Религия в школе – Основы религии в школе. Памятка родителям о предмете и его выборе

Детям-атеистам придется выбрать религию для изучения в школе

Из духовно-нравственных дисциплин могут убрать светскую этику

По оценке властей, настало время «усовершенствовать» курс ОРКСЭ, введенный в школах России в 2012 году. Работа по его ревизии шла целый год. И вот ее результат: власти не устраивает ни нынешнее содержание «духовно-нравственного» курса, ни его объем, ни уровень подготовки учителей, ни сложившаяся практика выбора семьями модуля для изучения детьми (в настоящее время их 6: четыре — по культурам традиционных религий, а также единая история основных религий и курс светской этики).

Подготовка преподавателей и наращивание объемов курса уже налицо. Учителей вовсю готовит Московский педагогический госуниверситет. Причем учителей разносторонних, уточнил ректор вуза Алексей Лубков: «Это предметники не только по ОРКСЭ, но еще и, скажем, по истории».

Зато к теории божественного создания нашего мира за шестидневку, похоже, вопросов у россиян скоро не будет. В стране начался рост объемов изучения в школе духовно-нравственного блока: ряд пилотных школ вместо нынешних 32 часов в 4-х классах продлил его изучение на 5–9-е классы — т. е. на всю среднюю ступень школы. В перспективе эта практика станет всеобщей. Но дальше начинаются непонятки.

Так, большой вопрос, что именно будут проходить школьники в курсе ОДНКНР в течение пяти лет, и прежде всего — останется ли там светская этика. Ведь она признана не имеющей отношения к нравственности и с треском вылетает из школьной программы, хотя сегодня этот модуль выбирает самая большая группа семей — 40%. Какой же будет для них альтернатива? А какой предмет для изучения будут выбирать ребята из атеистических семей? Их что, заставят записаться на изучение буддизма? Вообще освободят от данного предмета, как «инородцев» в царской России от уроков закона Божьего, а в аттестатах поставят прочерк? Кстати, вопрос об аттестатах не праздный. Изучать предмет пять лет подряд и никогда не получать оценок ни за ответы, ни за контрольные — совершеннейшая профанация. Время-то на уроки ОДНКНР от других предметов отнимут, а на выходе будет нулевой результат.

— Да, вопрос об оценках непростой, — согласился с «МК» зам. директора департамента госполитики в сфере общего образования Минпросвещения Сергей Пилипенко. — Но, как и вопрос о выборе модуля, он уводит в сторону от главного — духовно-нравственного воспитания детей.

Ну как тут не вспомнить русского поэта-сатирика второй половины XIX века Дмитрия Минаева: «Это ли русский прогресс?.. — Это, родимые, это!».

www.mk.ru

Чему учат наших детей на уроках религии

С этого учебного года по распоряжению правительства в школах ввели новый предмет — «Основы мировых религиозных культур». Значит ли это, что в России теперь официально появился «Закон Божий»? И вообще нужен ли этот предмет да еще в формате школьной обязаловки? Корреспонденты «Комсомолки» Елена Кривякина и Андрей Моисеенко отправились на урок в одну из школ Москвы.

«ПРАВОСЛАВИЕ — ДЕЛО СЕМЕЙНОЕ»

Школу мы выбирали не сами. Нам ее порекомендовали в столичном Департаменте образования. Школа № 1747 не простая, а с этнокультурным (русским) компонентом образования. Впрочем, учатся здесь не только русские.

— Кого у нас только нет: и осетины, и лезгины, корейцев много, правда, все хорошо говорят по-русски. А еще несколько лет назад как бывало: приходят в нашу школу выходцы с Кавказа и из Средней Азии, прочтут, что школа с этнокультурным компонентом, и разворачиваются, идут в другую. Ну и слава богу, думали мы, — рассказывает нам одна из учительниц, попросив не называть ее имени.

Какую из религий взять за основу нового предмета, учителя решали вместе с родителями. Из шести вариантов папы и мамы, решив не будить лихо, выбрали нейтральный — «Основы мировых религиозных культур».

— Православие — дело семейное. Хотят глубоко изучать православие — пусть идут в православные школы. У нас еще ничего, а вы посмотрите, что, например, в Восточном округе творится! Сколько там детей мигрантов. В некоторых школах русский язык уже стали преподавать как иностранный! Какое тут православие! — замечают учителя.

— На уроке мы будем проходить тему «Религия и культура», — сообщает четвероклассникам юная обаятельная учительница Юлия Пермякова.

У нее в руках и на столах у детей цветные ксерокопии страниц из учебника.

— Книгами по предмету пока не обеспечены. Мы его сами отксерили, — поясняют нам…

КОРАН, ДАЦАН И ГУСИНЫЕ ПЕРЬЯ

— Какие заповеди вы знаете? — спрашивает у ребят учительница.

— Чти отца и мать! — раздается в ответ.

— Правильно. А чего делать нельзя?

Дети с трудом пытаются вспомнить.

— Упоминать бога! — выпаливает один из мальчишек, видимо, забыв слово «всуе».

— Спорный вопрос, — улыбается учительница.

Дальше — главное.

— Религия может объединить и бедняка и богача, который купается в земных благах! — внушает учительница.

Собственно, предмет для того и ввели, чтобы объяснить детям, что мир многогранен, что одна вера не должна враждовать, с другой, что нужно быть толерантными. На интерактивной доске появляются изображения религиозных сооружений. Дети должны объяснить, чем мечеть, синагога и дацан отличаются от православного храма.

— Я могу сказать про мечеть! — поднимает руку одна из девочек. — Вечером около шести часов их, так сказать, отец заходит в одну из башен и читает молитвослов!

— Коран, — поправляет учительница.

— Да, Коран! — сообщает девочка.

— Ксюша была в Арабских Эмиратах. Наши дети много путешествуют, — поясняет учительница.

— Дети, у христиан — церковь, у мусульман — мечеть, у иудеев — синагога, у буддистов — дацан, — в который раз как мантру повторяет учительница. — У церкви наверху крест, у дацана крыша по углам загнута вверх.

Кстати, после урока мы спросили у ребят, кто такие иудеи. Самый близкий к правильному ответ: «Мы их летом видели в Иерусалиме».

Потом учительница рассказывает, как тяжело было первым христианам переписывать священные книги от руки. Вспоминает монахов Кирилла и Мефодия — изобретателей кириллицы. Чтобы ребята могли это прочувствовать, учитель раздает на класс четыре гусиных пера, баночки с чернилами и предлагает каждому написать: «Россия», «храм», «православие», «Москва». Детям идея нравится. Но урок не резиновый, а пером писать — не авторучкой. По нашим наблюдениям, успели «окунуться в древность» человек восемь из 22 учеников.

— Повторите, как называется религиозное сооружение у буддистов? — уже, наверное, раз в пятый спрашивает учительница.

— ДОцЕн! — чуть ли не хором ошибаются ученики.

Православие в школах дети проходить будут, но православные ценности им навязывать никто не собирается.

РЕЛИГИЯ «СЪЕЛА» УРОК РУССКОГО

Чтобы начать преподавать «Основы религиозных культур…», Юлии Пермяковой, как и другим учителям, пришлось пройти курсы повышения квалификации. Проводили их не священники, а светские педагоги. А вот как вести сами уроки, никто особо не объяснял. Положились на творческий подход учителей. Часы на новый предмет в 1747-й выкроили из уроков русского языка. Дополнительно ввести новый предмет нельзя, нормативы не позволяют.

— То есть «жи-ши» мы теперь, условно, проходим не пять часов, а четыре, — поясняет Юлия Пермякова.

— Это был важный час? — уточняем.

— Да, важный. Но тут уже все зависит от мастерства учителя: пострадает та или иная дисциплина или нет.

Большинство ребят в классе — представители титульной нации, но из их родителей более-менее регулярно посещают храм лишь три-четыре человека. Остальные грамотных представлений о какой либо религии не имеют. Приглашать к детям священников в школе пока не собираются. Экскурсии в церкви также не планируются.

— У нас есть батюшки, которые готовы дать учителям любую консультацию. Но приглашать их в школу постоянно вести уроки — это лишнее, — объясняет директор школы Марина Сотникова…

МНЕНИЯ

ЗА

Любовь нужно преподавать!

Дети нынче невероятно подкованы. Они без малейшего труда управляются с айфонами, айпадами, знают нюансы андроида и всевозможных приставок и примочек. Они читают умные книжки, могут без труда раздобыть любую информацию в Интернете, стильно одеваются, ездят в загранпоездки и довольно хорошо говорят на иностранных языках. Одним словом, к взрослой жизни готовы и место под солнцем себе найдут. Но за всей этой мишурой забывается главное. Детей не учат любви. Вы скажете, что заниматься этим нужно в семье? Конечно, нужно. Но многие ли занимаются? В результате наши прекрасные, умные, «упакованные» дети больше всего ценят себя самих и горстку своих друзей, часто виртуальных, из Интернета. Люди, отличные по своим взглядам, верованиям, традициям, уже и за людей порой не считаются. Учить толерантности, уважению, терпимости нужно с ранних лет. И не стоит уповать в этом только на семью. Тогда есть шанс, что нынешние школьники через пять — десять лет не выйдут с ножами и битами на улицы, стремясь уничтожить тех, кто на них по тем или иным причинам не похож. Уроки религии в школе — пусть маленький, но все же шажок в этом направлении.

Елена КРИВЯКИНА

ПРОТИВ

Лучше дайте больше времени на таблицу умножения

Мне непонятно, почему «Основы религиозной культуры…» (не важно какой — православия, буддизма, ислама…) решили изучать в начальной школе. У меня у самого дети — четвероклассники. Это совсем маленькие люди. Они еще безоговорочно верят взрослым — родителям и учителям. В их головы можно накрепко вбить что угодно. Например, что есть «правильная» вера и все остальные. И поэтому одни люди заслуживают уважения, а других можно и вовсе не считать таковыми. Кем выйдет школьник после такого урока, зависит только от личных взглядов и педагогического мастерства учителя.

А кто учитель? Для «Основ…» их «слепили» за пару недель из учителей-гуманитариев, тех, кто захотел получить дополнительные часы и, следовательно, дополнительный заработок. На региональных курсах их переподготавливали тьюторы — тоже наспех наученные в Москве педагоги. Фундаментальный подход, ничего не скажешь.

И еще: религия — тонкая материя, которая окутывает многие сферы жизни человека. Как вместить ее в курс, идущий по одному уроку в неделю? Лучше дайте малышам больше времени на зазубривание разнообразных «жи-ши» и таблицы умножения. А о религии ребенок гораздо больше узнает летом, когда поедет с родителями в отпуск и увидит православные храмы Киева или Владимира, побывает на Святой земле Иерусалима или окунется в воды Ганга.

Андрей МОИСЕЕНКО

Никто не хотел выбирать

А после похода наших журналистов в школу мы пригласили в редакцию авторов учебников по новому предмету, экспертов и религиозных деятелей, чтобы подвести итоги первого месяца обучения

Вывод из бурного разговора, на мой взгляд, один: запущен очень сырой курс. И пока непонятно, чего в итоге будет больше. Пользы от того, что с трудом рожденные «Основы религиозной культуры и светской этики» (на педагогическом сленге уже называемого по аббревиатуре — ОРКСЭ) все-таки стали преподавать? Или вреда от того, что один из самых сложных предметов взвалили на плечи учителей, не обеспечив ни нужными методиками, ни учебниками в достаточном количестве, снова понадеявшись: наши педагоги, приученные «сеять разумное, доброе, вечное» и тут сдюжат, разберутся, прикроют собой огрехи чиновников.

Вот такие листы заявлений с уже проставленным модулем раздавали родителям в одной из подмосковных школ.

ШЕСТЬ УРОКОВ ДЛЯ ОДНОГО

Как-то так получается, что наши люди, если на них не давят и ими не понукают, оказываются разумнее, мудрее власти, которая хочет их облагодетельствовать. Когда новый предмет только разрабатывали, нас убеждали: ОРКСЭ будет учить толерантности, учитывая интересы всех граждан многоконфессиональной страны. Поэтому в конце концов предмет и приобрел форму шестиголового чудища. В одном курсе собрали модули «нейтральные» — «Основы светской этики» и «Основы мировых религиозных культур» и модули, посвященные четырем традиционным религиям России, — «Основы православной культуры», «Основы исламской культуры», «Основы буддийской культуры» и «Основы иудейской культуры».

В идеале, напомню, схема преподавания предлагалась такая: ребенок вместе с родителями выбирает модуль, который ближе их семье. А школа обеспечивает преподавание именно его. Скажем так: если в классе десять детей из православных семей, семь — из мусульманских, шесть — из тех, которые не декларируют открыто приверженность определенной религии, один — из буддистов и один — из иудеев, то в школе ОРКСЭ идет в виде пяти уроков. На одном сидят те, кто слушает модуль про основы православия, на другом — те, кому по душе светская этика или основы мировых религиозных культур… И так далее.

Психологи уже тогда говорили: ни к чему хорошему такое разделение не приведет. Наоборот, подчеркнет различия среди одноклассников. Не сгладит углы, а выпятит.

Слава Богу (общему и единому) — в жизни такого разделения не произошло. Я не знаю ни одного класса в стране, где бы учителя вели сразу несколько модулей. Если у вас такой класс, пожалуйста, напишите нам в «КП» и расскажите, как у вас с таким делом справляется педагог (адрес: [email protected]).

Но причина не в психологии и не в понимании того, что разделение детей по разным аудиториям межнациональную и межконфессиональную дружбу не укрепляет. Школам при таком варианте элементарно не хватает денег на зарплаты учителей, да и самих педагогов мало. С ОРКСЭ в идеальном варианте выходило бы так: если один учитель ведет несколько модулей — ему нужно платить за несколько уроков, пусть даже на уроке сидит один ученик. А как это сделать при условии нормативно-подушевого финансирования, когда в основе расчета зарплаты — человекочасы?!

На ОРКСЭ бросили где учителей ОБЖ, где историков, где преподавателей мировой художественной культуры, где просто переподготовили на курсах при институтах повышения квалификации учителей начальной школы (предмет-то проходят в 4-м классе). У них и своих забот выше крыши.

В результате в лучшем случае какой модуль выбрать, решали всем классом. В худшем решение спускалось сверху. Таким образом в Ингушетии все школьники «выбрали» «Основы исламской культуры». В Чечне — примерно такой же результат, только около сотни ребят получили возможность изучать «Основы православной культуры». В Татарстане поступили тоньше. Республика, которую прежде обвиняли в исламизации всех сфер жизни, наверное, после нескольких ваххабитских терактов против авторитетных имамов, придерживающихся канонов традиционного ислама, вся как один выбрала «Основы светской этики».

Во многих регионах, в том числе и в Москве, мудрые родители выбрали светскую этику. Даже верующие. Они справедливо предположили: своей религии лучше пусть учат батюшки в воскресной школе, чем наспех проштудировавшие курс учителя.

РАЗДЕЛИЛИСЬ

В итоге страна снова разделилась. По модулям. Идея познакомить ребят с культурно-нравственными особенностями всех основных религий России скукожилась до шести уроков. Столько в программе заложено на беглое знакомство с другими, не входящими в выбранный модуль, направлениями. (Всего курс рассчитан на 34 урока.)

Но неожиданно для меня участники «круг­лого стола» в «КП» посчитали, что такое разделение не так уж плохо.

— Если ребятам ОРКСЭ поможет проникнуться «своей» религией — той, которую исповедуют в их семьях, — они и к представителям других культур будут относиться с большим уважением. Культурный человек — толерантный человек, — считает зав. научно-методическим кабинетом отдела религиозного образования и катехизации Русской православной церкви Игорь Метлик.

Другой вопрос: потянут ли ее учителя? Похоже, далеко не все. Чтобы преподавать ОРКСЭ, педагоги должны были прослушать в институте повышения квалификации курс — 72 часа. Всего две недели на постижение глубин православия, ислама, иудаизма и основ всех религий?! (Учителя по идее после курсов должны быть готовы провести на «отлично» любой из шести модулей.) В результате кое-где преподавание культурологического предмета превратилось в «Закон Божий»: его сельской учительнице — прихожанке местной церкви провести проще.

— Проблема в психологической неготовности учителей к преподаванию совершенно нового предмета, — рассказывает руководитель центра образовательных проектов издательства «Просвещение», автор книги для родителей по новому предмету Александр Данилюк. — Курсы повышения квалификации, которые проводились и сейчас проводятся Минобрнауки, не охватывают того количества преподавателей, которое нужно.

В результате в Курске на уроке по «Основам православной культуры» я слышал, как учительница говорит детям: «Если вы будете есть мясо в пост, то вы попадете в ад». С точки зрения традиций она права. Но педагог не учитывает детское восприятие. В итоге одна девочка из класса вообще перестала есть мясо.

У учителей, вышедших 1 сентября к доске, до сих пор нет даже официально одобренных методичек. Учителя выкручиваются сами. Итог? В одном из пособий, сотворенных местными авторами, детям предлагается заполнить таблицу, в которой перечисляются 7 заповедей: не укради, не лги, и т. д. И среди них — не прелюбодействуй. И объяснить, почему этого делать нельзя. Это в 4-м классе…

— Техническое задание на разработку методических пособий для курса ОРКСЭ поступило от Минобрнауки только полтора месяца назад, — объясняет Данилюк. — В декабре мы должны закончить их и согласовать с представителями всех конфессий. Это фантастически сжатые сроки!

Александр МИЛКУС, редактор отдела образования «КП»

ДОСЛОВНО

«Курс «Основы религиозных культур и светской этики», который с сентября 2012 года включен в обязательную часть программы четвертого класса, должны преподавать профессиональные педагоги, а не теологи. Я обращаю внимание на то, что для нашей страны крайне важно, чтобы преподаванием этого курса занимались грамотные специалисты, желательно с высшим педагогическим образованием, а не теологи. Они могут приглашаться, это нормально абсолютно, но это все-таки светский курс, а не теологический курс», — заявил премьер-министр Дмитрий Медведев на заседании правительственной комиссии по социально-экономическому развитию Северного Кавказа.

Глава правительства поручил руководителям регионов СКФО взять контроль над ситуацией и подготовить необходимые предложения.

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

Поспешили?

— Изначально и мне, и многим коллегам казалась сомнительной идея давать этот предмет в 4 — 5-м классах. Лучше было его перенести хотя бы на 6-й класс, после того как школьники пройдут историю Древнего мира, историю Средних веков, будет культурологический, исторический фон для того, чтобы дети понимали предмет лучше, — считает автор учебника по «Основам иудейской культуры» Михаил Членов. — Представить религию как культурно-нравственное учение в младшей школе очень трудно.

Может, стоило не спешить? Плохо или хорошо, что ОРКСЭ пошли повсеместно? Не стоило ли годик подождать и потом уже «ударить из всех орудий»? Наши эксперты говорят: нет. Во-первых, и без того во многих регионах предмет, аналогичный «Основам…», есть. Причем кое-где он действительно по программе напоминал «Закон Божий». Нужна была единообразная культурологическая программа,единообразный подход.

Да, признают специалисты, четвероклашкам и их учителям в этом году будет гораздо труднее, чем тем, кто придет следом. Но даже преподаваемый «на коленке» курс ОРКСЭ лучше, чем его отсутствие.

— Мы только закладываем основы нормальной системы, которая выстроится через 5 — 10 лет, — объясняет Александр Данилюк. — Кто-то говорит, что мы в школу вводим религию. Это не так. Что такое религиозное воспитание и образование? И что такое культурологическое образование? Религия — это единство веры и культа. Где есть культ — есть религия. Если культа нет, то и религии нет. Даже если там говорят о Боге. В Гимне России есть строчка: «хранимая Богом родная земля». Можно ли говорить, что исполнение гимна — религиозный культ? В учебниках есть слова о Боге, о молитвах, опубликованы иконы — но это часть нашего культурного наследия.

— Мы никогда не добьемся того, чтобы введение какого-то нового предмета поддержало 100% населения, — говорит Игорь Метлик. — Но есть данные опросов Общественной палаты и Академии госслужбы по результатам апробации курса в 21 регионе страны. От 80 до 90% родителей посчитали, что он полезен.

www.kp.ru

Религия в школе: между равнодушием и обязаловкой

Единого образца нет. Россия на европейской шкале изучения религии в школе – где-то в середине, и это редкий для страны случай умеренности и компромисса.

Бремя выбора

Школьным учителям пришлось за последние полгода пройти курсы повышения квалификации для преподавания нового предмета – в одной Москве эта судьба выпала на долю 3,5 тысячи учителей.

Правда, эти курсы кадровой проблемы с новым предметом не решают. Есть сложности и с объемом знаний у педагогов, и с их психологией: для учителей советской выучки, составляющих подавляющее большинство преподавателей нового предмета, уже сам допуск разговора о Боге в школьные стены – революция.

А ведь в некоторых школах одному и тому же преподавателю приходится вести и сразу по два, и по три модуля из предлагаемых ученикам на выбор шести вариантов ОРКСЭ – «Основы светской этики», «Основы мировых религиозных культур», «Основы православной культуры», «Основы исламской культуры», «Основы буддийской культуры» и «Основы иудейской культуры».

Представляете такую ситуацию: провел педагог разговор с православными на тему «Господь Бог наш есть Бог единый», потом прошел к мусульманам с темой «Нет Бога, кроме Аллаха» и завершил день лекцией об относительности всего и вся на светской этике.

А что делать? По закону дети и родители имеют право выбирать один из шести модулей. И выбор их надо удовлетворять – так это делается в подавляющем большинстве стран Европы.

Выбор в постсоветской школе – не самое любимое дело. Выбор – это ответственность, а ее у нас не любят. Отсюда ностальгия по единому учебнику истории. Но есть все-таки мировые тенденции, европейские нормы. Поставить ребенка перед необходимостью изучать «титульную» религию своего региона – это уж как-то совсем не комильфо, так нынче не делают.

Впрочем, и в Европе сделать выбор школьников чисто формальным можно – и это часто делается.

Польша: фора для католиков

В традиционно католической Польше, например, формально у ребят есть выбор между занятиями по модулю «религия» и по модулю «этика». Но подавляющее большинство выбирают религию, которую учителям, кстати, рекомендовано называть катехизисом – то есть кратким догматическим изложением христианской доктрины.

Поляк Александр Бугла, семь лет преподававший религию в школах на Опольщине, объясняет перевес католического «модуля» так: «На самом деле альтернативы просто нет. Приходский священник при первой же встрече объясняет детям: «Если тебя нет на занятиях по религии – значит, тебя нет и в костеле. Ты вне веры отцов – католичества». После таких слов у ребят просто не хватает мужества выбрать этику – они стесняются высказать сомнение».

Интересно, что в России ситуация как раз обратная: светскую этику выбирает больше всего (в Москве – 47 процентов). Второе место по популярности получили «Основы мировых религиозных культур» (27 процентов). Православие – на третьем месте (25 процентов).

Похоже, что у нас стесняются как раз не сомнения, а веры – все социологические опросы свидетельствуют, что православными себя считает значительно больший процент населения.

Но таково уж отличие российской истории от польской: Русская православная церковь изгонялась из общественной жизни значительно дольше, чем польский Костел; открытая идентификация с костелом для поляка является куда более приемлемой практикой, чем для русского – с РПЦ.

Кроме того, занятия по религии (с католическим уклоном) были разрешены в польской школе с конца пятидесятых годов, а Костел по сложившейся традиции тестирует и проводит аттестацию школьных учителей по курсу «религия».

У традиционных религий России права аттестации учителей нет, хотя и патриархия, и мусульманское духовенство активно этой возможности добиваются – каждый для своего модуля в рамках ОРКСЭ.

Подводный камень обязаловки

Впрочем, существует мнение, что, порываясь к контролю над процессом, духовенство само себе готовит проблемы: учительский подход к образованию отличается от священнического, и современные дети часто реагируют на попытки разговаривать с ними языком догматов открытым протестом или просто равнодушием. Опыт российского дореволюционного «закона божия» сегодня в общих чертах повторяет та же Польша.

«У меня два господина – директор школы и епископ, и духовная часть этого моего начальства убеждена, что я обязан, будто ксендз в своем приходе, готовить детей к причастию и контролировать, насколько регулярно дети посещают костел»,- объясняет Александр Бугла, в конце концов отстраненный от занятий потому, что местный епископ признал его «недостаточно квалифицированным».

Интересно, что сам Бугла не считает себя атеистом или агностиком, в интервью «Газете выборчей» он назвал себя католиком, который просто задался вопросом как учитель: «Почему я, учитель, должен формировать веру юного человека, а не его знание, чтобы он потом сам сделал свой выбор?» По словам Буглы, дети часто негативно реагировали на обязательную перед уроком религии молитву, но на занятия их отправляли родители: «Пойдешь – и все: иначе будет позор на все село, на весь городок, на всю родню». Результат порой тот же, что в дореволюционной России, где самые ретивые атеисты были выходцами из бедных семей приходских священников, зубривших катехизис с малых лет. «В результате общая молитва вызывала неприязнь к Костелу»,- подытоживает свои впечатления учитель Бугла.

США и ФРГ: протестантов просят потесниться

В США, где чуть больше половины населения называют себя протестантами, общая молитва в школе была запрещена решением Верховного Суда еще в 1963 году, после многочисленных и упорных судебных сражений.

Исход битвы решил конституционный принцип «стены разделения» между церковью и государством, заложенный еще отцами-основателями американской конституции и сделавший общеобразовательные школы светскими.

Баталии на этой почве, впрочем, время от времени вспыхивают. В этом году вся страна следила за иском 16-летней школьницы из штата Род-Айленд Джессики Алквист: девочка, будучи атеисткой, потребовала убрать со школьной стены доску с выгравированной на ней еще до упомянутого решения Верховного Суда молитвой. По решению суда доска была убрана со стены, что вызвало в Род-Айленде демонстрации протеста и наплыв тысяч «друзей» в соответствующие блоги – за требование Джессики и против него.

В Германии такую же бурю вызвало недавно предложение министра внутренних дел Вольфганга ввести в обязательные для школьников занятия по духовной культуре еще и исламский модуль (сейчас немецкие школьники могут выбирать между католицизмом, протестантизмом и иудаизмом; некоторые школы предлагают еще и светскую этику – по желанию ученика).

Германию в течение столетий разоряли войны между протестантами и католиками, трагическая история с иудаизмом всем памятна, а тут еще и ислам!

Впрочем, практика показывает: и в Германии, и в России страхи по поводу конфликтов между школьниками, обучающимися по модулям разных вероисповеданий, сильно преувеличены.

Ссоры все-таки чаще вызывает незнание, плодящее фанатиков. Знание, пусть даже и такое особенное, как убежденность верующего человека, имеет тенденцию выявлять общее в разных религиях и примирять людей, а не ссорить их.

Чего мы боимся?

Россия важность ценностей, кажется, поняла на своем опыте в двадцатом веке, когда на ее территории из-за пошатнувшихся ценностей дважды развалились могучие империи с мощной армией и полицией.

Опыт послереволюционных лет замечательно обобщил в общем-то далекий от церкви писатель Михаил Пришвин, написавший в своем дневнике в 1930 году: «Нужно воспитание, чтобы молодежь уважала священников. В естественном состоянии она не любит ни Бога, ни попов».

На пути этого воспитания много подводных камней. Один из них – желание оградить ребенка от тяжких вопросов и неразрешимых дилемм. Желание быть как все – то есть быть часто не знающим и почти никогда не задумывающимся.

Но ведь мы это тоже проходили – в страшные годы своей истории. Великий русский филолог Сергей Аверинцев, вспоминая насмешки молодежи над пожилыми прихожанами во времена своего детства, писал еще в советские годы: «Дитя вырастает неприметно и быстро, и пока родители будут собираться с духом для разговора, перед ними, глядишь, уже оболваненный парень».

В этом, наверное, и состоит главное мужество верующего – иногда не быть как все. Да и неверующего – тоже.

Недаром один из оппонентов боровшейся со школьной молитвой в США Джессики Алквист сказал: «Я хотел бы, чтобы моя дочь была такой же сильной».

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции

ria.ru

Мусульмане выступили против преподавания в школах России отдельных религий

МОСКВА, 3 окт – РИА Новости. Возможное исключение из школьной программы преподавания основ отдельных религиозных культур и замена их одним общим предметом целесообразно, это поможет детям лучше узнать культуру многонациональной и многоконфессиональной России, заявили РИА Новости представители мусульманского сообщества страны.

Ранее министерство просвещения РФ опубликовало проект нового Федерального государственного образовательного стандарта (ФГОС) начального общего образования. В данном проекте в предметной области Основы религиозных культур и светской этики (ОРКСЭ) из шести предметов (модулей) по выбору, составляющих ОРКСЭ, предусматривается преподавание только двух: по основам светской этики и мировых религиозных культур. Таким образом, из ОРКСЭ исключаются основы православной культуры и другие предметы по основам религиозных культур ислама, буддизма и иудаизма.

«Познавать друг друга»

«Мы, и наш уважаемый муфтий шейх Равиль Гайнутдин, изначально стояли на позиции того, чтобы в наших школах, которые многонациональны, многорелигиозны, все-таки вводился общий предмет, такой как Основы религиозных культур, в котором бы детям рассказывали, кто такие православные, мусульмане, иудеи, буддисты и так далее. Для того чтобы в нашем многонациональном, многорелигиозном обществе мы друг друга знали, познавали друг друга», — сказал заместитель председателя Совета муфтиев России (СМР) Рушан Аббясов.

По его словам, знания, непосредственно связанные с вероучением, культом, обрядовой деятельностью, дети могут получить в специальных воскресных школах при православных храмах, мечетях и синагогах — это направление «сегодня активно развивается».

Как рассказал Аббясов, у него самого двое детей-школьников, и он «принципиально отправлял их на основы религиозных культур», чтобы они «знали культуру своего соседа, своего одноклассника». «Потому что исламу я научу их дома… Если я что-то сам не знаю, я отправлю их в медресе или в воскресную школу, и там их будут тоже обучать», — сказал замглавы СМР.

По словам Аббясова, после прохождения курса по основам религиозных культур его дети «спокойно могут поздравить и наших братьев-иудеев с их новым годом, Рош-а-Шана, и с Ханукой, и с Пасхой, и с другими праздниками, понимая смысл и значение этих праздников». «Мы изначально стояли на этой позиции, и, наверное, наше министерство просвещения обратно возвращается к этому. Я думаю, что это правильно», — резюмировал он.

9 августа 2018, 14:23

Председатель Духовного собрания мусульман России муфтий Альбир Крганов напомнил о том, что еще перед введением в школах курса ОРКСЭ обсуждалось создание единого учебника о религиозных традициях России и предполагалось, что сам курс «будет нести культурологическую составляющую, а не мировоззренческую».

«Этот проект реализуется уже несколько лет, и специалисты и министерства просвещения, и религиозных организаций наблюдают за этим процессом — как он протекает, как это принимается обществом. И возникает ряд вопросов, связанных с формой преподавания, с учебниками и так далее. Думаю, что программа свернута не будет, она будет реализовываться, но корректировки, я считаю, будут. Потому что, в целом, мы видим позитив, но в некоторых моментах, конечно, нужны уточнения», — сказал муфтий.

В качестве примера непростой ситуации он привел то, когда, например, в одной школе «всего лишь несколько человек из иудеев, из мусульман или из буддистов», и «директору не выгодно держать в штате учителя еще по данному религиозному направлению, и детей включают в какие-то общие группы».

«Здесь нужно без лишних эмоций религиозным организациям, представителям Минпросвещения вместе эту тему «выруливать» правильно… Самое важное, чтобы мы преподавали нашим детям именно культурологические основы наших традиционных религий, с которыми мы вместе живем на протяжении тысячелетия. Здесь не нужно тянуть, что называется, одеяло на себя», — отметил Крганов.

Позиция РПЦ

В свою очередь в Московском патриархате ранее подвергли серьезной критике новые проекты стандартов общего образования. Синодальный отдел религиозного образования и катехизации распространил заявление, в котором говорилось о том, что исключение из школьной программы отдельного преподавания основ православия, ислама, буддизма и иудаизма нецелесообразно, так как программа уже доказала свою эффективность.

В синодальном отделе считают, что можно говорить о «предполагаемой попытке ликвидации возможностей воспитания детей с учетом мировоззренческих и культурных потребностей семьи ребенка в государственных и муниципальных общеобразовательных организациях».

Как напомнили в РПЦ, преподавание религиозных культур в российской школе развивается с 1990-х годов. В 2000-х годах разные курсы православной культуры изучали тысячи детей во многих регионах России. С 2009 года преподавание ОРКСЭ включается в основную программу школы на основе принципов добровольности и свободы выбора. В настоящее время ОРКСЭ реализуется во всех школах России, религиозные культуры изучают более 1,6 миллиона четвероклассников.

По данным синодального отдела, в текущем учебном году Основы православной культуры для своих детей выбрали почти 40% родителей, в некоторых областях Центрального и Южного федеральных округов — более 80%.

ria.ru

Религия и этика в школе: за и против

Пожалуй, ни одно нововведение в школьной жизни последних лет не вызвало такого количества дебатов и скандалов, как предмет ОРКСЭ («Основы религиозных культур и светской этики»).

Сторонников изучения религиозных культур в школе обвиняли в нарушении Конституции, а противников призывали предать анафеме. Сейчас, когда страсти немного улеглись, можно подвести первые итоги и разобраться во всех плюсах и минусах новой дисциплины.

Что такое ОРКСЭ и зачем его ввели

В 2010 году в 19 регионах России, а в 2012 году по всей стране был введен новый школьный предмет — «Основы религиозных культур и светской этики» (ОРКСЭ). Его преподают в конце 4-го класса. Количество часов, которое уходит на предмет — около 50.

Инициатором введения новой школьной дисциплины выступила РПЦ. Интересно, что изначально предмет назывался «Основы духовно-нравственной культуры народов России», и лишь по итогам многочисленных дебатов название поменяли, а содержание дополнили. Любопытен тот факт, что лидеры остальных конфессий, представленных на территории РФ, поддержали начинание православной церкви.

Сейчас курс состоит из шести модулей. Это «Основы православной культуры», «Основы исламской культуры», «Основы буддийской культуры», «Основы иудейской культуры», «Основы мировых религиозных культур», «Основы светской этики». Каждый школьник может выбрать для изучения только одно направление.

По статистике прошедших лет, максимальное число учащихся (от 40% до 51% в разных областях страны) выбирает модуль «Основы светской этики», на втором месте (порядка 30%) — «Основы православной культуры», на третьем (до 18%) — «Основы мировых религиозных культур», остальные модули идут с большим отрывом. С каждым годом число родителей, выбирающих «Этику», возрастает во всех регионах страны.

Официальная задача нового предмета — знакомство с мировыми культурами, формирование у младшеклассников норм морали и нравственности и подготовка к жизни в многоконфессиональном государстве. Однако, по мнению большинства ученых, учебники по предмету составлены в проповедническом и антинаучном стиле и абсолютно не отвечают поставленным целям.

letidor.ru

Религия в школе: Чем грозит нам ОПК?

С сентября 2012 года во всех школах страны начинается преподавание курса «Основы религиозных культур и светской этики». Одно из направлений нового курса — «Основы православной культуры». Вокруг этого предмета давно и прочно сформировался устойчивый круг вопросов. Где взять грамотных преподавателей? Не отобьет ли «принудиловка» интерес к предмету — то есть к Православию? Как говорить с десятилетним ребенком о нравственном выборе? Какой опыт в преподавании связанных с религией дисциплин есть в Европе? Мы постараемся найти ответы на самые часто задаваемые вопросы про ОПК в этой «Теме», которую открывает разговор с директором московской Православной Свято-Петровской гимназии священником Андреем Постернаком. 

Преподавателей хватает

— С какими главными стереотипами об «Основах православной культуры» Вы сталкиваетесь?

— Главный стереотип — то, что Русская Православная Церковь стремится проникнуть в образовательные учреждения, чтобы достичь каких-то своих корыстных целей. Каких — никто сказать не может. Предполагается, что в школах в итоге должна начаться религиозная пропаганда, восторжествуют мракобесие и религиозный фанатизм, а там уже недалеко и до экстремизма. Правда, я не очень понимаю, в чем конкретно это должно выражаться.

— А откуда этот стереотип берется?

— Очевидно, что само по себе Православие навредить не может. Но в XXI веке навредить может другое — неправильно поданная информация о Православии. В этом смысле «Основы православной культуры» — необычный предмет. Самое главное в нем — личность преподавателя. Конечно, успешность преподавания других предметов тоже в известной степени связана с личностью преподавателя, но не так, как в случае с данным предметом. Если учитель  математики окажется плохим преподавателем и скучным человеком, дважды два не перестанет быть четыре, и ребенок, по крайней мере, собственными усилиями сможет чего-то достичь в усвоении материала.

«Основы православной культуры» —  это предмет о том, как молодому человеку сделать нравственный выбор, научиться различать добро и зло в современном мире, в котором, к сожалению, моральные критерии давно перестали определять общественную жизнь. А история показывает, что нравственные критерии в обществе и государстве способна устанавливать только религия. Очевидно, что такой предмет, как обществознание, не может определить нравственную позицию молодого человека. И главная ловушка — именно в личности преподавателя. Вести предмет, связанный с нравственным, а соответственно, и религиозным воспитанием, должен не просто хороший преподаватель, но человек с определенным житейским опытом, может, даже и немолодой, или священник, которому говорить об этих вещах проще уже в силу его служения.

— Но многих родителей как и раз и тревожит перспектива появления в школе священника.

— Это продолжение того же стереотипа. Я не очень понимаю, что страшного может совершить священник в школе. Крестить иноверцев? С порога анафематствовать действующую власть? Начать проповедь православной нетерпимости и терроризма? Назовите мне хотя бы одного православного террориста. Очевидно, что названные опасения связаны с полным непониманием современной ситуации в школе.

А беда нашей современной школы в том, что в ней вообще не решаются воспитательные проблемы. Забыт классический триединый педагогический принцип: воспитание, развитие, обучение. Воспитательная тема связана лишь с формированием толерантной позиции молодого человека к общественным проблемам. Но откуда может появитсья сознательная толерантность, если у молодого человека вообще нет никаких нравственных принципов? Дети, как правило, получают  некую информацию (это в большей степени касается гуманитарных предметов) без определенной нравственной оценки. При отсутствии нравственной составляющей школа способна порождать лишь интеллектуальных монстров, которые строят карьеру и зарабатывают деньги, но не задумываются о конечном смысле своей жизни. А мы потом удивляемся, почему общество в России деградирует? Видимо, то, что в школу придет священник и будет говорить о нравственности, о том, что нельзя воровать, обманывать, убивать, что каждый молодой человек должен создать законную семью и иметь детей, о том, что девушка — будущая мама — не должна делать абортов, и все это очевидно связано с верой, — вот что выводит из себя нашу либеральную общественность, хотя  чего здесь бояться — я не понимаю.

— Бояться можно того, что грамотных преподавателей ОПК намного меньше, чем школ…

— Да, часто можно услышать, что, дескать, не хватает профессиональных преподавателей. Это неправда. Они есть. Церковные структуры — и духовные академии, и православные вузы, в частности Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет, при котором состоит наша школа, — давно и успешно их готовят. Нет другого — готовности государства принимать на работу в школу преподавателей, которые обучались не в государственных структурах. Государство пока не может или не очень желает наладить систему взаимодействия с церковными структурами, поэтому грамотных, профессиональных преподавателей — священников и мирян — в школы просто не пускают под формальным предлогом: нет соответствующей корочки по профподготовке.

Поэтому вести предмет ОПК на данный момент поручают преподавателям других дисциплин — начиная с обществознания и заканчивая ИЗО. В лучшем случае они проходят краткосрочные курсы повышения квалификации, на которых  невозможно подготовить грамотных специалистов по выработке жизненной позиции, и все ограничивается поверхностным знакомством с вероучением. Вот так и рождаются стереотипы, когда говорят, что Русская Православная Церковь не может предоставить кадры. Она может, и всё, что связано с преподаванием религии в школе, — хорошее начинание. Страдает, как всегда, реализация. Мы же хотим как лучше, а получается…

Бороться за свои права

— Как в таком случае рассуждать родителям, чьи дети идут в четвертый класс и в этом году попадут на уроки ОПК?

— Понимаете, проблема, о которой мы сейчас говорим, на самом деле искусственно раздута. В реальности ее нет. Просто потому, что преподавать собственно основы того или иного религиозного вероучения практически нигде никто не будет.

— Как это?!

— Я напомню, что с сентября во всех школах страны вводится курс «Основы религиозных культур и светской этики» — ОРКСЭ. В этом курсе шесть модулей: Православие, ислам, буддизм, иудаизм (собственно, вероучительные модули), сравнительный курс мировых религий и основы светской этики. Согласно закону выбирать то, что ребенку изучать, должен родитель. Но это — по закону. Но в большинстве российских школ этот вопрос решается, к сожалению, в административном порядке, и родителей, как правило, никто не спрашивает, и в итоге с сентября в большинстве школ курс ОРКСЭ, вероятнее всего, будет преподаваться лишь как светская этика, то есть с ориентацией на вообще далеких от веры людей.

— Почему так происходит? 

— Это снова вопрос, связанный с современной российской действительностью. Сейчас много говорят о гражданском обществе, о правовом государстве, в котором люди знают свои права и отстаивают их. А наши родители часто не только не знают о своих правах, но даже ими не интересуются. А раз родителям это не важно, директора школ и вышестоящие инстанции всё решают сами — и это естественно.

— Что же в такой ситуации делать родителям?

— Родители, если они по-нас­тоящему этой проблемой озабочены, должны настаивать на том, чтобы реализовать  свои права. Они имеют право требовать, чтобы в их классе преподавали то, что они выберут сами, — например, «Основы православной культуры». Ведь мнение родителей сегодня играет колоссальную роль. В местных органах образования сейчас очень серьезно относятся к жалобам родителей, к их докладным запискам, письмам и т. д. На сайте Московского департамента образования есть специальный раздел*, в котором родители анонимно или открыто задают щекотливые вопросы и, что самое интересное, получают на них ответы. Если родители активны и знают свои права, они могут очень многого добиться. В этом смысле одна из главных проблем в деле преподавания ОРКСЭ сегодня — это как раз пассивность родителей.

— Но какой смысл настаивать на введении в классе ОПК, если, как Вы говорите, в школы все равно не пускают хороших преподавателей?

— Волков бояться — в лес не ходить. Опять-таки эта проблема — надуманная. Надо с чего-то начать. Как советовал один полководец: сначала надо ввязаться в бой, а потом посмотреть, что получится. Ведь если родители добьются возможности преподавания для своих детей «Основ православной культуры», то они смогут добиться и смены преподавателя, что, кстати, в ряде случаев и происходит в отношении других предметов.Ведь плохим может оказаться и преподаватель физики, и английского языка. И если его работа не устраивает, родители идут на разговор к директору. Это не специфическая проблема курса ОПК.

Не учебная дисциплина

— Люди высказывают опасения, что изучать «Основы православной культуры» в школе — значит убить любовь к теме. Потому что «принудиловка» всегда так действует. 

— Во-первых, повторюсь, очень многое зависит от личности преподавателя. А во-вторых, любая системность как таковая вызывает в человеке сопротивление, потому что накладывает на личность определенные ограничения. Православие уже само по себе является чем-то в высшей степени систематическим и ограничивающим личную жизнь: нужно ежедневно читать утреннее и вечернее молитвенное правило, соблюдать посты, ходить в храм по субботам и воскресениям, ограничивать себя по ряду параметров современной жизни и т. д.  Это тоже в каком-то смысле уже двухтысячелетняя духовная «принудиловка», но мы же с ней живем, потому что исходим из другого принципа: внешние предписания и ограничения только тогда имеют смысл, когда они способствуют развитию духовной жизни, а в противном случае мы получим смертоносный формализм. Собственно, учебный процесс в этом смысле ничем не отличается от жизни. «Основы православной культуры» в любом случае не могут быть «принудиловкой», но предмет, играющий важную воспитательную роль, очевидно, нужен в школе. В отношении необходимости для человека географии или биологии таких опасений не возникает, а вот в отношении предмета, который должен помочь человеку ориентироваться в жизни, — наоборот.

— У родителей есть и другие опасения: вере не должен учить чужой человек — даже если это хороший преподаватель, пускай мой ребенок постигает Православие в семье и в храме. А вдруг то, что ему скажут в школе на этом уроке, войдет в противоречие с тем, что он получает в семье? 

— Большинство родителей в таком ключе вообще не рассуждают. Не так уж много у нас церковных семей в стране, чтобы по-настоящему глобальной проблемой стало противоречие школьного курса внутрисемейному воспитанию. То, что есть такие церковные семьи, — слава Богу. Повторюсь: мы слишком преувеличиваем проблему. Один урок в неделю в течение года — это капля в море. Чем может такой курс навредить?

Для сравнения, в Свято-Петровской Школе при ПСТГУ мы преподаем Закон Божий с 5-го по 11-й классы. Конечно, ОПК — не Закон Божий, а культурологический курс, более близкий к истории или к курсу «Мировая художественная культура», но объем информации и круг тем этих курсов вполне сопоставим с тем, что дети изучают в рамках Закона Божьего в нашей гимназии. Так вот: за две четверти по одному уроку в неделю, что предполагает современный базовый учебный план, маленькому ребенку, только заканчивающему начальную школу, можно сообщить только самые базовые, самые общие вещи.

— Так может быть, вообще нет смысла вводить такой курс в школах?

— Думаю, этот предмет будет иметь смысл только в том случае, если он станет не вполне учебной дисциплиной. У нас в школе этот предмет включает в себя не только прохождение определенных тем, но и предусматривает взаимное общение преподавателя-священника с учащимися по тем вопросам, которые их на данный момент беспокоят, — это касается нравственности, поведения в обществе, отношений с друзьями и родителями и т. д. В таких случаях урок превращается в беседу или дискуссию по животрепещущим вопросам, которые у детей возникают. Не уверен, что светская школа может полностью копировать все методы такого преподавания, но кое-что — может. На базе нашей школы как раз проходили отдельные занятия курсов повышения квалификации, на которых присутствовало большое число светских педагогов, которым этот опыт может пригодиться. Уверен, что и в 4-5 классах светской школы можно наладить тесный диалог между учителем и учеником. Можно выстраивать уроки на основе того, что самим детям интересно, говорить о проблемах нравственного выбора  так, чтобы это было им понятно, а учебник (например, «Основы православной культуры», написанный протодиаконом Андреем Кураевым с расчетом на более взрослых молодых людей) может играть вспомогательную роль. Но для того чтобы курс выстроился именно так, нужно, повторюсь, пустить в школы грамотных преподавателей, в частности, не бояться священников.

— Вы верите, что в сегодняшних светских школах это возможно?

— Конечно. Многое, даже почти все, зависит от директора. Я хоть и сказал, что часто директорá вводят светскую этику в обход мнения родителей, но не все. Есть и другие — независимые, смелые, творческие. Я знаком с некоторыми и вижу, что для них построить курс ОРКСЭ именно так — вообще не проблема.

— Мы много говорим о личности преподавателя. А в предмете ОПК как таковом есть свои методические «подводные камни»?

— Очень сложно оценить итог преподавания. По любому другому предмету можно провести экзамен, сформулировать вопросы, а в данном случае это крайне сложно. Как оценить результат? За что ставить оценку? Мы отказались от системы экзаменов и оценок по этому предмету и ввели систему зачетов. И конечно, ни разу не было такого, чтобы кто-то зачет не получил.

www.pravmir.ru

Россияне высказались против преподавания религии в школе | Статьи

Большинство россиян выступают против преподавания религий в общеобразовательных заведениях и хотят, чтобы их дети обучались предмету дома или в воскресных школах. Об этом свидетельствует новый опрос «Левада-центра» (есть в распоряжении «Известий»).

За внедрение религиозного воспитания в общеобразовательной школе выступают 22% опрошенных.

— Это в основном провинциальное население, жители средних и малых городов и деревенское население. Не очень образованное, не очень обеспеченное и, соответственно, настроенное весьма традиционалистски, — отмечает директор «Левада-центра» Лев Гудков.

Значительно больше (31%) тех, кто не против религиозного воспитания своих детей, но считает, что его не нужно совмещать с общим образованием, а преподавать курс основ религиозной культуры следует в специальных учебных заведениях, воскресных школах, медресе и т.д. 

Еще больше — почти 43% респондентов — тех, кто уверен, что школьникам вообще нет необходимости тратить время на религиозное образование. Они указывают на опасность навязывания детям определенного вероисповедания, нарушения положений Конституции о светском характере российского государства и утверждают, что такие уроки порождают опасность разделения учеников по религиозному принципу.

— Это прежде всего жители городов-миллионников, где сложность жизни гораздо выше и где люди меньше зависят и от государства, и от какого-то одного источника информации. Это более молодые, более образованные, более информированные люди, — поясняет Лев Гудков.

Среди противников также много мусульман и представителей других религий, которые опасаются, что введение курса основ религиозной культуры приведет к доминированию православия в образовании, добавил директор «Левада-центра».

Курс «Основы религиозных культур и светской этики» (ОРКСЭ) для 4–5 классов средней школы в 2010–2012 годах проходил апробацию в 19 регионах, а с 1 сентября прошлого года стал обязательным предметом для всех общеобразовательных учебных заведений страны. Школьники могут выбрать один из шести модулей — основы православной, исламской, буддийской, иудейской, мировых религиозных культур и светской этики. По данным Минобразования, в целом по России большинство (43%) выбрало основы светской этики. Основы православной культуры предпочли 31% учащихся. В Москве же светскую этику выбрали 47% учеников, 28% — мировые религиозные культуры, а основы православной культуры — 23%. В начале этого года такие результаты вызвали обеспокоенность патриарха Кирилла, который заявил, что в школах оказывают давление на родителей, чтобы они выбирали светскую этику или основы мировых религиозных культур.

Завсектором основ православной культуры Отдела религиозного образования РПЦ Герман Демидов настаивает, что курс религиозной культуры должен быть обязательным в каждой школе.

— Такой предмет должен быть. По желанию родителей можно выбрать либо определенную религиозную культуру, либо светскую этику, — говорит он.

Завсектором изучения ксенофобий и предупреждения экстремизма Института социологии РАН Владимир Мукомель указывает на опасность раскола школьного коллектива по религиозному признаку при введении курса основ религиозной культуры.

— Представители разных конфессий будут заниматься скорее миссионерской деятельностью, нежели просвещением. Они будут акцентировать внимание на своей конфессии, на ее отличиях от других. Это большая опасность, — говорит он.

С социологом согласен зампред Совета муфтиев России Рушан-хазрат Аббясов.

— Чтобы не делить детей, мы выступали за единый светский предмет по основам культур. Но принят был другой вариант, — отмечает он.

Завуч-методист Центра образования № 548 «Царицыно» Лилия Гусарова отмечает, что в их школе курс основ религиозной этики преподают со светских позиций, но считает, что дети начальной школы еще недостаточно к нему готовы.

— Люди, которые у нас работают с этим предметом, сами не глубоко верующие. Они дают только то, что указано в учебнике.  Другое дело, что в начальной школе это давать рановато. У наших, в четвертом классе, еще не возникает вопросов. По моему мнению, надо бы давать уже в средней школе, когда у подростков появляются вопросы, — рассуждает она.

Ранее эксперты Российской академии наук сделали вывод о недопустимости использования в школах выпущенных в 2010 году учебников по комплексному курсу «Основы религиозных культур и светской этики». По мнению специалистов, учебник содержит многочисленные признаки «грубого нарушения Конституции РФ, агрессивно, в миссионерском ключе грубо навязывает ученикам определенную религиозную идеологию, открыто враждебную светскому государству». 

iz.ru