Книга против – Книга против Альцгеймера

Книга против Альцгеймера

Идея лечения чтением эволюционировала от литературного образа к практическому применению. В последний день новогодних каникул «Горький» предлагает почитать про историю библиотерапии: как метафора стала реальностью.

Книги рвотные и слабительные

Библиотерапевтом называют специалиста-медика, психолога или библиотечного работника, оказывающего помощь в сложных жизненных ситуациях посредством литературных произведений. Чтение используется как общеоздоравливающее, психокорректирующее или собственно лечебное средство. К настоящему моменту библиотерапия обзавелась множеством синонимов и смежных понятий: либротерапия, компенсаторное (коррекционное, оптимистическое) чтение.

Древнейшее свидетельство целебного свойства книг — табличка «Лекарство для души» при входе в книгохранилище фараона Рамзеса II. Хрестоматийное упоминание книг как врачующих средств можно встретить и в сказках «1001 ночи». Говорят, Аристофан предлагал читать его комедии для исправления преступников, Пифагор лечился и лечил других стихами.

Чарлз Дана Гибсон «Она ищет утешения среди старых книг», 1910-е годыФото: mindmeister.com

Со временем библиотерапия становится элементом сюжета. В трактате Франческо Петрарки «Моя тайна» для «исцеления духовного недуга» рекомендуются религиозные книги. Эразм Роттердамский усматривал врачебную пользу в смешных книгах, советуя лечить ими чирьи. В плутовском романе Луиса Велеса де Гевары «Хромой бес» (1641) книга предлагается в качестве лекарства от бессонницы.

В эпоху Просвещения метафора «книга — лекарство» обретает обличительно-дидактический смысл: чтение — социальная терапия, писатель — диагност общественных пороков. В это время очень популярны заглавия вроде «Пластырь для души», «Душецелебное молоко», «Душецелебная аптечка аптекаря душеслова». В «Персидских письмах» Монтескье описаны «рецепты» врачевания с помощью книг, назначаемых как рвотные, слабительные и прочие препараты.

Легкое чтение от насморка

Литераторы преуспели и в разработке библиорецептур. Так, в романе английского писателя Эдварда Булвер-Литтона «Кэкстоны» (1849) легкое чтение назначается от насморка, приключения — от тоски и уныния, биографии — от душевных потрясений, научные труды — от депрессии и отчаяния. Затем эта традиция переходит и в XX век.

Стефан Цвейг называет книгу

Александр Кирчанов «У больной подруги»,
1955 годФото: sovietpostcard.blogspot.com

Чтение вслух больным становится популярным сюжетом изобразительного искусства. Начатый в русской живописи картиной Ивана Горохова «У постели выздоравливающей», он многократно воспроизводится на полотнах советских художников — Ивана Тихого, Александра Кирчанова, Сергея Скубко, Александра Бурака.

Метафору — в жизнь

С XVIII века лечение чтением практикуется отдельными врачами. В начале позапрошлого столетия идея книголечения распространяется в США усилиями «отца американской психиатрии» Бенджамина Раша. А в 1916 году американский исследователь Сэмюэль Крозерс в газетной статье под говорящим заголовком «Книжная лечебница» впервые употребляет слово «библиотерапия». В 1941 году термин официально фиксируется в медицинском словаре Дорленда (Dorland’s Illustrated Medical Dictionary) с определением «занятость книгами и их чтением при лечении нервных болезней».

На рубеже 1960–1970-х годов формируется метод сказкотерапии. Здесь выделяются несколько научных подходов. Скажем, бихевиористический подход рассматривает ее как коррекцию форм поведения, сами сказки — как реестр оптимальных и неоптимальных поведенческих форм. А трансперсональный подход представляет сказку как описание трансформации личности, историю о взрослении. Например, о превращении слабого в сильного.

К сказкотерапии примыкает психотерапия с помощью притч, лечебный сторителлинг. Классиком этого направления считается немецкий психиатр Носсрат Пезешкиан. В нашей стране широко известен его психотерапевтический сборник «Торговец и попугай».

Российская история книголечения началась в 1836 году с «Общей терапии» Иустина Дядьковского. Основная идея — «конкретному синдрому соответствует определенный текст художественной литературы». Дальнейшей научной разработкой занимались выдающиеся ученые, основатели нескольких теоретических направлений: Владимир Бехтерев (либропсихотерапия), Илья Вельвовский (либропсихопедия), Николай Рубакин (библиопсихология).

Иван Тихий «У больной подруги», 1950 годФото: museum.net.ua

Местом рождения советской библиотерапии стал Харьковский психоневрологический госпиталь. Здесь в 1927 году философ, врач и педагог Вельвовский начал использовать чтение в качестве лечебно-оздоровительного средства. Затем о библиотерапии надолго забывают — и первый в СССР кабинет библиотерапии для реабилитации больных неврозами открывается лишь через сорок лет в санатории «Березовские минеральные воды» Харьковской области.

Как это работает?

В самом общем и упрощенном виде лечебное воздействие книг основано на реверсии — смене ролей. Читатель узнает себя в персонаже, проецирует свою жизненную ситуацию на книжную либо вживается в персонажа, идентифицирует себя с ним в процессе чтения. Следующий этап — дистанцирование: читатель мысленно отстраняется от своих проблем, «подставляя» вместо себя персонажа.

Здесь возможны разные стратегии. Идентификация: читатель обнаруживает пересечения повествовательных коллизий с собственной судьбой. Отождествление: читатель напрямую соотносит себя с персонажем. Релаксация: читатель просто расслабляется и успокаивается, получая эмоциональное удовольствие. Антипатия: читатель мобилизует свои силы через отторжение, реакцию протеста.

К настоящему моменту сформировалось два основных направления библиотерапии: клиническая (эволюционная) и развивающая (учебно-гуманистическая). Первое — собственно лечебная практика врача-специалиста для коррекции патологических состояний. Второе — опыт самопознания читателя, его личностное самораскрытие и самосовершенствование. Оба направления представлены разнообразными методиками: литературные занятия для страдающих различными заболеваниями — от депрессии до деменции, сеансы оздоровительного чтения, читательские спецкурсы для инвалидов, заключенных, суицидальных пациентов.

Джейн Остин и томограф

Начиная с 1990-х годов регулярно обнародуются результаты изучения целительной силы книг. Так, Брайан Маджи в работе «Признания философа» продвигает идею самоисцеления с помощью систематического чтения философских текстов. Возможности лечебного воздействия философии раскрываются в известной книге Ирвина Ялома «Шопенгауэр как лекарство».

В библиотерапевтических экспериментах участвуют целые научные коллективы. Группа оксфордских ученых исследовала влияние чтения на человеческий мозг. Испытуемых помещали в камеру аппарата магнитно-резонансной томографии и просили читать главу из романа Джейн Остин «Мэнсфилд-парк». В результате был выявлен эффект «погружения в книгу»: когда читатель воображал себя на месте персонажа, активировались области мозга, которые в другое время не задействованы.

Александр Бурак «У больной подружки
(Визит)», 1955 годФото: muzey-poyarkovo.ucoz.ru

Исследователи из Ливерпульского университета установили еще один удивительный факт: чтение облегчает страдания от хронической боли. Эффект книг сравним с действием популярной ныне когнитивной психотерапии. Имеются и научные данные о том, что регулярное чтение улучшает работу мозга, предупреждает болезнь Альцгеймера, помогает бороться с бессонницей и за шесть минут снижает на две трети уровень стресса.

В 2013 году стартовала библиотерапевтическая программа Национальной службы здравоохранения Великобритании «Книги по рецепту». Доктора стали не просто рекомендовать, а официально «назначать» книги в лечебных целях. Прежде всего, издания по личностному развитию, а также психотерапевтическую прозу — литературный жанр на стыке художественного романа и врачебного руководства.

В обиход вошли слова «литерапия», «библиорецепт», «книгоконсультирование». Появилась даже специальная услуга составления персональных читательских списков — всего за 80 английских фунтов. Есть и специализированные организации — например, Ассоциация библиотерапии и прикладной литературы (Association for Bibliotherapy and Applied Literature), американский Библиотечный отдел здравоохранения и реабилитации (Health and Rehabilitative Library Services), польское Библиотерапевтическое товарищество (Polskie Towarzystwo Biblioterapeutyczne).

Лекарство от всего

В России претензии европейцев на новизну книголечебных практик встречаются ироническими улыбками. И на это действительно есть основания. Другое дело, что мы не умеем упаковать свои разработки столь красиво и преподнести их так громко, как иностранцы.

Задолго до пособия Берту и Элдеркин, еще в 1996 году, вышла книга Ольги Даниленко «Душевное здоровье и поэзия», куда, помимо солидного монографического исследования, вошла «Антология поэтических произведений, обладающих психопрофилактическим потенциалом». С 1998 года в Санкт-Петербурге действует Российский институт комплексной сказкотерапии.

В начале 2000-х известным ученым-педагогом Юлией Дрешер написан первый учебник по библиотерапии, а затем составлен библиографический указатель публикаций по библиотерапии с 1895-го по 2011 год — 1 843 три источника! Кроме того, Дрешер разработала стандарты дипломированного библиотерапевта, магистра клинической библиотерапии, магистра эволюционной библиотерапии и адъюнкта библиотерапии. Успешно работают и частные специалисты, соединяющие книголечение с писательством (Николай Назаркин), психологией (Семен Есельсон), философией (Дмитрий Лобачев, Владимир Голиков), библиотечным делом (Мария Мазина).

Сейчас в моде и читательский обмен библиорецептами. Вот лишь несколько образчиков из социальной сети LiveLib. «Применять в качестве сильнодействующего средства от хандры» («Джен Эйр»). «Читать, пить, вдыхать, по три-четыре главы в день. Лекарство от всего» («Вино из одуванчиков»). «Употреблять при простуде, гриппе для подслащения горьких лекарств» («Чарли и шоколадная фабрика»). Целебными свойствами наделяется едва ли не всякое издание. Книга превращается в разновидность девайса — полезное приспособление с оздоровительным эффектом.

Пушкинский Сальери по совету Бомарше предлагал врачевать хандру «Женитьбой Фигаро». Андрей Болконский, умирая, просил положить ему на живот Евангелие. Использование книги как лекарства — хоть в шутку, хоть всерьез — нынче кажется едва ли не более убедительным и достоверным в литературе, чем в реальности.

gorky.media

Книга против фильма: противостояние культурного качества

Сегодня фильмы, снятые по произведениям литературы, становятся одним из главных явлений в развитии современного кинематографа. Большинство представителей массовой аудитории любят, когда их любимую книгу выводят на экран, чтобы показать, как это выглядело бы в жизни. Но не все так просто.

Первая половина зрителей вполне удовлетворена тем, что видят в экранизациях книг. Считается, что фильм по книге передает основную идею произведения, тем самым давая повод вообще не открывать первоисточник. Для тех, кто просто любит развлечь себя в свободное время, такой вариант вполне приемлем.

Вторая половина аудитории, которая читала экранизируемые произведения, чаще всего недовольна качеством воспроизводимого визуального материала, что оправдывается фактом, что порой сценаристы полностью переписывают содержание книги, при этом теряя очень важные детали. Потом эти упущения бросаются в глаза и вызывают волну критики со стороны фанатов книги. Типичным примером служит картина «Бегущий в лабиринте», экранизированная по книге-бестселлере Джеймса Дашнера. Весь фильм выглядел настолько упрощенным в сравнении с книжным сюжетом, что тем, кто читал, фильм не понравился. Более того, персонажи были не раскрыты, и только у самых внимательных оставались вопросы о содержании. А эти самые недочеты были четко прописаны в книге. Но в прокате фильм бил рекорды. Причина этого – привыкание людей к простым сюжетам в кино, а режиссер работает не на качество, а на коммерческий успех картины, который подкрепляется актерским составом с милыми лицами. В такой ситуации сложно говорить о присутствии составляющей искусства в таком кинопродукте. И это не первый пример такого упрощения сюжета. Волна таких фильмов началась с выхода на экран пятой части о Гарри Поттере, где было вырезано более половины важных сюжетных линий, которые можно увидеть в книге.

Есть ли среди современных литературных экранизаций достойные своего первоисточника? Безусловно, но их не так уж много. На ум приходят «Виноваты звёзды» и «Бумажные города», основанные на книгах Джона Грина. При этом можно наблюдать парадокс – данные фильмы не стали массовыми, так как подавляющее большинство посчитало их чрезмерно скучными, и лишь фанатская диаспора писателя осталась в восторге.

Как же быть в этой ситуации? Я считаю, что сценаристам нужно пересмотреть свои приоритеты со стороны коммерции в сторону искусства и более точно интерпретировать книжные события. Никто не требует показать мелочи, но самые основные моменты должны выделяться на общем фоне без искажения первоисточника. Ведь кино тоже должно выполнять образовательную функцию, а не только привычную всем развлекательную. Тем более, когда в обществе зреет тенденция ослабления чтения, то, как же тогда доносить важные идеи до молодежи, если все выглядит на уровне еще одного блокбастера, которых за год можно увидеть более десятка.

Ярослав Резаков,
Специально для http://kreativ-magazine.ru

kreativ-magazine.ru

Книжные войны: бумажная книга против электронной

Но ведь бывает и обратная ситуация, например, плохо отпечатанная книга на дешевой бумаге, обложка которой буквально расползается под руками. Такая ситуация способна вывести из себя многих уравновешенных книжных червячков. Или ситуация похуже: аллергия на типографскую краску. Тогда уже не до общения с книгой, хочется скорее закрыть эту опасную вещь.

В этих случаях вступают в дело цифровые девайсы – книжные читалки и аудиокниги. Наверняка вам знакомо волшебное чувство, когда едешь в метро или автобусе, и никто не подозревает, что везешь с собой целую библиотеку на тысячи томов! А как удобно иногда совмещать дела, выполняемые механически, руками, и прослушивать аудио-произведение, которое порой напоминает спектакль.

Так есть ли то самое книжное противостояние, о котором так часто пишут в блогах или на сайтах электронных библиотек?

Бумажная книга: преимущества

Часто любители книг любят с ней взаимодействовать. Это касается не столько изданий, специально к тому предназначенных, как перечислено выше, но скорее к художественной литературе. Если история вызывает отклик и заставляет задуматься, то часто читатель хочет сделать заметки на полях или пометить место с понравившейся цитатой. Особо смелые обращаются с книгой не церемонясь: выписывают цитаты, записывают свои мысли, делают рисунки, клеят яркие стикеры. И это не плохо на самом деле, потому что так книга становится более личной, она тесно вплетается в ход жизни и становится частью памяти о каком-то отрезке пути. Иногда бывает интересно посмотреть на такие пометки спустя пару-тройку лет.

Кроме этого, бумажная книга может стать украшением комнаты и задать ей особую атмосферу. Особенно, если есть целые собрания одного или разных авторов на книжных полках, то создается особое настроение, располагающее к спокойствию и размышлениям.

Книга в бумажном переплете: минусы

Книга в цифре: плюсы

Еще одно преимущество – это гибкость в настройках внешнего вида текста. Можно выбрать любой шрифт, его цвет или цвет фона. Особенно это актуально в зависимости от условий, если едешь куда-то или хочется почитать на ночь, чтобы не утомлять глаза.

Любителям читать несколько книг одновременно электронный вариант это просто неоценимый подарок цивилизации. Утром читаешь бодрый фэнтэзийный экшн, на работе в обеденный перерыв осваиваешь тайм-менеджмент, после работы наслаждаешься стихами Бодлера, а перед сном перечитываешь в сотый раз сказки Андерсена. Не жизнь – мечта!

К тому же книгу в цифре невозможно потерять, ведь она всегда есть в сети. Например, можно ее купить на сайте один раз, а после она всегда доступна к скачиванию. Ну, а классические произведения всегда есть в бесплатном доступе.

Книга в цифре: минусы

Бумага или цифра?

Скорее всего, никакой из видов этих книг не исчезнет. Просто они предназначены для разных ситуаций и удобны в различных условиях. К тому же люди по-разному воспринимает информацию и окружающий мир, и если кому-то нравятся цифровые устройства, то это не значит, что они понравятся всем. Обратное тоже верно, бумагу любить никто не обязан.

 
Отпечатанные на качественной бумаге и роскошно иллюстрированные книги станут отличным подарком, украшением дома или объектом искусства. Аудиокниги скрасят время в пробке или при монотонном ручном труде. Электронные книги удобны при книжных марафонах, предварительном перед покупкой знакомстве с содержанием или быстром прорабатывании за монитором компьютера

Всякой книге есть место в жизни и так будет до тех пор, пока человечество черпает информацию и рассказывает свои истории. Конечно, если появятся технологии, позволяющие закачивать информацию прямо в мозг и программировать усвоение любых знаний, то вряд ли книги будут востребованы.

Но сейчас это не так, и они ценны и важны в любом возрасте, с раннего детства, когда сказки впитываются с грудным молоком, и до глубокой старости, когда так хочется издать книгу с мемуарами.

miridei.com

Book: Против всех

Конец 1960-х – начало 1970-х годов, вероятно, когда-нибудь будет назван «Временем великих знамений». Именно в этот период сквозь привычный ландшафт индустриальной эпохи, которая, как тогда многим казалось, будет существовать вечно, начали проступать черты нового мира, предрекавшие совершенно иную карту цивилизационного бытия.

«Пражская весна» 1968 г. предвещала собой распад Советской империи и переход мира от жесткой биполярной системы, подавлявшей любую другую ориентацию, к моноцентричной (полицентричной) геополитической конъюнктуре, где статус каждого глобального игрока, определяется только его намерениями и ресурсами. В свою очередь, «студенческие революции», вспыхнувшие примерно в это же время, знаменовали полное освобождение личности от предрассудков коллективизма – тот предельный либерализм, который показался бы странным даже его основателям. Появление первых персональных компьютеров положило начало как «сетевому обществу», так и новому этапу глобализации, охватившему собою весь мир, а энергетический кризис 1973 г., вызванный отказом ряда арабских стран продавать нефть Западу, свидетельствовал о приближающейся эпохе «столкновения цивилизаций».

Начался фазовый переход от индустриальной реальности к реальности постиндустриальной: распад старых цивилизационных структур и возникновение новых, ранее не существовавших. Естественно, что этот процесс затронул и фокус сборки индустриального социума – государство.

Классическое либеральное представление о государстве как о «ночном стороже», который ни во что не вмешивается и лишь присматривает за «правилами игры», было дискредитировано еще Великой депрессией 1929 – 1933 гг. Стало понятным, что без государственного регулирования индустриальной экономике не обойтись. Не удивительно, что реформы Ф. Рузвельта, его «новый курс», который как раз и являл собой такое жесткое государственное регулирование, вызвал к жизни уже другую иллюзию: представление о государстве как о «благонамеренном деспоте» – этаком благородном отце семейства, пекущемся денно и нощно об общем благе» ^[13] . Иными словами, поскольку рыночная экономика предельно эгоистична, поскольку производитель товара, как впрочем и продавец, ни к чему, кроме прибыли, не стремится, то государство просто обязано взять на себя патерналистские функции: устранять диспропорции, накапливающиеся в развитии, поддерживать перспективные направления, создавать общественные блага, в которых рынок не заинтересован, перераспределять доходы, обеспечивая защиту социально слабых слоев. Конечно, государство не должно регламентировать собой все. Такой путь, как показала практика социализма в СССР, заводит в тупик. Однако в качестве «близкого бога», в качестве «верховного судии» государство необходимо.

Иллюзии, впрочем, быстро развеялись. Выяснилось, что с этой своей задачей современное государство уже не справляется. Оно плохо осваивает не только собственные доходы, но даже «бесплатные деньги», предоставляемые, например, в виде экономической помощи. «Африка с начала 1960-х гг. получила помощь,… в шесть раз превышающую помощь Соединенных Штатов послевоенной Европе по плану Маршалла. Если бы эти средства были потрачены на продуктивные инвестиции, то сегодня Африка по уровню жизни находилась бы на уровне западных стандартов» ^[14] .

Или вот характерная экономическая статистика. В группе стран (числом 49), где официальная помощь развитию превышала 10% их ВВП (валового внутреннего продукта), темпы роста среднедушевого дохода составляли в период 1991 – 2003 гг. всего 0,33%. В другой группе стран (числом 60), где эта помощь находилась в пределах от 1% до 10% ВВП, прирост был равен 0,73%. И, наконец, если помощь не дотягивала до 1% (31 страна), то среднедушевой доход прирастал ежегодно на 1,5% ^[14] .

Складывается впечатление, что чем больше денег у государства, тем хуже оно работает.

Собственно, об этом же свидетельствует и ситуация в современной России, где быстрый рост доходной части бюджета, вызванный взлетом мировых цен на нефть, породил в правительстве настоящую панику: что с этими деньгами делать?

Ничуть не лучше положение и с социальным обеспечением. В большинстве западных стран, особенно в государствах ЕС, оно построено так, что человек, в том числе многочисленные иммигранты из Третьего мира, может годами вполне благополучно существовать на пособие. Это не только обременяет работающих граждан дополнительными налогами, но и подавляет стимулы к поиску какого-либо занятия. В итоге уровень безработицы, например, во Франции в последние годы превышал 10%. Причем среди молодежи – более 20%, а среди некоторых групп иммигрантов – даже более 60%. Ничего странного в этом нет. Как выразился один из российских экономистов: «Если за безработицу платить, то безработные обязательно будут» ^[15] .

И уж совсем не справляется государство со структурными диспропорциями в экономике. Сельское хозяйство в большинстве западных стран убыточно. Однако вместо того, чтобы снизить пошлины для аналогичной продукции из Третьего мира, а сокращение импортных пошлин хотя бы на 50% привело бы, согласно «Белой книге» британского правительства за 2000 г., к росту благосостояния развивающихся стран на 150 млрд. долларов, что, между прочим, втрое превышает объем предоставляемой им ежегодной помощи, вместо того, чтобы в соответствие с провозглашаемыми свободами полностью открыть рынки, Запад предпочитает поддерживать своих производителей. Ситуация складывается абсурдная. Новозеландский экономист Ронни Херш полагает, что совокупное бремя аграрной политики для налогоплательщиков и потребителей 29 развитых стран составляет 360 млрд. долларов ^[14] . «За эти деньги все 58 млн. коров этих стран могут каждый год совершать кругосветное авиапутешествие бизнес-классом, причем останется еще по 2800 долларов на каждую корову для покупок в магазинах tax-free… Фермеры ЕС получают субсидии, равные половине его бюджета. Каждой „европейской“ корове ежедневно достается 2,5 доллара из средств на поддержку деятельности их владельцев, в то время как в мире 3 млрд. человек живут менее чем на 2 доллара в день» ^[14] .

Осознание в течение 1970-х гг. фатальной недееспособности государства привело к попыткам уменьшить его удельный вес в социальной и экономической сферах. Этим занимались правительства Тэтчер в Англии и Рейгана в США, а несколько позже – правое правительство Франции. Надежды возлагались на известный «политический маятник». Либеральное правительство освобождает экономику от государственного регулирования, уменьшает налоги, снимает с себя бремя социального обеспечения – начинается экономической рост, который, однако, приводит ко все большему расслоению на богатых и бедных, число социально незащищенных граждан тоже растет, в стране увеличивается недовольство, которое приводит к власти «социалистов». Социальное правительство, в свою очередь, ставит экономику под определенный контроль, увеличивает налоги, существенно расширяет область социального страхования – экономический рост, естественно, замедляется, доходы граждан падают, увеличивается безработица, это опять-таки приводит к нарастанию недовольства и смене правительства на более либеральное.

Формально этот «маятник» работает и сейчас, что показывают, например, недавние поражения либералов на выборах в бывших социалистических странах. Вместе с тем, ретроспективный анализ, проведенный на несколько больших исторических интервалах, свидетельствует об обратном. Несмотря на отдельные тактические успехи в сдерживании государства, стратегическое расширение его идет непрерывно. С 1913 г. по 1996 г. доля государства даже в либеральных Соединенных Штатах возросла с 7,5% до 32%. Во Франции за тот же период – с 17% до 55%, в Швеции – с 10% до 64%. Более того, если рассчитывать рост государства по той части национального продукта, которое оно присваивает, то масштабы будут еще значительнее. Тогда для Соединенных Штатов, согласно данным американского экономиста Д. Стэнсела, выстраивается такой ряд: 1929 г. – 13,7%, 1939 г. – 31,4%, 1960 г. – 42,5%, 1970 г. – 51,5% и, наконец, 1994 г. – 54,5%. Другой экономист Д. Броуз назвал это «индексом государственного грабежа» ^[16] .

Противоречия здесь нет: доля государства в социально-экономической сфере действительно непрерывно растет, в то время как эффективность государственного управления падает. Так, на наш взгляд, выражает себя «предел сложности»: накопление избыточной структурности индустриальной фазы. Государство реагирует на это механическим увеличением мощности: расширяясь и наращивая количество регулирующих инстанций. Отсюда – неудержимое разрастание бюрократии. За период 1970 – 2000 гг. в тех же Соединенных Штатах число полных ставок в 54 государственных агентствах возросло с 70 тысяч до 131 тысячи. А в 2004 г. их было уже около 240 тысяч. В сравнении с 1990 годом – прирост на 56% ^[13] . Если же обратиться к России, то количество чиновников, например, в одной только Новгородской области сейчас уже превышает их количество во всей Российской империи периода царствования Николая I.

Причем лекарство здесь опять оказывается опасней болезни. Поскольку «бюрократия слабо контролируется обществом и законодателями, а все ее цели (жалованье, штат, престиж, влияние) напрямую обусловлены величиной бюджета, которым она распоряжается, то бюрократы всеми силами „впаривают“ обществу завышенные расходы, обосновывая их необходимостью принятия на себя все новых и новых функций» ^[13] . Одновременно становится все выше барьер, отгораживающий их деятельность от общества. Американский экономист Т. Грей приводит, в частности, такие цифры. В 1970 г. Кодекс федерального регулирования (США), который содержит все акты, принятые в этой сфере, состоял из 114 томов и насчитывал 54 000 страниц. В 1999 г. тот же Кодекс разбух уже до 200 томов и насчитывал 135 000 страниц ^[13] .

Понятно что освоить такой объем документов, то есть, проконтролировать деятельность бюрократии, в принципе невозможно. В итоге государство, возникшее как реакция социума на стихийность природного (человеческого) бытия, становится опасным препятствием на пути в будущее. Образование в социально-государственной сфере технологически «мертвых» (избыточно-усложненных) бюрократических зон усиливает вязкость власти и препятствует своевременному принятию самых элементарных решений, а обслуживание чрезмерной государственной регламентации: законов, подзаконных актов, инструкций, предписаний, постановлений увеличивает непроизводительные расходы и съедает бо льшую часть средств, требующихся для развития. Более того, эта чрезмерная регламентация, перегружающая собой самые простые социальные действия, приводит к образованию внегосударственных социальных структур, по типу «кланов» или «семей», принимающих на себя ответственность за разные сферы человеческой деятельности. Возникающий таким образом «параллельный социум», который в большинстве случаев является «теневым», еще сильнее расслаивает государство, уменьшая связность всей социальной механики.

Функции государства начинают присваивать себе новые социальные организованности – корпорации, отгораживающиеся от господствующей реальности собственными законами.

Следует заметить, что корпоративное строительство, начавшееся в Европе и США примерно с середины XIX столетия, явилось естественным ответом экономики на усиление государственного регулирования. Объединяясь в тресты, консорциумы, синдикаты, картели, предприниматели консолидировали ресурсы, получая возможность противостоять всепожирающему Левиафану. Другое дело, что по мере укрупнения корпораций, по мере роста их финансового могущества и освоения ими правил социальной игры, корпорации начали переходить к стратегиям хищников, захватывая и монополизируя целые области экономики. Фактически, они начали конкурировать с государством, претендуя уже на его право онтологического сюзерена. Это было выражено, например, в известной идеологеме: «Что хорошо для „Дженерал моторс“, то хорошо и для Америки».

В свою очередь, ответом государства на усиление корпораций стали антимонопольные (антитрестовские) законы, принятые в США в конце XIX – начале ХХ века. Ограничивая, по крайней мере, механический рост корпораций, государство, а в лице его – общество, защищало себя от опасной экономической диктатуры. В частности, тогда же одна из крупнейших корпораций Америки «Стандарт Ойл», контролировавшая две трети нефтеперерабатывающих заводов и нефтепроводов, была принудительно разделена более чем на 30 самостоятельных фирм, которые начали конкурировать уже не с государством, но друг к с другом. А в наше время таким же принудительным образом была ограничена в своих амбициях гигантская империя «Майкрософт», принадлежащая Биллу Гейтсу.

Впрочем, ответ корпораций тоже не заставил себя ждать. С одной стороны, они начали образовывать транснациональные экономические структуры, выходя таким образом из-под юрисдикции конкретного государства, а с другой, во внутреннем социальном пространстве, взяли на вооружение стратегию «дзайбацу» – своеобразных японских компаний, послуживших основой для продвижения этой страны в число мировых экономических лидеров.

Конечно, система пожизненного найма, применявшаяся в «дзайбацу», противоречила и европейскому, и американскому либерализованному сознанию. Использовать ее в чистом виде было нельзя. Зато технология самодостаточной корпоративной реальности, технология «социального кокона», со всех сторон окутывающего человека, оказалась весьма эффективной.

Современная корпорация стремится обеспечить своим сотрудникам максимум всех возможных социальных услуг: жилье, медицинское обслуживание, повышение квалификации, страхование, берет на себя организацию отдыха, в том числе и семейного, юридическую защиту в случае каких-либо конфликтов с «внешней реальностью». Фактически, она создает целый мир, собственную страну, выходить за границы которой нет никакой необходимости. Служащий корпорации получает даже суррогат высших ценностей в виде корпоративной идеологии, корпоративной этики, корпоративного образа жизни, корпоративного гимна, в виде эмблемы корпорации, униформы, подарков, значков. Словом всего того, что обладает признаками «подлинного бытия». Даже семейное положение, наличие у служащего детей тоже поощряется (не поощряется) корпорацией. Фактически, корпорация изымает человека из социальной реальности и предоставляет ему «малую родину», становящуюся для него единственной. Ничего удивительного, что корпоративная идентичность начинает в конце концов преобладать над этнической, культурной, государственной, религиозной. Для служащего корпорации важным становится уже не столько состояние государства, гражданином которого он является, сколько его собственное, личное положение внутри корпоративной системы.

Корпорации все больше напоминают собой феоды Средневековья: самодостаточные замкнутые миры, представительствующие во внешнем мире только через своих сюзеренов. Они имеют собственные вооруженные силы в виде частной охраны, собственную разведку, собственных дипломатов, ведущих переговоры. Сходство проявляется даже во внешних признаках. Офисы крупных фирм сейчас все чаще похожи на укрепленные средневековые замки: мощная система слежения и безопасности отделяет их от остального мира. Впрочем, государство тоже не отстает. «Некоторые государственные учреждения, например президентские дворцы, напоминают крепости и окружены подобием земляного вала, который защищает их от портативных ракетных установок» ^[17] .

Государство само становится совокупностью корпораций. Формально оно еще сохраняет за собой монополию, скажем, на силовой ресурс, но уже президент Кеннеди признавал, что не может полностью контролировать Пентагон, поскольку тогда придется посвящать этому все свое время ^[18] . Аналогично обстоит дело и с другими государственными институтами. Они обретают все большую корпоративную самостоятельность. И потому армия может вести войну, нужную только ей самой, центральный банк – осуществлять финансовые операции, нужные только центральному банку, и, никто более не заинтересован в существовании и укреплении наркомафии, чем Управление (агентство) по борьбе с наркотиками: чем сильней наркомафия, тем больше средств ему выделяют.

Национальное государство утрачивает свое главное свойство. Оно перестает создавать реальность, общую для данной территории, данного этноса. Происходит не только внешняя редукция государственного (национального) суверенитета, но и разборка внутреннего пространства на самостоятельные корпоративные организованности. Хуже того, теряя интегративные, связующие социальные функции, государство утрачивает и фундамент, на котором оно покоилось до сих пор.

Оно утрачивает собственных граждан.

Не доверяя более отчужденным, реликтовым государственным механизмам, человек начинает обращаться к иным формам социального бытия.

www.e-reading.club

Книга Против всех, глава Глава 1, страница 1 читать онлайн

Глава 1

Владимир вышел из кабинета, с трудом сдерживая себя в руках, от нахлынувшей злости. Ему в очередной раз отказали на собеседовании о приеме на работу, четыре месяца бесплодных попыток устроиться на работу по своему профилю, начинали сводить с ума. У него уже заканчивались последние сбережения, скопленные с его последней работы, и парню очень не хотелось падать за заданную самим собой планку. Не зря же он пахал как проклятый, получая диплом высшего торгового образования при этом, не давая никому на лапу, все было получено благодаря собственным усилиям.

Диплом с высоким балом, хорошее резюме и стаж работы, все это было в наличии, и казалось бы, не должно быть особых трудностей с устройством на работу. Но как оказалось на практике, все было гораздо сложнее и в то же время проще. Владимир в начале своего вояжа по фирмам, у которых были подходящий для него вакансии, еще пылал энтузиазмом о скором получении достойной его должности. И только после того как он оббил пороги первой десятки фирм, до него стало доходить что за добрыми улыбками кадровиков которые все как один желали попробовать свои силы в другой фирме, скрывались презрение к такому наивному неудачнику, как он.

Сегодняшнее собеседование стало последней каплей и ему срочно требовалось пересмотреть свои приоритеты, но эмоции давили на разум, подталкивая парня к необдуманным поступкам. Владимиру хотелось мстить здесь и сейчас, а не, как обычно, записывать всех в свой мысленный блокнот, кому он будет мстить за пережитое унижение, когда он станет богатым и уважаемым человеком. У него уже было записано двести тридцать четыре имени, и он поклялся себе, что каждому воздаст строицей, кто посмел, даже косо взглянуть в его сторону. Раньше когда он четко следовал своему плану, у него был стимул терпеть и молча с улыбкой на лице, записывать очередное имя. А сейчас план трещит по швам, изначально Владимир отводил себе на поиск работы в фирмах среднего пошиба, месяц, это срок уже растянулся практически на полгода, это не приемлемо.

Со злости он хорошо приложил ногой декоративный мусорный бак стоящее рядом с лифтом, он звонко ударился об стену, падая, от него отделилась крышка, и из него вывалилось несколько бумажек. Владимир еще раз заносил ногу, но тут же принял отрешенную позу грустного молодого человека смиренно дожидающегося подъезжающего лифта. Из раздвинувшихся дверей величественно выплыла неимоверно толстая тетка, толкая тележку с инвентарем для уборки. Тетка сразу уперлась взглядом в валяющийся бак, а потом перевела его на Владимира.

— Кто это сделал, — грубым прокуренным голосом, поинтересовалась уборщица.

Владимир отвечать не стал, молча пожав плечами, он обойдя ее телеса по периметру проскользнул в закрывающиеся двери лифта. Но парень все равно успел расслышать злобный голос тетки, который рьяно желал тяжелой смерти некультурному быдлу. Такое парень не прощал, и Тамара Федоровна Ляшук, заняла почетное двести тридцать пятое место в его блокнотике мести. Хорошо, что она носила бейдж с именем, безымянных, он записывать не любил.

Покинув фойе здания, Владимир направился домой, он уже не был зол, он был отходчивым человеком и ни когда долго не душил себя бессмысленной злостью, ведь он был уверен что придет его время и тогда он припомнит все!

После часа ходьбы парень наконец забрел на свою улицу, здесь буквой П, были расположены три двенадцатиэтажки, Владимир направился к центральной, отворив дверь вечно сломанного домофона он зашел на площадку и принялся дожидаться медленно ползущий лифт. Спустя долгие минуты поездки на лифте Владимир в очередной раз пообещал себе что когда станет богатым, будет жить только в собственном доме, в котором не будет этой адской машины которая убивает настроение, своей медленной ездой. Вывалившись из лифта на десятом этаже, и доставая из кармана ключи направился к своей обшарпанной двери которая всем своим видом демонстрировала социальный статус парня, но Владимир пока ничего изменить не мог он все свои усилия тратил на поиск достойной работы, а лишних денег которые можно потратить на такую ерунду как ремонт, у него никогда не водилось.

— Владик, ты почему не здороваешься со стариком, — прозвучал за спиной вечно радостный голос соседа Бориса.

Старый гондон, он еще смеет такое спрашивать, не обращая на пьяницу внимания, парень закрыл дверь, громко щелкнув замком. Владимир злым взглядом обвел просторы своей квартиры, выцветшие обои не переклеивались уже лет пятнадцать, протоптанные до дыр ковры расколотый паркет, и десятки раз чиненная им мебель. С того момента как его семья развалилась, хотя, то что было, семьей назвать трудно. В этой двух комнатной квартире за восемь лет не поменялось ничего, парень еще тогда в первые дни после трагедии решил оставить все как есть в качестве напоминания, что нет предела человеческим слабостям, и если ты не будешь всегда и везде держать себя в руках, может случиться непоправимое.

После рождения Владимира, его отец стал регулярно выпивать, какая причина к этому привела можно только гадать, будь то не приспособленность к семейной жизни, или завелось слишком много тараканов в голове, сейчас парень этого знать не хотел. С пролетающими годами обстановка стала ухудшаться его выгнали с работы и он стал еще больше пить, да еще со своими дружками пьяницами, сосед Борис был одним из них. Мать все это время пилила его, что бы он взялся за голову так как ей одной было тяжело содержать семью. До отца ничего не доходило, и он продолжал набирать обороты. Владимиру было пятнадцать лет и он находился в школе, когда произошла трагедия. Его отец был на очередном марафоне вместе с Борисом, который они начали с самого утра, и как оказалось выпивки было недостаточно что бы добраться до нужной кондиции и отец решил взять денег у мамы.

Мать не была сильной или волевой женщиной, она редко повышала на кого либо голос, даже на вусмерть пьяного мужа. И все что она могла делать, это прятать деньги в укромные места. Как итог папаня с напрочь пропитыми мозгами, зарезал свою жену ради денег на очередную порцию выпивки.

litnet.com

Быть или не быть книге (интернет против книг)

Сочинение Вознесенского Руслана

Город Одесса

Школа № 73

9-А класс

Быть или не быть книге?

В наш цифровой XXI век, многие земляне задаются вопросом: кто победит компьютер или книга? На этот сложный вопрос я попытаюсь ответить, или хотя бы привести аргументы в одну и другую сторону.

Книга без сомнений завоевала мировое лидерство, но компьютер, а в частности интернет не то что «наступает на пятки», а уже идет вровень с книгами. Можно сказать, что библиотека найдется везде и всюду, а интернет это роскошь. Хотя по статистическим данным на планете Земля каждый десятый подключен к интернету. Конечно, в странах, где слабо развит интернет, книга остается полноправным лидером. Но надолго ли это? По прогнозированиям ученых как максимум до 2005 года абсолютно все будут подключены к «всемирной паутине». Но если можно подумать, что это статистика, а она часто ошибается, то я приведу такой пример. В 1876 году, в год изобретения телефона, мало кто бы мог подумать, что телефон вытеснит письма?! Если кто-то пытался доказать это его принимали чуть ли не за сумасшедшего!

Еще один серьезный аргумент в пользу сети: Что бы взять интересующую вас книгу, надо идти в библиотеку, заполнять библиотечную карточку, идти домой, и только тогда читать. И то, это при условии, что в этой библиотеке оказалась нужная книга, и не пришлось ходить по пару-тройке книжных заведений. С интернетом дело проще. Присоединился (на это уйдет максимум 30 секунд), зашел на нужный сайт (максимум 20 минут, т.к. виртуальных библиотек в сети десятки сотен), и «скачал» на свой компьютер (секунд за 40). То есть максимум за 30 минут можно достать любую книгу из любого уголка земного шара. Сел и читай в свое удовольствие.

Сторонники антикомпьютерного движения говорят, что за монитором долго не посидишь – ослепнуть можно. Да, действительно в 80-е, 90-е годы мониторы излучали бета-излучения выше нормы. Да и частота обновления экрана подводила, из-за чего быстро уставали глаза. Да. Не спорю. Но сейчас производят новые безопасные мониторы, благодаря новым технологиям. Говоря «безопасные», я подразумеваю, что они излучают различные радиоволны и разные вредные излучения, но не больше чем обычный телевизор или мобильный телефон. Частота обновления экрана стала намного больше, благодаря чему можно проводить за компьютером многие часы без нагрузки для глаз.

Интернет создает большую конкуренцию и газетам. Всю самую свежую информацию можно узнать из «всемирной паутины». А также многое другое: мультимедиа-энциклопедии (обычный текст, комментированный аудио-фрагментами и видео-вставками), свежий прогноз погоды для любой части планеты, а также многое другое.

Вот так.

Лично, по-моему, мнению, будущее за интернетом. Но означает ли это, что книги уйдут из нашего обихода. Вовсе нет. Всегда найдутся люди, которые будут читать старую добрую книгу.

mirznanii.com

Книга «Против правил» автора Ховард Линда

Последние комментарии     Против правил Автор: Ховард Линда Жанр: Современные любовные романы Серия: Дамский клуб LADY Язык: русский Переводчик: Дамский клуб LADY Добавил: Admin 4 Июл 12 Проверил: Admin 4 Июл 12 Формат:  FB2 (197 Kb)  RTF (199 Kb)  TXT (191 Kb)  HTML (233 Kb)  EPUB (341 Kb)  MOBI (1263 Kb)   Рейтинг: 5.0/5 (Всего голосов: 1) Аннотация Она была тем, к чему он всегда стремился… В семнадцать лет Кэтрин Эш потерпела поражение в своей давней борьбе с Рулом Джексоном, после чего сбежала в большой город. В двадцать пять она вернулась, уверенная в себе и своей обретенной независимости, и готовая снова бросить ему вызов. Но Рул повысил ставки, и теперь на кону её сердце – сердце, как Кэтрин, наконец, поняла, всегда принадлежавшее ему. Объявления Где купить? Нравится книга? Поделись с друзьями! Другие книги автора Ховард Линда Похожие книги Комментарии к книге «Против правил» Комментарий не найдено Чтобы оставить комментарий или поставить оценку книге Вам нужно зайти на сайт или зарегистрироваться

2011 — 2018

www.rulit.me