанности по сравнению с нормами и по сравнению с выборками детей с рядом проблем. Другой метаанализ 16 исследований показал, что материнская депрессия не была связана со значительно более высокими показателями дезорганизованной привязанности у детей по сравнению с выборками среднего класса или бедными (van IJzendoorn, Schuengel, and Bakersmans-Kranenburg, 1999).Это было верно даже с учетом социально-экономического статуса, типа оценки депрессии и клинической выборки в сравнении с выборкой в ​​сообществе. Тем не менее, родители с тяжелой и хронической депрессией не были мишенью для данной конкретной исследуемой группы. Другой метаанализ, ограниченный исследованиями клинически диагностированной депрессии у матерей, показал, что младенцы от матерей с депрессией демонстрируют значительно меньшую вероятность надежной привязанности и незначительно повышают вероятность избегающей и дезорганизованной привязанности (Martins and Gaffan, 2000).Например, клинически значимая депрессия у матерей увеличивала вероятность неорганизованной привязанности в среднем с 17 до 28 процентов. В рассмотренных исследованиях преобладала выборка из семей со средним доходом с минимальными факторами риска, помимо депрессии у матерей. Таким образом, бедность и другие факторы риска не объясняют этот вывод.

Аффективное функционирование

Несколько исследований подтвердили связь между депрессией у матерей и более сильным негативным аффектом у младенцев или детей по сравнению с контрольной группой.Младенцы от матерей с депрессией демонстрируют более негативные эмоции (плач и суету) и более самостоятельное регулирующее поведение (например, самоуспокоение или взгляд в сторону) (Field, 1992; Tronick and Gianino, 1986). Малыши демонстрируют больше нерегулируемой агрессии и повышенной эмоциональности (Zahn-Waxler et al., 1984), а подростки (особенно девочки) демонстрируют более дисфорический и менее счастливый аффект (Hops, Sherman, and Biglan, 1990). В одном исследовании, в котором изучались уровни депрессивных симптомов как у матерей, так и у отцов, уровни депрессивных симптомов матери, но не отца, были связаны с низкой положительной эмоциональностью детей дошкольного возраста (Durbin et al., 2005). В этих исследованиях преимущественно, но не исключительно, использовалась выборка из среднего класса.

Когнитивная / интеллектуальная / академическая успеваемость

Было достоверно установлено, что различные показатели когнитивно-интеллектуальной или академической успеваемости связаны с депрессией у матерей. Дети с депрессивными матерями по сравнению с детьми, матери которых больны соматическими заболеваниями или имеют другие психические расстройства, имеют более низкую успеваемость и другие поведенческие проблемы в школе (Anderson and Hammen, 1993).В нескольких исследованиях было обнаружено, что дети депрессивных матерей или матерей с высоким уровнем депрессивных симптомов имеют более низкие показатели интеллекта (Anderson and Hammen, 1993; Hammen and Brennan, 2001; Hay and Kumar, 1995; Hay et al., 2001; Jaenicke et al., 1987; Kaplan, Beardslee, and Keller, 1987; Murray et al., 1993; Sharp et al., 1995). В этой литературе был проведен качественный обзор с точки зрения развития, включая роль времени наступления депрессии у матерей (Sohr-Preston and Scaramella, 2006).Например, крупное федеральное исследование по уходу за детьми младшего возраста показало, что хронизация депрессивных симптомов в течение первых 3 лет жизни связана с материнской чувствительностью, а материнская чувствительность снижает связь между уровнем материнских депрессивных симптомов и готовностью 3-летних детей к школе. и вербальное восприятие (Сеть исследований по уходу за детьми младшего возраста NICHD, 1999).

Одним из наиболее убедительных доказательств того, что модераторы связи между материнской депрессией и академической успеваемостью, является подверженность насилию (Silverstein et al., 2006). По сути, в большой репрезентативной на национальном уровне выборке детей детсадовского возраста Silverstein et al. обнаружили, что, хотя депрессия у матерей была независимо тесно связана с плохим чтением, математикой и общими знаниями детей, дети, которые также подвергались насилию, имели еще более низкие оценки по этим же навыкам. У них также было больше проблем с поведением по сравнению с детьми, которые подвергались либо материнской депрессии, либо насилию в одиночку. Этот образец результатов был сильнее для мальчиков, чем для девочек.

Отсев из школы и сексуальное поведение подростков

В продольном исследовании потомства матерей с депрессией и без депрессии, которое проводилось ежегодно с 6 по 12 класс, было обнаружено, что более высокий IQ защищает от отсева среди потомков матерей, никогда не страдающих или умеренно депрессивных, но не для подростков, матери которых находились в хронической или тяжелой депрессии (Bohon, Garber, and Horomtz, 2007). Точно так же присутствие мужчины-главы домохозяйства было связано с более низкими показателями сексуального поведения среди подростков, у матерей которых никогда не было или было умеренной депрессии, но не среди подростков, у которых депрессия матери была хронической или тяжелой.

Когнитивные уязвимости к депрессии

Одним из самых сильных факторов, способствующих развитию депрессии у взрослых, а также у детей, является наличие когнитивной уязвимости. Таким образом, это заинтересовало исследователей, изучающих детей родителей, страдающих депрессией. Согласно многочисленным исследованиям, депрессия у матерей и высокий уровень депрессивных симптомов у матерей связаны с детьми уже в возрасте 5 лет, демонстрируя ранние признаки когнитивной уязвимости к депрессии, включая более высокую вероятность, чем контрольная группа, обвинять себя в отрицательных результатах, имея более отрицательный стиль атрибуции, безнадежность, пессимизм, меньшая вероятность вспомнить положительные самоописательные прилагательные и более низкая самооценка (Андерсон и Хаммен, 1993; Гарбер и Робинсон, 1997; Хаммен и Бреннан, 2001; Хей и Кумар, 1995). ; Jaenicke et al., 1987; Мюррей и др., 2001). Подростки с депрессивными матерями демонстрируют ранние признаки когнитивной уязвимости к депрессии, например, они чаще, чем другие подростки, обвиняют себя в отрицательных результатах и ​​реже вспоминают положительные самоописательные прилагательные (Hammen and Brennan, 2001; Jaenicke et al., 1987 ).

Стресс и совладание

Особую озабоченность вызывает модель, согласно которой дети матерей с депрессией (нынешняя или бывшая депрессия) обладают большей когнитивной реактивностью (например,g., будучи более склонным к пессимистическому мышлению) при неудаче (Murray et al., 2001; Taylor and Ingram, 1999).

Они обнаружили, например, что ассоциации между сообщениями подростков о родительском стрессе и сообщениями родителей о тревожных / депрессивных симптомах у подростков были связаны с самоотчетами подростков об использовании вторичного контроля и реактивностью подростков на стресс (Jaser et al. др., 2005, 2008; Langrock et al., 2002). В частности, повышенный уровень стресса между родителями и детьми из-за ухода родителей и их навязчивого отношения был связан с более высокими уровнями стрессовой реактивности у детей (например,g., повышенное эмоциональное и физиологическое возбуждение, навязчивые мысли, размышления). И наоборот, использование детьми стратегий выживания, которые включают принятие родительской депрессии и попытки переоценить ее в более позитивном ключе, было связано с более низкими уровнями тревожности и депрессии у детей депрессивных родителей. Эти результаты показывают, что обучение детей родителей с депрессией более эффективным стратегиям выживания может быть важной целью профилактических вмешательств (Compas et al., 2002).

Бердсли и его коллеги опубликовали несколько статей по этой теме за несколько десятилетий, в которых содержится информация о спектре функционирования у детей и подростков, чьи родители (матери и / или отцы) находились в депрессивном состоянии. По сути, они обнаружили, что дети от матерей с депрессией различаются по своему адаптивному функционированию, а дети с более адаптивным функционированием функционируют лучше. Например, более гибкие подходы к выживанию и более ситуативно подходящие стратегии связаны с лучшими результатами (отношения модератора) (Beardslee, Schultz, and Selman, 1987; Carbonell, Reinherz, and Beardslee, 2005).Результаты других исследований Бердсли и его коллег показывают, что детей может защищать то, как они воспринимают депрессию и реагируют на нее со стороны своих родителей (Beardslee and Podorefsky, 1988; Solantaus-Simula, Punamaki, and Beardslee, 2002a, 2002b). В частности, молодые люди, стойкие перед лицом родительской депрессии, понимали, что их родители больны и что они не виноваты в болезни.

Результаты интервенционных исследований рандомизированных исследований Бердсли также являются тестом роли этих конструктов в ассоциациях между депрессией у родителей и благополучием детей (Beardslee et al., 2003, 2008). Концепция понимания со стороны детей была введена в действие как понимание болезни родителя как в четвертой, так и в шестой точках оценки. Молодые люди, родители которых больше всего изменились в ответ на вмешательство, в наибольшей степени осознали болезнь своих родителей. Таким образом, можно было повысить понимание за счет профилактического вмешательства. Другие отмечают вариабельность в том, как дети подросткового возраста справляются с материнской депрессией (Klimes-Dougan and Bolger, 1998).Например, дети, чья материнская депрессия связана с большим количеством гнева и раздражительности, справляются иначе, чем другие, мальчики отличаются от девочек, и даже в семьях братья и сестры различаются тем, как они справляются с материнской депрессией.

Межличностное взаимодействие

Начиная с исследований младенцев, исследователи выявили проблемы межличностного взаимодействия, связанные с депрессией у матерей. Филд (1992) показал, что младенцы (1) соответствуют негативным аффективным выражениям своих матерей при общении с ними лицом к лицу, (2) выглядят «подавленными» и (3) распространяют эти стили на взаимодействия младенцев. с остальными.Она также обнаружила, что младенцы от матерей с депрессией, чей стиль взаимодействия характеризуется как замкнутый, имеют худшие интерактивные качества, чем те, чей стиль характеризуется как навязчивый (Jones et al., 1997b). В многочисленных публикациях с начала 1980-х годов Троник и Кон осветили природу реакции младенцев на личное общение с матерями, находящимися в депрессии (Cohn and Tronick, 1983; Cohn et al., 1986). В своих более поздних работах они показывают, что более высокий уровень симптомов у матерей и младенцев, принадлежащих к мужскому полу, способствует более низкому качеству взаимодействий между матерью и младенцем (Weinberg et al., 2006).

Мюррей изучал младенцев, детей ясельного и дошкольного возраста, взаимодействующих со своими матерями, страдающими депрессией. Хотя в некоторых исследованиях учитывались другие переменные, такие как конфликт в доме, она обнаружила, что депрессия у матерей по-прежнему определяет качество взаимодействия детей (Murray and Trevarthen, 1986; Murray et al., 1996b, 1999).

Исследования маленьких детей, взаимодействующих со своими матерями, находящимися в депрессии, лучше всего иллюстрируемые работой Радке-Ярроу и его коллег, показали, что дети, чьи матери были в депрессии, проявляют чрезмерную уступчивость, чрезмерную тревогу и деструктивное поведение, которое при наблюдении за детьми в подростковом возрасте, было обнаружено, что они сохраняются с течением времени (Radke-Yarrow, 1998).

Среди немногих исследований взаимодействия сверстников было обнаружено, что сыновья, но не дочери депрессивных матерей, проявляют более агрессивное поведение во время общения с друзьями (Hipwell et al., 2005). Дети детсадовского возраста, матери которых находились в депрессивном состоянии, чаще исключались сверстниками (Cummings, Keller, and Davies, 2005). Последний эффект был опосредован тем, что дети столкнулись с конфликтом между родителями. Дети-подростки от матерей с депрессией имеют более слабые отношения со сверстниками и менее адекватные социальные навыки, чем подростки от контрольных матерей без депрессии (Beardslee, Schultz, and Selman, 1987; Billings and Moos, 1985; Forehand and McCombs, 1988; Hammen and Brennan, 2003).

Психобиологические системы: реакции на стресс и активность коры

Исследователи обнаружили значительную связь между материнской депрессией и двумя психобиологическими системами у детей, которые, как было установлено, играют роль в регуляции и выражении эмоций. Первый — это реакция на стресс, измеряемая либо (а) вегетативной активностью (более высокая частота сердечных сокращений и более низкий тонус блуждающего нерва), либо (б) гормональными уровнями стресса (более высокий уровень кортизола как показатель активности оси HPA). Филд (1992) обнаружил, что младенцы от матерей с депрессией имеют более высокий уровень кортизола, особенно после взаимодействия с их матерями с депрессией (Филд, 1992).Жестокое воспитание, которое иногда связано с материнской депрессией, также связано с более высоким уровнем кортизола у детей (Hertsgaard et al., 1995). Оба вывода предполагают связь между функционированием оси HPA у детей и неспособностью матерей с депрессией оказывать чуткую и отзывчивую помощь.

Вторая значимая связь с материнской депрессией — корковая активность в префронтальной коре и, в частности, характер большей относительной правосторонней фронтальной асимметрии ЭЭГ.Эта закономерность связана с переживанием абстинентных эмоций у детей и с депрессией у взрослых и подростков (Davidson et al., 1990; Dawson, 1999; Dawson et al., 1992; Finman et al., 1989). Даже недельные младенцы от матерей с депрессией, а также месячные младенцы демонстрировали большую относительную правую лобную асимметрию ЭЭГ по сравнению с младенцами от матерей без депрессии, и эти ранние ЭЭГ коррелировали с ЭЭГ в 3 месяца и 3 года ( Jones et al., 1997a), предполагая непрерывность этого эффекта.Доусон и его коллеги наблюдали аналогичные закономерности у 18-месячных детей (Dawson et al., 1997). Эти закономерности демонстрируют замечательную стабильность в возрасте от 1 недели до 3 лет, что позволяет предположить, что ранние измерения надежно выявляют образец индивидуальных различий (Dawson et al., 1997, 2003; Jones et al., 1997a). Кроме того, хотя и ограничивался небольшой выборкой, Доусон обнаружил поддержку как контекстуальных стрессоров (супружеские разногласия и уровни стресса), так и активации лобного мозга детей, опосредующей связь между историей материнской депрессии и проблемами поведения детей, когда детям было 3 года.

Среди возможных модераторов связи между материнской депрессией и активацией лобного мозга детей является степень подверженности депрессии у матери, особенно пренатальной экспозиции. Например, количество пренатальных месяцев воздействия материнской депрессии незначительно предсказывало активацию левой лобной доли по данным ЭЭГ (Ashman and Dawson, 2002; Dawson et al., 1997). Однако депрессия во время беременности измерялась ретроспективно, когда матери находились на сроке 13–15 месяцев после родов, а депрессия определялась как включающая женщин, находящихся в частичной ремиссии или подпороговой ремиссии.Если это открытие будет воспроизведено, это предполагает необходимость изучения таких механизмов, как генетика и внутриутробные факторы, на предмет связи между материнской депрессией и активностью лобного мозга у новорожденных, подвергшихся пренатальному облучению.

Другие потенциальные модераторы дают смешанные выводы. Например, иногда обнаруживается, что нарушения нейробиологического или нейроэндокринного функционирования у младенцев конкретно связаны с личным общением с их матерями, находящимися в депрессии (Field, 1992), и, в частности, с суровым воспитанием детей (Hertsgaard et al., 1995), но другие считают, что они отражают более общую черту (Dawson et al., 2001).

Поведенческие проблемы или психопатология

Конечным результатом, вызывающим беспокойство у детей депрессивных родителей, является появление повышенного уровня поведенческих проблем или диагностируемой психопатологии. Многие исследования показывают, что уровень депрессии выше у детей с депрессивными матерями, независимо от того, определяется ли депрессия матери соответствием диагностическим критериям или клинически значимым уровням баллов по шкале депрессивных симптомов, по сравнению с различными контрольными группами (Beardslee et al., 1988; Биллингс и Моос, 1985; Гудман и др., 1994; Ли и Готлиб, 1989; Малкарн и др., 2000; Орвашель, Уолш-Аллис и Е, 1988; Weissman et al., 1984; Велнер и др., 1977). Исследования с подростками показывают то же самое. Было обнаружено, что подростки с депрессивными родителями имеют более высокий уровень депрессии (Beardslee et al., 1988; Beardslee, Schultz, and Selman, 1987; Hammen et al., 1987; Hirsch, Moos, and Reischl, 1985), а также более высокий уровень депрессии. частота других расстройств (Orvaschel, Walsch-Allis, and Ye, 1988; Weissman et al., 1984) относительно контроля. В целом, уровень депрессии среди детей школьного возраста и подростков от матерей, страдающих депрессией, составляет от 20 до 41 процента, в отличие от общей численности населения, составляющей около 2 процентов среди детей в возрасте 12 лет и младше и от 15 до 20 процентов среди подростков. (Левинсон и др., 2000). Более высокие показатели среди детей родителей, страдающих депрессией, связаны с большей тяжестью или нарушением родительской депрессии, а также с добавлением других факторов риска, например, связанных с бедностью.

Не только уровень депрессии выше, но депрессия у детей депрессивных родителей по сравнению с депрессией у детей того же возраста, не страдающих депрессией, имеет более ранний возраст начала и более длительную продолжительность и связана с более выраженными функциональными нарушениями и более высокая вероятность рецидива (Hammen, Brennan, 2003; Hammen et al., 1990; Keller et al., 1986; Warner et al., 1992).

Начиная с дошкольного возраста, материнская депрессия также связана с более высокими уровнями интернализации и экстернализации поведенческих проблем у детей и подростков (расстройства дефицита внимания и расстройства деструктивного поведения, включая насилие) и злоупотребления психоактивными веществами (Brennan et al., 2002; Фергюссон, Лински и Хорвуд, 1993; Forehand et al., 1988), тревожность (социальная фобия, тревога разлуки и другие тревожные расстройства), дисрегулируемая агрессия и другие проблемы экстернализации, хотя некоторые исследователи обнаружили, что последние характерны только для дочерей (Biederman et al., 2001; Luoma et al., 2001; Orvaschel, Walsch-Allis, and Ye, 1988; Weissman et al., 1984; Zahn-Waxler et al., 1990). Исследования, проведенные в лаборатории Радке-Ярроу, также оказались плодотворными, продемонстрировав, что даже у пятилетних матерей с депрессией проявляется больше нерегулируемой агрессии и повышенной эмоциональности, а также больше проблем экстернализации (Zahn-Waxler et al., 1984, 1990).

Модераторы включают пол ребенка, клинические характеристики родительской депрессии, а также то, находится ли депрессия у матери или у отца. Например, материнская депрессия была связана с более высоким уровнем интернализации проблем (например, депрессии, тревожности) у 4-летних мальчиков и девочек, но с экстернализирующими проблемами (например, расстройством поведения, синдромом дефицита внимания) только у девочек (Marchand и Хок, 1998). В среднем детстве и подростковом возрасте дочери матерей с депрессией могут быть более склонны к депрессии, чем сыновья (Davies and Windle, 1997; Fergusson, Horwood, and Lynskey, 1995; Hops, 1996), хотя другие не обнаружили половых различий (Fowler, 2002).

Что касается клинических характеристик, матери, которые сообщали о высоком уровне депрессивных симптомов, сообщали о более высоком уровне поведенческих проблем у своих 5-летних детей, с еще более сильными ассоциациями, когда эти симптомы были тяжелыми, хроническими и недавними (Brennan et al. , 2000). Как правило, как и ожидалось, более длительное воздействие связано с худшими результатами для детей (NICHD Research Network Care Early Child Care Research Network, 1999; Sohr-Preston and Scaramella, 2006; Trapolini, McMahon, and Ungerer, 2007). Удивительно, но выводы относительно тяжести депрессии неоднозначны; одни обнаружили, что серьезность является сильным предиктором эмоциональных и поведенческих проблем у детей (Hammen and Brennan, 2003), а другие обнаружили лишь небольшие ассоциации (Radke-Yarrow and Klimes-Dougan, 2002).

Несколько исследований психопатологии как исхода для детей или подростков проверяли двунаправленную или трансакционную роль — в какой степени проблемы у детей способствуют депрессии у родителей? В двух основополагающих исследованиях по этой теме, основанных на двух различных выборках (Gross et al., 2008; Gross, Shaw, and Moilanen, 2008), большинство ассоциаций между материнской и отцовской депрессией и проблемами интернализации или поведения детей выявили, что более высокие уровни обоих депрессивные симптомы отцов и матерей предсказывали дальнейшее усиление проблем с интернализацией или поведением у детей.В то же время некоторые данные, относящиеся к определенному возрасту, подтверждают влияние ребенка на родительскую депрессию. Например, более высокий уровень агрессивного поведения у 5-летних мальчиков предсказывал более высокий уровень материнской депрессии, когда мальчикам было 6 лет (Gross, Shaw, and Moilanen, 2008). Эти исследователи также обнаружили, что несоблюдение детьми правил поведения в большей степени связано с депрессией у матерей, чем у отцов (Gross et al., 2008).

В нескольких исследованиях было обнаружено, что депрессия у матерей более тесно связана с проблемами интернализации и экстернализации у детей по сравнению с депрессией у отцов, как показал метаанализ (Connell and Goodman, 2002).Тем не менее, депрессия у отцов вызывает беспокойство. Например, в крупном когортном исследовании депрессия у отцов в послеродовой период предсказывала большую вероятность того, что у мальчиков и девочек дошкольного возраста будут эмоциональные и поведенческие проблемы, а у мальчиков — проблемы с поведением (Ramchandani et al., 2005). Эти данные сохранились даже после учета послеродовой депрессии у матерей и более поздней депрессии у отцов. Более недавнее исследование показало, что проблемы у детей сохраняются до 7 лет (Ramchandani et al., 2008). Другое исследование выявило различные модели ассоциации с депрессией матери и отца у молодых людей (24 года), которые к 19 годам переболели большим депрессивным расстройством (Rohde et al., 2005). Большая депрессия у отцов была связана с более низким психосоциальным функционированием как сыновей, так и дочерей, тогда как в случае депрессии у матерей эта ассоциация была характерна только для сыновей. Сыновья депрессивных отцов также имели более высокий уровень суицидальных мыслей и более высокий уровень попыток, тогда как эта связь с депрессией у матерей была незначительной.И рецидивирующая депрессия у отцов, но не у матерей, была связана с повторением депрессии у дочерей, но не у сыновей. Эти исследования предполагают прямую и конкретную связь между депрессией у отцов и развитием психологических проблем у их детей.

Для дальнейшего изучения взаимосвязи отцовской депрессии с психопатологией у ребенка комитет провел независимый анализ общедоступных данных Национального исследования коморбидности-репликации (NCS-R) ¹ .NCS-R предоставил возможность проанализировать набор данных, который можно было бы обобщить на население Соединенных Штатов, в котором можно было бы изучить элементы всеобъемлющей теоретической основы, согласующиеся с целями нашего комитета. Мы провели анализ отдельно среди 759 мужчин и 1035 женщин в возрасте от 18 до 35 лет на момент интервью NCS-R. Отзыв респондентов показал, что первичные независимые факторы риска для самооценки диагноза большого депрессивного расстройства (определенного в Руководстве по диагностике и статистике для мужчин Tal Disorders , четвертое издание) в течение последних 12 месяцев вспоминали (1) каждый из грустное поведение их родителей в течение 2 или более недель и (2) проблемы родителей с наркотиками и алкоголем в детстве респондентов (определяется как возраст до 18 лет).Эти анализы проводились с учетом эффектов взвешивания и дизайна NCS-R. Контрольные переменные в этой структуре включали иммигрантский статус и этническую принадлежность их родителей, а также собственный возраст респондента на момент собеседования и статус отношений. Возможные опосредующие переменные в этой структуре включали вспоминание респондентами уровня близости с каждым из своих родителей, их воспоминание о социальных проблемах каждого из родителей, их отчет о родительском пренебрежении в детстве и их отчет о переживании травмы. в детстве.Мы статистически протестировали опосредствующие эффекты этих факторов и обнаружили, что альтернативная модель, в которой эти потенциальные опосредующие переменные рассматривались как ковариаты, обеспечивает лучшее соответствие. Следовательно, мы оценили независимые и потенциальные регулирующие эффекты этих переменных с помощью множественных анализов логистической регрессии. В этих моделях логистической регрессии мы сохранили независимые переменные, которые имели p-значения меньше 0,10, и изучили взаимодействия (изменение эффекта) между переменными, которые соответствовали этому критерию.Условия взаимодействия с p-значениями менее 0,05 были сохранены.

В моделях для сыновей и дочерей переменные, которые последовательно предсказывали большую депрессию в течение последних 12 месяцев, напоминали об отце , который испытывал печаль в течение 2 или более недель в детстве респондента и имел опыт травмы до 18 лет. Как показано в модели множественной логистической регрессии, мы обнаружили, что мужчины, которые вспоминали своих отцов, которые испытывали печаль в течение 2 или более недель в детстве, имели показатели большой депрессии за последние 12 месяцев, которые были изменены их отцами. проблемы с наркотиками или алкоголем в детстве (изменение эффекта статистически значимо, p = 0.01). Как это ни парадоксально, у тех, чьи отцы испытывали печаль, а также были проблемы с наркотиками или алкоголем в детстве респондентов, за последние 12 месяцев уровень большой депрессии был ниже, чем у тех, у которых отцы не имели ни одного фактора риска, хотя эта разница не была статистически значимой. Напротив, те, чьи отцы пережили 2 или более недель печали в одиночестве, и те, чьи отцы имели только проблемы с наркотиками или алкоголем, имели более высокие показатели большой депрессии по сравнению с теми, у кого не было ни одного фактора риска, с отношением шансов 3.65 и 1,73 соответственно. Кроме того, суммарная оценка отцовской близости в детстве была в значительной степени связана с большой депрессией за последние 12 месяцев (p = 0,01), при этом те, кто ощущал меньшую близость со своими отцами, с большей вероятностью страдали большой депрессией. Кроме того, мужчины, которые сообщили, что пережили травму до 18 лет, примерно в 3,8 раза чаще страдали большой депрессией в прошлом году (p = 0,02).

ТАБЛИЦА 4-1

Анализ множественной логистической регрессии большой депрессии за последние 12 месяцев среди мужчин.

Среди женщин мы снова обнаружили, что наличие отца, который грустил в течение 2 или более недель в детстве респондента, было сильным (отношение шансов 3,17) и статистически значимым (p <0,0001) предиктором большой депрессии за последние 12 месяцев ( ), как и опыт травмы до 18 лет (отношение шансов 3,41, p <0,0001). Дополнительными статистически значимыми факторами в модели для женщин, прогнозирующих большую депрессию в прошлом году, были более низкие уровни близости к матери в детстве (p = 0.005), большее пренебрежение со стороны родителей в детстве (p = 0,047), парадоксальный эффект меньшего количества социальных проблем среди отцов респондентов (p = 0,047), усиление депрессии в старшем возрасте на момент интервью (p = 0,03) и наличие никогда не был женат по сравнению с состоянием в браке или сожительством (p = 0,02).

ТАБЛИЦА 4-2

Множественный логистический регрессионный анализ большой депрессии у женщин за последние 12 месяцев.

Эти результаты подчеркивают важность изучения влияния отцовских факторов риска, а также материнских факторов риска на психопатологию у детей, и что необходимы комплексные модели для правильной количественной оценки воздействия этих факторов риска, многие из которых взаимосвязаны и могут показывать эффект. На модерации.Необходимы дальнейшие исследования этого типа, особенно те, в которых более подробная информация о личной травме и истории пренебрежения может быть включена в наборы данных для общественного пользования для дальнейшего анализа, например, для установления личности виновника травмы или пренебрежения.

Время воздействия

Время воздействия привлекло довольно много внимания в качестве потенциального модератора, ответившего на вопрос: существует ли чувствительный период для воздействия материнской депрессии? Некоторые теории предполагают, что первый год жизни, приблизительно, может представлять собой чувствительный период, учитывая как зависимость младенцев от их опекунов, так и центральную роль чуткого и чуткого ухода за детьми для развития безопасной привязанности и других аспектов регуляции эмоций (Essex et al., 2001). Два проспективных исследования, проведенных в Великобритании, пришли к несколько разным выводам относительно роли одной только послеродовой депрессии в прогнозировании неблагоприятных исходов для детей, независимо от последующих эпизодов. Хэй и его коллеги изучали молодежь из малообеспеченных семей. В отличие от когнитивного развития, для которого послеродовая депрессия, как было установлено, связана с более поздним когнитивным функционированием детей (в возрасте 11 и 16 лет), независимо от последующего воздействия материнской депрессии, послеродовая депрессия плюс по крайней мере один последующий эпизод депрессии у матерей предсказывала, что дети поведенческие проблемы в возрасте 11 и 16 лет (Hay et al., 2001). В другом британском исследовании, которое проводилось среди населения со средним уровнем дохода, послеродовая депрессия была связана с последующими проблемами поведения (в возрасте 5 лет) и симптомами гиперактивности и расстройства поведения (в возрасте 8 лет) (Morrell and Murray, 2003). Однако более поздние наблюдения показали, что как послеродовая депрессия, так и более поздние эпизоды депрессии у матерей предсказывают депрессию у детей в возрасте 13 лет, хотя тревожность лучше всего предсказывается только послеродовым воздействием (Halligan et al., 2007).

Другие пришли к выводу, что послеродовая депрессия не предопределяет дальнейшее функционирование детей, но важны более поздние воздействия. Например, в большом исследовании с участием преимущественно австралийских матерей и их детей с преимущественно низким доходом недавние депрессивные симптомы матерей были связаны с социально-эмоциональными проблемами их 5-летних детей, в то время как уровень послеродовой депрессии — нет (Brennan et al., 2000). ).

Другое подтверждение вывода о том, что для детей важна послеродовая депрессия в сочетании с более поздним воздействием, получено из другого британского исследования, в котором только продолжающаяся послеродовая депрессия была связана с проблемами поведения детей в возрасте 15 месяцев (Cornish et al., 2006) и возрастом 4 года, как сообщили матери, отцы и учителя (Trapolini, McMahon, and Ungerer, 2007).

Устойчивость проблем после выздоровления или ремиссии

Среди исследований, которые явно не изучали лечение депрессии у родителей, небольшая лонгитюдная литература показывает, что по большей части проблемы детей сохраняются, несмотря на ремиссию матери или выздоровление от депрессии. Типичными из этих исследований являются два, посвященных детям от дошкольного возраста до подросткового возраста.Дети депрессивных родителей продолжали подвергаться риску психологических проблем, несмотря на уменьшение депрессивных симптомов у родителей (Billings and Moos, 1985; Lee and Gotlib, 1991; Timko et al., 2002). Большинство лонгитюдных исследований младенцев и малышей делали аналогичные выводы, то есть у детей выздоровевших матерей было меньше нарушений, чем у детей неизлечившихся матерей, но больше нарушений, чем у детей контрольных матерей, которые никогда не были в депрессии (Cox et al., 1987; Ghodsian, Zayicek, and Wolkind, 1984). Аналогичным образом, при последующем наблюдении за детьми из малообеспеченных семей в возрасте от 18 месяцев до 4–6 лет Alpern и Lyons-Ruth (1993) показали, что обе группы детей, матери которых превышали клинический пороговый балл по шкале оценки депрессии, в обоих случаях. раз и группа, чьи матери ранее были, но не в настоящее время, имели больше проблем с поведением, чем дети с матерями, у которых никогда не было депрессии.

Материнская депрессия в течение первого послеродового года предсказывала снижение когнитивных способностей в возрасте 4 лет независимо от депрессивного статуса матери, когда ребенку было 4 года (Cogill et al., 1986). Stein et al. (1991) обнаружили, что 19-месячные дети, чьи матери излечились от депрессии, возникшей в течение первого постнатального года, демонстрировали более низкое качество взаимодействия со своими матерями и незнакомцами, чем дети, матери которых никогда не были в депрессии.

Есть несколько исключений из этого открытия, и они интригуют. Например, Филд (1992) сообщил, что 75 процентов матерей, у которых была депрессия в раннем послеродовом периоде, продолжали иметь симптомы через 6 месяцев после родов.Младенцы из оставшихся 25 процентов не демонстрировали депрессивного стиля взаимодействия или имели более низкие оценки умственной и моторной шкалы Бейли в возрасте 1 года (Field, 2002).

Еще один интригующий вопрос, который рассматривался в некоторых лонгитюдных исследованиях: если качество воспитания улучшается с ремиссией депрессии, выигрывают ли дети? Несколько исследований помогают ответить на этот вопрос. Кэмпбелл, Коэн и Мейерс (1995), например, обнаружили, что матери, которые находились в депрессии через 2 месяца после родов, но у которых депрессия прошла через 6 месяцев, были значительно более позитивными и более компетентными в кормлении своих младенцев по сравнению с матерями, чья депрессия была хронической в ​​течение 6 месяцев. послеродовой (Кэмпбелл, Кон и Мейерс, 1995).Более того, младенцы в группе ремиссии депрессии были значительно более позитивны в личном общении со своими матерями, чем дети, матери которых оставались в депрессии, хотя они не различались существенно с точки зрения негативного взаимодействия или качества взаимодействия со своими матерями. матери в игрушках.

Некоторые исследования, которые включали компонент активного лечения материнской депрессии, также включали оценки матери и ребенка, давая возможность более прямо проверить гипотезу о том, что воспитание детей является одним из механизмов передачи риска от матерей с депрессией их детям.Обзор исследований лечения представлен в главе 6, но здесь мы сосредоточимся на небольшом подмножестве исследований лечения, которые позволяют нам решить эту проблему. Контролируемое испытание межличностной психотерапии у послеродовых женщин с большой депрессией, которое было признано эффективным в снижении уровня депрессии, также обнаружило значительное улучшение самооценки показателей взаимоотношений матерей с их детьми, связанных с межличностной психотерапией, даже несмотря на то, что женщины не достигли уровней, типичных для женщин без депрессии в анамнезе (O’Hara et al., 2000). Более поздние исследования продолжают показывать, что, несмотря на улучшение депрессивных состояний с помощью межличностной психотерапии, отношения матери и ребенка не улучшились (Forman et al., 2007).

Точно так же Купер и Мюррей (1997) с выборкой сообщества, проверенной на депрессию, обнаружили, что лечившие матери (случайным образом назначенные либо на недирективное консультирование, либо на когнитивно-поведенческую терапию, либо на динамическую психотерапию), несмотря на значительное улучшение настроения, не подвергались обследованию. служили для отличия от нелеченных матерей или матерей с ранней ремиссией либо по чувствительно-нечувствительным, либо по навязчиво-замкнутым параметрам при личном общении со своими младенцами (Cooper and Murray, 1997).Следует отметить, что эти исследования, возможно, были ограничены в их способности обнаружить влияние лечения на воспитание детей в том смысле, что исходный уровень нарушений родительского воспитания в этих выборках сообществ мог быть относительно незначительным.

В третьем исследовании Флеминг, Кляйн и Кортер (1992) исследовали общественную выборку женщин с самооценкой депрессии, которые лечились с помощью групповой терапии. Несмотря на ограниченные изменения в оценках депрессии, леченные матери применяли больше неинструментальных подходов к своим младенцам, и младенцы уменьшали количество плача и увеличивали некричащие вокализации.

В недавнем небольшом выборочном исследовании, в отличие от этих трех исследований психотерапии, вмешательством при послеродовой депрессии было лечение антидепрессантами (Goodman et al., 2008). Через шесть месяцев после начала лечения показатели матерей с послеродовой депрессией по шкале депрессии Бека существенно не отличались от показателей здоровых матерей. И хотя группа матерей с депрессией как группа не показала значительного улучшения в воспитании детей с течением времени, уменьшение депрессии после 12 недель лечения было связано с (1) улучшением качества их взаимодействия с младенцами и (2) улучшением в качестве взаимодействия младенцев, хотя только в качестве их игры.Кроме того, улучшение качества взаимодействия матерей после 12 недель лечения привело к изменению положительного аффекта младенцев.

Другие, такие как Weissman et al. (2006b) изучали влияние родительского лечения депрессии на психопатологию у детей, но не рассматривали возможные изменения в воспитании детей как возможный механизм. Обзор этих исследований приведен в главе 7.

Обзор фильма «Мать и дитя» (2010)

Керри Вашингтон играет Люси, счастливую в браке, бездетную, пытающуюся усыновить ребенка.Она находит того, кого любит, но биологическая мать ребенка, Рэй (Шарика Эппс), — это работа. Она считает, что это рынок сбыта, и твердо убеждена, что ее будущий ребенок найдет хороший дом у достойных родителей. Она более требовательна, чем агентство по усыновлению. Эппс здесь очень хорош, очень сосредоточен.

Наоми Уоттс — Элизабет, юрист, которая сосредоточена не столько на своей карьере, сколько на своей власти и на том, как ее сексуальность может быть частью этого. Она идет работать в юридическую фирму в Лос-Анджелесе и считает своим делом завязать роман с Полом, одним из партнеров (Сэмюэл Л.Джексон). Она делает все возможное, возможно, потому, что никогда не знала своих родителей и боится чувства покинутости.

Тихий, заботливый человек на пересечении этих жизней — сестра Джоанн (Черри Джонс), монахиня церковного бюро по усыновлению. Она, конечно, бездетна, но довольна; она принимает свое состояние как часть своего служения Богу и предана своим клиентам. Монахиня — одна из нескольких важных второстепенных персонажей, которые придают богатство «Матери и ребенку». В этом большом составе актеры одарены и хорошо подходят к более мелким ролям, и каждая из них важна для развития истории, а не просто добавлена ​​для развлечения или разнообразия.

В их число входит София (Эльпидия Каррильо), горничная Карен, у которой есть дочь, которая иногда приходит к ней поработать и воплощает некоторые из сожалений Карен. У Пола есть собственные дочери, как и у Пако (Джимми Смитс), друга Карен по работе. У них есть то, чего нет у нее. Мать Люси (С. Эпата Меркерсон) — заботливая мать, в отличие от свекрови, которая жестоко относится к отсутствию внука.

Гарсия, чьи работы включают «Вещи, которые можно сказать, просто глядя на нее» (2000) и «Девять жизней» (2005), создал переплетенный сюжет не только для того, чтобы быть умным.Каждая грань вращается, чтобы осветить другие. Персонажи отражают аспекты центральной дилеммы бездетных матерей. Это не означает, что всем матерям нужны дети, и действительно, монахиня может быть самой счастливой женщиной здесь. Он просто утверждает, что эти матери верят в это.

ТРИ МАТЕРИ | Kirkus Обзоры

от Мэттью МакКонахи ‧ ДАТА ВЫПУСКА: окт.20, 2020

Хорошо, хорошо, хорошо: приветливый, лаконичный актер представляет сочетание мемуаров и книги по саморазвитию.

«Это книга подходов», — пишет МакКонахи, добавляя, что она содержит «философию, которую можно объективно понять и, если вы выберете, субъективно принять, либо изменив свою реальность, либо изменив то, как вы ее видите.Это сборник пьес, основанный на приключениях в моей жизни ». Некоторые из этих философий имеют форму апогемов: «Когда вы можете создать свою собственную погоду, дуйте на ветру»; «Упростите, сосредоточьтесь, сохраните, чтобы освободить». Другие приходят в форме иногда бессвязных историй, в которых никогда не бывает кратчайшего пути из точки А в точку Б, как, например, когда он рассказывает о вдохновленном мечтами, сложном визите к малийскому музыканту Али Фарке Туре, который преподал значительный урок того, как могут быть разногласия выражаться вежливо и без злобы.Поклонники МакКонахи будут наслаждаться его воспоминаниями — которые полностью совпадают с другими рассказами в недавней устной истории Мелиссы Мерц, Хорошо, хорошо, хорошо, — о его дебюте в фильме Ричарда Линклейтера Dazed and Confused , в который он внес не только эту подпись. фраза, но также своего рода слишком крутая для школьной модности, которая немного растворяется, когда понимает, что он пожилой парень, рыщущий за девочками-подростками. Подготовка МакКонахи к роли Вудерсона заключалась в том, чтобы проникнуть в сознание чувака, который копает машины, рок-н-ролл и «цыплят», и он бежал с этим, напоминая читателям, что изначально в фильме было только три сценария для его персонаж.Урок: «Делай хорошо одно, потом другое. Один раз, потом еще раз ». Понятно, что автор — человек вдумчивый, даже в некотором роде интеллектуал, хотя и без серьезности Итана Хоука или Джеймса Франко. Хотя некоторые из высказываний похожи на поздравительные открытки, эта книга интересна и полна хороших уроков.

Дата публикации: окт.20, 2020

ISBN: 978-0-593-13913-4

Количество страниц: 304

Издатель: Crown

Обзор Опубликовано онлайн: окт.27, 2020

Обзоры Киркуса Выпуск: 1 декабря 2020 г.

Поделитесь своим мнением об этой книге

Вам понравилась эта книга?

Иммунные ответы на SARS-CoV-2 у трех детей родителей с симптоматическим обнаружением COVID-19

SARS-CoV-2

была извлечена вручную из 140 мкл мазков NP и слюны, 280 мкл мочи и плазмы и 140 мкл 20% (мас. / Об.) Фекальной суспензии ²⁴ , а затем элюирование в 50-60 мкл стерильной молекулярной воды (Life Technologies, Австралия) с использованием набора вирусной РНК QIAamp (QIAgen GmbH, Хильден, Германия) в соответствии с инструкции производителя.Ранее опубликованный протокол ОТ-ПЦР, нацеленный на ген RdRp, был использован на ABI 7500 ²⁵ . Нуклеотидные последовательности праймеров и зонда показаны в дополнительной таблице 2. Стандарт SARS-CoV-2 (Exact Diagnostic, США) использовали в качестве положительного контроля для ПЦР. Респираторная панель была проведена диагностической вирусной панелью.

Плазма S1 и RBD ELISA

Метод ELISA, используемый для измерения уровней IgG, IgM и IgA к SARS-COV-2 S1 и белку RBD, был основан на Amanat et al. ²⁶ . Вкратце, 96-луночные планшеты с высоким связыванием (Thermo Fisher Scientific) покрывали S1 или RBD (Sino Biological), разведенными в PBS при 2 мкг / мл, а затем инкубировали при 4 ° C в течение ночи. На следующий день планшеты промывали PBS, содержащим 0,1% (об. / Об.) Tween20 (PBS-T), и блокировали PBS, содержащим 0,1% Tween и 10% (мас. / Об.) Обезжиренного молока (PBS-TSM), в течение 1 ч при температуре комнатная температура (RT). Серийные разведения (3-кратные) образцов плазмы готовили в PBS-TSM, начиная с 1:50. Во всех анализах использовали положительный контроль (образец выздоравливающего) и отрицательный контроль (препандемический).Блокирующий раствор удаляли и в планшеты добавляли по 100 мкл каждого серийного разведения на 2 ч при комнатной температуре. Затем планшеты промывали трижды по 200 мкл на лунку PBS-T. Вторичное антитело, конъюгированное с пероксидазой хрена (HRP) козьих антител против человеческого IgG- (1:10 000) или IgM- (1: 5 000) (Southern Biotech), получали в PBS-TSM, и 50 мкл этого вторичного антитела добавляли в каждую лунку. за 1 ч. Для IgA 50 мкл биотинилированного IgA (1: 5000) разводили в PBS-T и добавляли в каждую лунку на 1 час с последующим добавлением стрептавидин-HRP в каждую лунку на 30 минут.Планшеты промывали PBS-T, а затем дистиллированной водой и добавляли 50 мкл раствора субстрата 3,3 ‘, 5,5’-тетраметилбензидина (TMB, Sera Care) на 9 мин. Реакцию останавливали добавлением 50 мкл 1 М фосфорной кислоты и измеряли оптическую плотность с использованием считывающего устройства для микропланшетов (Bio-Tek) при 450 нм (эталонный фильтр 630 нм). Конечные титры рассчитывали после коррекции фона соответствующей реактивности отрицательного контроля в каждом анализе.

Белок S1 слюны ELISA

Слюну, собранную под языком, сливали слюной в пробирку на 50 мл и хранили при -80 ° C до анализа.96-луночные планшеты для ELISA Immuno MaxiSorp (Thermo Fisher Scientific) покрывали в течение ночи при 4 ° C 2 мкг / мл рекомбинантного белка SARS-CoV-2/2019-nCoV S1 (Sino Biologicals), разведенного в PBS. Лунки блокировали 10% обезжиренным молоком в PBST (PBS + 0,1% Tween 20) при комнатной температуре в течение 1 часа. Двухкратные серийные разведения образцов слюны в PBST переносили в планшеты для ELISA (в двух экземплярах) и инкубировали при комнатной температуре в течение 1 часа. В качестве отрицательного контроля использовалась слюна бессимптомного человека, у которого клинические испытания подтвердили отрицательный результат на SARS-CoV-2.Слюна выздоравливающего человека, недавно инфицированного SARS-CoV-2, использовалась в качестве положительного контроля. Связывание антител детектировали с помощью биотинилированного античеловеческого IgA (1: 5000; Sigma-Aldrich) и IgG (1: 10 000; аналитическая матрица) в течение 1 часа при комнатной температуре, затем стрептавидин-HRP (1: 5000; Life technologies) в PBST. в течение 45 мин при комнатной температуре. Цвет проявляли с помощью раствора TMB (Sigma-Aldrich) и H ₂ O ₂ с остановкой реакции с использованием 2 M H ₂ SO ₄ .Поглощение при 450 нм считывали на считывающем устройстве для микропланшетов. Примеры титрований показаны на дополнительном рисунке 2. Значения OD для слюны отрицательного контроля вычитали из тестируемых образцов при каждом разведении, затем рассчитывали конечные титры.

Анализ микронейтрализации

Изолят SARS-CoV-2 CoV / Australia / VIC01 / 2020 ²⁷ , пассированный в клетках Vero, хранили при -80 ° C.

Серийные двукратные разведения инактивированной нагреванием плазмы инкубировали с 100 TCID ₅₀ SARS-CoV-2 в течение 1 часа и оценивали остаточную вирусную инфекционность в четырехкратных повторностях лунок клеток Vero; вирусный цитопатический эффект определяли на 5-й день.Титр нейтрализующих антител рассчитывается с использованием метода Рида / Мюнча ^28,29 .

Системная серология

Здоровые участники . Детей соответствующего возраста, перенесших плановую тонзиллэктомию (возраст 5–9), набирали в больницу общего профиля в Лонсестоне (Тасмания), и, помимо соответствия критериям тонзиллэктомии, они считались в остальном здоровыми и не демонстрировали признаков иммунного нарушения. Здоровые взрослые доноры (возраст 36–48) были привлечены через Мельбурнский университет.Все здоровые доноры были набраны до пандемии SARS-CoV-2. Гепаринизированную кровь центрифугировали 10 мин при 300 g для сбора плазмы, которую замораживали при -20 ° C до тех пор, пока она не потребуется.

Соединение карбоксилированных шариков . Был разработан специальный мультиплексный анализ CoV ³⁰ , с SARS-CoV-2 Spike 1 (Sino Biological), SARS-CoV-2 Spike 2, SARS-CoV Spike 1 (ACRO Biosystems, США) и hCoV (229E, NL63 , OC43) (Sino Biologicals), а также SARS-CoV-2 RBD (произведенный в соответствии с HHSN272201400008C и полученный через BEI Resources, NIAID, NIH USA), SARS-CoV RBD (подарок от Дейла Годфри) и оба SARS-CoV- 2 и тримерные шипы HKU1 (подарок Адама Уитли).Столбнячный анатоксин (Sigma Aldrich) и гемагглютинин гриппа (h2Cal2009; Sino Biological) также были добавлены в анализ в качестве положительного контроля. Антигены ковалентно связывали с магнитными карбоксилированными шариками (Bio Rad) с использованием двухступенчатой ​​карбодиимидной реакции и блокировали 0,1% BSA перед ресуспендированием и хранением в 0,05% азиде натрия PBS для использования.

Мультиплексный анализ на основе шариков Luminex . Изотипы и подклассы патоген-специфических антител, присутствующих в собранной плазме, оценивали с использованием описанного выше мультиплексного анализа ³⁰ .Вкратце, 20 мкл рабочей смеси шариков (1000 шариков на область шариков) и 20 мкл разбавленной плазмы (конечное разведение 1: 100) добавляли на лунку и инкубировали в течение ночи при 4 ° C на шейкере. Патоген-специфические антитела выявляли с помощью 14 различных детекторов. Одноэтапное обнаружение проводили с использованием конъюгированных с фикоэритрином (РЕ) мышиных антител к человеческому pan-IgG, IgG1-4, IgA1-2 (Southern Biotech; 1,3 мкг / мл, 25 мкл / лунку), при этом детекторы добавляли к шарикам. , промытый, затем прочитанный MagPix. Белок C1q (MP Biomedicals, США) сначала был биотинилирован (Thermo Fisher Scientific, США), затем тетрамеризован стрептавидином R-PE (SAPE; Thermo Fisher Scientific) перед тем, как димеры или тетрамерный C1q-PE использовались в одноэтапной детекции.Для обнаружения связывания FcγR проводили двухэтапное обнаружение, сначала добавляя растворимые рекомбинантные димеры FcγR (полиморфизмы с более высоким сродством FcγRIIa-h231, полиморфизмы с более низким сродством FcγRIIa-R131, FcγRIIb, полиморфизмы с более высоким сродством FcγRIIIa, аффинные полиморфизмы FcγRIIIa-V158a-V158 с более низким сродством. F158; 1,3 мкг / мл, 25 мкл / лунка; подарок от Bruce Wines и Mark Hogarth) на шарики, промывание с последующим добавлением SAPE. Аналогичным образом, для IgM было выполнено двухэтапное обнаружение с использованием биотинилированного мышиного антитела против человеческого IgM (mAb MT22; MabTech; 1.3 мкг / мл, 25 мкл / лунку;), а затем SAPE. Анализы повторяли в двух экземплярах.

Предварительная обработка данных для системного серологического анализа . В многофакторном анализе были удалены антигены положительного контроля (столбняк и h2Cal2009). Все дни посещения использовались для каждого человека. Данные были сдвинуты вправо, а затем логарифмически преобразованы (log10 (x + 1)). Сдвиг вправо выполнялся для каждого признака (пара детектор-антиген), который содержал отрицательные значения индивидуально, путем добавления минимального значения для этого признака ко всем образцам внутри этого признака.Для всего многомерного анализа данные были центрированы по среднему значению, а дисперсия масштабирована для каждой функции с использованием функции z-score в Matlab.

Выбор функций . Чтобы определить минимальный набор признаков (сигнатур), необходимых для классификации различных когорт, был использован трехэтапный процесс на основе ³¹ . Сначала данные были отобраны случайным образом без замены для генерации 2000 подмножеств. Все классы были повторно выбраны по размеру самого маленького класса для категориальных исходов, которые скорректировали любые потенциальные эффекты дисбаланса размера классов во время регуляризации.Затем регуляризация Elastic-Net была применена к каждому из 2000 повторно выбранных подмножеств, чтобы выбрать функции, наиболее связанные с классификациями когорт. Гиперпараметр Elastic-Net, альфа, был установлен так, чтобы иметь равные веса между нормой L1 и нормой L2, связанной с функцией штрафа для наименьшего абсолютного сжатия и выбора (LASSO) и регрессии гребня, соответственно, что позволяет лучше анализировать коллинеарные данные который может быть исключен в регрессии LASSO ³² . Частота, с которой каждая функция была выбрана на протяжении 2000 итераций, использовалась для определения сигнатур с помощью последовательного пошагового алгоритма, который итеративно добавлял одну функцию в модель PLSDA, начиная с функции, которая имела наибольшую частоту выбора, к модели. самая низкая частота отбора.Производительность прогнозирования модели оценивалась на каждом этапе и оценивалась 10-кратной ошибкой классификации перекрестной проверки. Модель с наименьшей ошибкой классификации в пределах 0,01 разницы между минимальной ошибкой классификации была выбрана в качестве минимальной сигнатуры. Если была выбрана только одна функция, выбирался следующий лучший набор функций. Если все последовательные наборы функций были эквивалентны, выбирался наименьший или наибольший набор функций на основе интерпретируемости

PLSDA .Дискриминантный анализ частичных наименьших квадратов (PLSDA), выполняемый в наборе инструментов Eigenvectors PLS в Matlab, использовался вместе с Elastic-Net, описанным выше, для идентификации и визуализации сигнатур, которые различают когорты. Этот контролируемый метод назначает загрузку каждой функции в пределах данной сигнатуры и определяет линейную комбинацию нагрузок (скрытую переменную), которая наилучшим образом разделяет категориальные группы. Особенность с высокой величиной нагрузки указывает на большую важность отделения групп друг от друга.Затем каждый образец оценивается и наносится на график с использованием измерений индивидуального ответа, выраженного через латентные переменные (LV). Затем оценки и нагрузки могут быть сопоставлены, чтобы определить, какие функции загружены в ассоциации с какими категориальными группами (положительно загруженные функции выше в группах с положительной оценкой и т. Д.). Все модели создаются с 10-кратной перекрестной проверкой, при которой итеративно 10% данных не используются в качестве тестового набора, а остальные используются для обучения модели. Производительность модели измеряется с помощью ошибки калибровки (средняя ошибка в обучающем наборе), а также ошибки перекрестной проверки (средняя ошибка в тестовом наборе), при этом значения, близкие к нулю, являются наилучшими.Все модели были отроногонализированы, чтобы обеспечить четкую визуализацию результатов.

Иерархическая кластеризация . Кластеризация когортной классификации была визуализирована для когорты здоровых и домохозяйств и основана на их выбранных признаках, описанных выше, с использованием неконтролируемой иерархической кластеризации средней связи данных с z-оценкой. Евклидово расстояние использовалось в качестве метрики расстояния.

Программное обеспечение . Модели PLSDA были завершены с использованием набора инструментов Eigenvector PLS в Matlab.Иерархическая кластеризация была завершена с использованием MATLAB 2017b (MathWorks, Natick, MA). Графики оценок PLSDA и нагрузок были построены в Prism версии 8.0.0.

Проточная цитометрия PBMC и цельной крови

Кровь собирали в пробирки с ЭДТА у каждого участника на 12, 37 и 88 день. Сразу после сбора 100 мкл цельной крови отбирали аликвотами для анализа проточной цитометрией. Оставшиеся образцы крови с ЭДТА преобразовали в плазму и РВМС ³³ . Для анализа образцов цельной крови проточной цитометрией цельную кровь лизировали 1 мл буфера для лизиса эритроцитов в течение 10 мин при комнатной температуре.Клетки промывали 1 мл PBS и центрифугировали при 350 × g в течение 5 мин. После еще двух промывок клетки ресуспендировали в PBS для окрашивания жизнеспособности с использованием красителя для определения жизнеспособности в ближнем инфракрасном диапазоне в соответствии с инструкциями производителя. Для анализа проточной цитометрии свежевыделенных РВМС клетки промывали 1 мл PBS перед окрашиванием жизнеспособности с использованием красителя жизнеспособности BV510 в соответствии с инструкциями производителя. Как для образцов цельной крови, так и для образцов PBMC, реакцию окрашивания жизнеспособности останавливали добавлением буфера FACS (2% термоинактивированной FCS в 2 мМ PBS EDTA), и клетки центрифугировали при 350 × g в течение 5 минут.Затем клетки ресуспендировали в человеческом FC-блоке в соответствии с инструкциями производителя в течение 5 минут при комнатной температуре. К коктейлям цельной крови или антител РВМС (дополнительная таблица 1), приготовленным при 2-кратной концентрации, добавляли 1: 1 с клетками и инкубировали в течение 30 мин на льду. После окрашивания клетки промывали 2 мл буфера FACS и центрифугировали при 350 × g в течение 5 минут. Затем клетки ресуспендировали в 2% PFA для 20-минутной фиксации на льду, промывали и ресуспендировали в 150 мкл буфера FACS для сбора с использованием BD LSR X-20 Fortessa.Для всех экспериментов по проточной цитометрии компенсация выполнялась во время сбора образца с использованием компенсационных шариков. На дополнительном рисунке 1 изображена стратегия ручного стробирования для образцов PBMC и цельной крови.

Результаты были проанализированы (ручное стробирование и анализ tSNE) с использованием программного обеспечения FlowJo Version 10.6. Графики tSNE были созданы из объединенного файла, содержащего 300 000 событий (20 000 случайно выбранных живых одиночных клеток на пациента на момент времени). Результаты, введенные вручную, представлены в виде доли живых клеток или доли родительских клеток (для PBMC) или доли лейкоцитов (для цельной крови).Данные были построены в Prism версии 8.0.0.

Цитокины плазмы

Плазму разводили 1: 2 и 1: 4 для оценки цитокинов с использованием гибких наборов цитометрических бусинок для цитометрии человеческого белка (BD Biosciences) в соответствии с инструкциями производителя. Данные цитометрического массива шариков были получены на BD LSR II X-20 Fortessa и проанализированы с использованием программного обеспечения FCAP Array. Были количественно определены следующие 18 цитокинов: IL-1α, IL-1β, IL-6, IFNα, TNFα, MIP-1α, MCP-1, IL-8, RANTES, IL-12p70, IL-10, IL-2, IL -5, IL-5, IL-9, IL-13, IFNγ и IL-17A.Все цитокины, за исключением IL-8, MCP-1 и RANTES, упали ниже предела обнаружения анализа в обоих разведениях и были исключены из будущего анализа. Результаты представлены в пг / мл и нанесены на график с использованием Prism версии 8.0.0.

Этика

Экспериментальная работа на людях проводилась в соответствии с принципами Хельсинкской декларации и Кодексом правил Австралийского национального совета по здравоохранению и медицинским исследованиям.